— Мне оно кажется достаточно простым. Слушай, Нед. Ты солдат. Ты убивал людей. Я думал, что мы поняли друг друга. Доверились друг другу.

Нед вспомнил распаленную плоть Нортхэмптона, его горячие сухие губы на своих губах. Он изо всех сил старался не показать сейчас свое отвращение. Он сказал:

— Если вам угодно представить это таким образом…

И он добавил с легким поклоном:

— …милорд.

Нортхэмптон продолжал:

— Сейчас опасное время. Смерть ходит незаметно. Ведь только накануне одного из моих людей нашли выброшенным на берег реки, половину его лица разнесло взрывом. Убийство кажется делом довольно простым.

Нед не отводил взгляда от его глаз.

— Возможно, милорд. Но если жертва — человек, занимающий видное положение, убийство не самый лучший выход. Иногда правда бывает более убийственной.

— Правда? Но мне нужна только смерть Ловетта, — спокойно сказал Нортхэмптон. — Разве я не ясно выразился? Если ты все еще нуждаешься в моем покровительстве, а судя по выходке Пелхэма, свидетелем которой я только что был, оно тебе очень скоро понадобится, лучше выполни мои приказания, и побыстрее. Иначе я начну думать, что ты больше не можешь быть мне полезным.

Он повернулся, собираясь уйти. Нед бросился за ним.

— Милорд, вы знаете, что Ловетт незаконно ввозит оружие, прикрываясь именем принца Генриха?

Нортхэмптон поджал губы. Тени, отбрасываемые свечами, подчеркивали старческую изможденность его морщинистого лица.

— Какое оружие? Несколько шпаг? Несколько дротиков для мальчишеских турниров принца в Сент-Джеймском дворце?

— Нет, милорд, гораздо больше. Ловетт устроил так, что ввозится значительное количество огнестрельного оружия — я думаю, что из Франции, и его хранят на складе принца в Дерптфорде. Рядом с вашим складом. Я видел небольшую часть его. На них стоит метка Ловетта, как на произведениях искусства. Он что-то затевает. Я надеюсь узнать больше, и очень скоро. Я был в Сент-Джеймском дворце, и там жена Ловетта сообщила мне кое-что по секрету. Она обещала передать мне больше сведений, когда я приду туда опять. У меня есть приглашение. Через пару дней.

Нортхэмптон подошел ближе. Он схватил Неда за плечи. Изо рта у него сильно пахло, хотя он и пытался ароматизировать свое дыхание лепешками с корицей.

— Знает ли что-нибудь об этом Сесил? Видел ли ты там его соглядатаев?

— Если у Сесила и есть шпионы во дворце, то они таятся. Мне, кажется, повезло, что я получил эти сведения от жены Ловетта.

Нортхэмптон отступил, его тонкие губы скривились в злобной усмешке.

— Ты ей понравился, не так ли? Ну-ну, ты и впрямь стараешься. Я надеюсь, что это не просто рискованная игра, чтобы потянуть время. Я дам тебе его еще немного, чтобы ты принес мне действительно важные сведения о Ловетте и принце, его господине. Но если я узнаю, что ты лжешь, Варринер, тогда я пошлю кого-то еще сделать то, что не смог сделать ты.

Призывный звук труб в главном зале объявил о высшей точке представления. Нортхэмптон нетерпеливо повернулся в ту сторону, а потом снова обратился к Неду:

— Кстати, я вижу, что Френсис Пелхэм может стать костью у тебя в горле. Ты знаешь, потому что я не думаю, что ему это известно, что хорошенькая женушка Пелхэма навещает узника Рейли в Тауэре? За Рейли и всеми его друзьями внимательно следят в настоящее время люди Сесила. Ей следует быть поосторожнее.

Нед похолодел. Резкий и нестройный звук труб сбивал с мысли. Он сказал:

— Милорд, Кейт Пелхэм давно знает Рейли. Он был другом ее отца.

Нортхэмптон поднял брови.

— Друг, сидящий в Тауэре, представляет опасность для любого. И вряд ли Пелхэм в должной мере интересуется, куда она ходит. Их брак не может быть очень удачным ни для нее, ни для него. Она кого-то посещает тайком, и он тоже. Я слышал на днях, что он выскользнул из дома какой-то шлюхи на Кэндлвик-стрит.

Нед стоял не двигаясь.

— Эта история сильно забавляет меня, — продолжал Нортхэмптон, — потому что, понимаешь ли, эта шлюха — знает он об этом или нет — испанка по рождению и тайная католичка. Не пристало такое охотнику за католиками, не так ли?

Он оглянулся на дверь, где его ждали слуги.

— Докладывай мне, Варринер. Об этих ружьях, о Ловетте, о принце. Иначе я сам предприму какие-то шаги. Я ясно выразился?

Он вышел, впереди бежали слуги, расчищая для него дорогу в толпе пиршественного зала.

Двенадцать богинь, участвующих в представлении, задрапированные в газ и венецианскую парчу, допели свою заключительную песнь о победе и теперь скользили одна за другой по широким ступеням, ведущим со сцены в зал, возглавляемые королевой Анной. Придворные собрались вокруг, чтобы аплодировать ей. Остальные богини разошлись, переговариваясь между собой и своими друзьями в зале. Одной из них была Кейт Пелхэм. Она беседовала со своей соседкой, леди Арабеллой Стюарт, о каких-то деталях вышивки на своем рукаве; он видел, как она оттянула светло-зеленую ткань и указывала на нее. Ее гладкие каштановые волосы были зачесаны кверху под газовым головным убором, украшенным жемчужинами; лоб слегка нахмурен, мягкий румянец окрасил щеки.

Когда он встретил Кейт более трех недель назад в саду ее дома, она была одета просто, волосы были распущены, как у деревенской девушки. Теперь она выглядела так же изысканно, как все окружающие ее благородные леди.

Музыканты заиграли куранту, подавая знак к началу танцев, которые всегда следовали за представлением. Придворный капельмейстер выкрикивал свои указания, объясняя слугам королевы, где им встать, как двигаться. Кейт была среди них. Неда она не видела.

Нед, озираясь, взял лютню, которую кто-то из музыкантов оставил, прислонив к стене. Он подошел к двери и взял несколько громких нестройных аккордов.

Куранта началась. Почти никто не обратил на него внимания. Но Кейт обернулась, и он знал, в какой миг она его заметила, потому что краска исчезла с ее лица, а кожа стала полупрозрачной. На белом лице ее зеленые глаза казались темными, в точности как в тот день, когда он сказал ей, что должен уехать из Англии. Она проговорила только: «Как я буду жить без тебя?»

Он взял второй аккорд. То был вызов. Она вышла из блестящего круга танцующих и направилась к нему.

Он заиграл громче, пятясь в комнату, и она шла за ним.

— Нед, — голос ее дрожал от волнения и напряжения, — о чем вы думаете? Что вы здесь делаете?

Он положил лютню с такой силой, что все ее струны застонали. Потом захлопнул дверь. Они остались одни. Нед взял ее за руки и привлек к себе.

— Ты говорила, что не можешь жить без меня. Но ты вышла за Пелхэма. Господи боже! За Френсиса Пелхэма.

Она оглянулась на дверь, словно собираясь убежать. На глазах у нее были слезы.