При либер-фашизме вас похитят тайно, запытают в гестапо до смерти, а потом неполживые СМИ объявят, что вы террорист, который сам себя взорвал, дважды застрелился в голову из пистолета, убил себя, не снимая наручников, сам себя пожег коктейлем Молотова, расстрелялся из РСЗО «Град» или ПЗРК (спасибо кондиционеру!). Чтобы никто не сомневался в сказанном, у вас в гараже найдут склад боеприпасов, а на Кипре счета для финансирования терактов, опубликуют в Фейсбуке план захвата мира из взломанной электронной почты. Ваш дом сожгут ваши же соратники по террористической ячейке, чтоб замести следы, а родственники, не вынеся позора, покончат с собой (описанными выше способами, конечно).

Толпы даунов узнают обо всем этом из ток-шоу по зомбоящику, и тут же бросятся строчить в соцсетях и жэжэшках, что всегда подозревали в вас врага нации, потому что двоюродный брат сестры жены любовника вашей соседки, который знал вас лично, сообщил по секрету, что вы были педофилом, сатанистом, продавали детям наркотики, лечились в психушке и являлись агентом пяти иностранных разведок. Тогда даже самые закоренелые скептики отбросят последние сомнения и будут радостно скакать, потому что террористическая угроза свободе и процветанию нации с вашей смертью устранена.

Надеюсь, я доходчиво объяснил? Для тех, кто предпочитает определения посложнее, скажу так: классический фашизм опирается на прямое насилие и принуждение, инструментами власти выступают спецслужбы, армия, единственно правильная партия и прочие привычные институты тоталитаризма. Либер-фашизм построен на манипуляции и имитации. При либер-фашизме имитируются «свободные» выборы, парламентаризм, многопартийность, плюрализм мнений в СМИ, декларируются всякие права человека и сексменьшинств. Инструментами утверждения либерфашизма выступают не иерархические структуры (бюрократический госаппарат, партии, церковь и т. д.), а сетевые — НКО, соцсети, медиа, корпоративные системы, модные явления масскульта, всякого рода секты и т. д.

Классический фашизм добивался унификации сознания (внедрению единственно верных и незыблемых идеологических установок), либер-фашизм стремится к его стерилизации, то есть полному отсутствию каких-либо идеологических предпочтений, убеждений, взглядов. Дело в том, что актуальную точку зрения современные медиа способны внедрить в мозг быдлу почти мгновенно, а для этого мозг должен быть чист.

Классический фашизм провозглашает высшим смыслом служение нации (фюреру, идее), либер-фашизм дает установку на то, что высший смысл состоит в служении себе. Классический фашизм проповедует аскетизм, культ силы (здоровья), семьи. Либер-фашизм есть производная общества всеобщего потребления, поэтому во главу угла ставится алчность (культ потребления и наживы, личного благополучия), стремление к наслаждениям, традиционные ценности активно замещаются толерастией.

Классический фашизм неизбежно приводил к вождизму, в ходе естественного отбора возносил на олимп харизматичных лидеров, способных повелевать толпами. При либер-фашизме не вожди повелевают толпами с помощью медиа, а медиа создают у толпы иллюзию, что ее куда-то ведет мудрый вождь. Сам вождь является имитацией, продуктом медиагипноза, и потому легко может быть заменен на более актуальный образ. Смена декораций происходит путем имитации выборов или иным способом.

http://kungurov.livejournal.com/90264.html

Многие шавки Гитлера скоро побегут отсюда — и попадутся.

А вот когда в Берлине будет греметь русская канонада

и солдаты будут драться за каждый дом, вот тогда отсюда

можно будет уйти, не хлопая дверью. Уйти и унести тайну

золота…

«Семнадцать мгновений весны»

Как я выжил, не попал в первый же день в замес? Да чудом…

СБУ созвонилось с Администрацией Президента Украины и решила «усугубить» — снять со мной несколько роликов для внутреннего и внешнего пользования. Поскольку мои показания были такими, что могли очень чувствительно затронуть струны души рядового украинца, то же упоминание про ГУЛАГ — они решили записать что-то вроде интервью со мной. С разоблаченным российским шпионом. А там, как мне сказали — и мини-фильм, возможно, снять — минут на тридцать — сорок. В формате разоблачений. И понятное дело, что повезли меня в «придворный» Пятый канал, принадлежащий Президенту лично.

Украинские Геббельсы были вполне себе нормальными людьми, журналистами, у них не было ни копыт, ни рогов — зато было неплохое чувство юмора. Сами по себе — они являлись отличной иллюстрацией к тезису об обыденности зла: ведь и в СССР тридцать седьмого года и в фашистской Германии большинство винтиков той человекоядной машины, государственного молоха, жадно пожирающего человеческие судьбы — были вполне себе обычными людьми, с чувством юмора, с семьями, с детьми. Они просто делали свою работу. Вот и все…

Сначала — мы обговорили план передачи, потом — на его основе сделали список вопросов для ведущего и темник для меня. Записали несколько дублей. Все это время — альфовцы, выделенные мне то ли как охрана, то ли как конвой — маялись от безделья и заигрывали со сновавшими мима симпатичными сотрудницами телестудии…

А потом, прямо посреди записи кто-то ворвался в студию и крикнул «Банковую бомбили!». И с этого момента к нам, как всегда открыв с пинка дверь — ворвалась война…

Чтобы вы понимали ситуацию — второй Майдан в/на Украине не был чем-то отдельным от первого, еще того, оранжевого, образца 2004 года. Майдан-2014 — это был срыв перемирия, заключенного десять лет назад, отказ от того худого мира, который лучше доброй драки. Кроме того, это был и первый шаг в сторону от демократии. Как известно, договоренностью соблюдается, пока она выгодна обоим сторонам. К 2014 году — одна из сторон по итогам десяти предыдущих лет убедилась, что не может демократическим путем ни прийти к власти, ни удерживать ее. И — встала на путь насилия.

А вот третий Майдан — по-моему, стоял особняком. Это был первый майдан, в котором война велась не за власть в стране — а против властей. Любых. Это была чистая оргия разрушения, разжатие долго сжимавшейся пружины народного гнева. Это была первая на постсоветском пространстве война народа против политиков и элит, когда власть не брали, не захватывали — а уничтожали. Не задумываясь о том, как будут жить без нее…

Информацию о резком обострении обстановки на Майдане, совершенном там убийстве — президент получил практически сразу, ему позвонили по телефону. Но правильно оценить степень опасности он не смог — решил, что это хоть серьезный, но инцидент. В связи с произошедшим — президент вызвал к себе командующих Национальной гвардией, министра внутренних дел, председателя СБУ. Он позвонил секретарю СНБОУ[66] — но того не оказалось на месте.