— Да. Жаль, что у меня так мало времени… — кивнул Самир, и, уйдя в джуше, проломил ей горло.

А то бы ты еще помучилась… — подумал он, разворачиваясь к начинающим наклоняться вперед воинам и выхватывая из прически все еще стоящей на ногах женщины металлическую шпильку. — И не ты одна…

Минут за сорок до возвращения Эола препараты, введенные в мою кровь медблоком регенератора, закончили свое действие, и приглушенные ими воспоминания стали такими яркими, что я заметалась по Логову, как львица в клетке зоопарка. Практически сразу начало жечь поясницу — автомед, выполняя заложенную в него программу, попытался привести меня в норму, но я, пребывая в диком бешенстве, сорвала его со спины и изо всех сил метнула в ближайшую стену. Чертов приборчик, мигнув огоньками, отскочил от твердой поверхности без каких-нибудь видимых повреждений. Что разозлило меня еще больше. Однако всласть попрыгать на ни чем не повинной штуковине мне не удалось — стоило мне сорваться с места, как зазвонил телефон.

— Да?! — даже не посмотрев, кто на связи, зарычала я в трубку.

— Что с тобой творится? — обеспокоенный голос Эола действовал на нервы не хуже проклятого автомеда.

— Угадай с пяти раз!

— Хватит беситься! Самир не виноват. Его запрограммировали. Какой-то чертовский талантливый гипнотизер… — перебив меня, заявил Хранитель. — Это совершенно точно. А сейчас твой сын в полном порядке. Сеанс психокоррекции завершен… Кстати, я поставил ему блок, и теперь повторить с ним что-то подобное будет невозможно…

— Что? Какой, нафиг, гипнотизер? — у меня вдруг подогнулись ноги, и я с размаху ударилась копчиком о край саркофага регенератора. Взвыв от боли, я вскочила на ноги и грязно выругалась.

— Что ты там творишь? — обеспокоено спросил Эол.

— Ударилась! Об угол!!! Больно-то как!!! Откуда тут гипнотизеры?

— Судя по его воспоминаниям, они не тут, а в Империи… Ох… Подожди минуточку… — в голосе Хранителя появилось странное напряжение, а через мгновение связь прервалась.

Ошарашено встряхнув трубку, я ткнула в сенсор вызова. Безуспешно — Эол снова не ответил!

Минуты три я терзала телефон, пока, наконец, в нем снова не раздался голос Хранителя:

— Извини, Маша… Пророчество записывал… До сих пор руки трясутся…

— Что там?!!! Прочти, а? — попросила я. И замерла, превратившись в слух.

— Пока не понял… — буркнул Эол, и, помолчав несколько секунд, продекламировал:

— Родная кровь стечет с клинка:

взгляд Палача угрюм и страшен,

Не дрогнет более рука,

и Путь тропой под ноги ляжет…

Покуда душу жжет вина

не прекратить кровавой жатвы…

И эта Малая Война

вдруг Паука разрушит Клятву…

— Скинь текст на мою трубку… — попросила я: мне вдруг показалось, что это Пророчество напрямую касается моего Самира.

— Сейчас, отсканирую… — буркнул Хранитель и замолчал.

Файл со стихотворением возник на экране трубки через минуту. И тут же распаковался в удобный для чтения формат. Пробежав взглядом первые же строки, я почувствовала, что холодею: перед моим внутренним взором вдруг возник недавний взгляд сына сквозь стекло регенератора. Он был и страшен, и угрюм!!!

На мгновение представив себе, что должно твориться в его душе, я заорала, как ненормальная:

— Где он сейчас? Эол!!!

— Самир? — зачем-то уточнил он.

— Нет, блин, генеральный секретарь ЦК КПСС!!!

— Полчаса назад был во дворце…

— А сейчас? — взвыла я, заметавшись по медблоку.

— Сейчас гляну… Та-а-ак… Почему-то в городе… Улица Покосившихся Ворот… А там у нас… Доходный дом «Три веселые вдовы»?! Что он в нем потерял?

У меня задрожали поджилки:

— Ты далеко? Мне надо туда! Срочно!!

— Через пару минут буду… — затараторил Хранитель. — Маша, ты, главное, не волнуйся, ладно? Может, связаться с Шарлем? Пусть берет человек пять бойцов и дует туда немедленно!

— Я сама позвоню… Ты, главное, лети поскорее, ладно?

Толпа зевак, окруживших «Три веселые вдовы», была такого размера, что у меня екнуло сердце. Сдвинув в сторону дверь флаера, я с трудом дождалась, пока он снизится метров до трех, и, начисто забыв про режим конспирации, спрыгнула на скат покрытой черепицей крыши.

С приземлением мне повезло — прямо под моими ногами оказалась несущая балка, поэтому, вместо того, чтобы провалиться этажа на два вниз, я с грохотом покатилась по скату. Если бы не состояние джуше, остановиться на краю мне бы вряд ли удалось. А так, разодрав в кровь ладони, локти и колени, я кое-как остановила свой полет, и, пробежав по самому краю ската, спрыгнула на крышу конюшни, а с нее — на землю.

Заметив, что ко мне навстречу медленно бежит один из наших гвардейцев, я замедлилась, и, два прыжка оказавшись рядом с ним, заорала:

— Что с моим сыном?

— С кем? — удивился солдат. — Тут его нет! По крайней мере, я об этом не слышал…

— А где Шарль? — еле сдерживая нервную дрожь, рявкнула я.

— На третьем этаже. Давайте я вас провожу, госпожа!

— Найду сама… — сорвавшись с места, я ввинтилась в толпу снующих по двору солдат, и, растолкав самых медлительных, рванула на себя ближайшую створку. И замерла на пороге: поверить в то, что Самир мог добровольно завалиться в публичный дом, мог только полный идиот: каждый предмет обстановки, на который падал взгляд, просто кричал о творящемся тут по вечерам разврате. Приглушенный свет, темно-красные шторы и обивка диванов и кресел, увитые полупрозрачными тканями «уютные» перегородки между столами, помост, на котором, наверное, строились местные жрицы любви, столы, покрытые потеками вина и режущий обоняние запах кислого вина, перегара и благовоний. Увернувшись от солдат, волокущих к выходу укрытое каким-то тряпьем окровавленное тело, я взлетела по покрытым потеками крови ступенькам лестницы на третий этаж и, двигаясь по темно-коричневым в свете пары тусклых светильников пятнам, повернула направо.

— Маша, ты? — нотки неуверенности, прозвучавшие в голосе стоящего ко мне спиной Шарля, заставили меня напрячься.

— Я. Самира нашли?

— Его тут нет… Уже нет… Но на то, что он тут натворил, посмотреть стоит.

— Не поняла?

— Ну, если коротко, то он положил трех монахов Черной сотни. Один. Отнятым вот у этого… — а, его уже унесли… в общем, тут лежало тело, — ножом. И шпилькой для волос. Судя по положению тел, они даже не поняли, что их убивают — твой сын двигался слишком быстро. Но лично меня удивило не это — на что вы способны в этом самом джуше, я уже насмотрелся. Удивительно другое. Посмотри на эту несчастную! На ее горло! Где он этому научился?