— По крайней мере, ты об этом подумал, — заметила она. «Учитывая, через что нам с Джетом пришлось пройти во время последнего полета, мы должны были подумать об этом, когда Андерс вез нас в аэропорт».

Данте слабо улыбнулся, а затем повернулся, чтобы взглянуть в сторону передней части самолета. Когда Джета не было видно, он со вздохом откинулся на спинку сиденья.

Они оба помолчали с минуту, а затем Куинн откашлялась и сказала: «Мэри упомянула, что ей пришлось оставить своих детей после того, как ее обратили».

Данте выглядел пораженный комментарием, а затем печаль и сожаление отразились на его лице, и он кивнул. «Si. Они выросли, у них свои дети, и ей пришлось отказаться от них, как и от внуков, ради меня».

— И все же она согласилась на оборот? — удивленно спросила Куинн, не уверенная, что ее больше удивило, что женщина была достаточно взрослой, чтобы стать бабушкой, или что она вот так бросила своих детей. Куинн не думала, что она смогла бы это сделать. На самом деле, она была совершенно уверена, что не смогла.

— Ей не дали выбора, — тихо признался Данте. «Мне пришлось начать оборот, чтобы спасти ей жизнь, после того как фургон, в котором мы находились, съехал с дороги и перевернулся. Ее дети и внуки считают, что она погибла в той аварии».

— О, — выдохнула Куинн.

Данте на мгновение задумался, а затем сказал: — Я удивлен, что она поделилась этим с тобой. Обычно она об этом не говорит».

Куинн вспомнила слова женщины: «Честно говоря, глядя на разные перестановки, мне кажется, что это был самый счастливый из исходов. Вы трое были обращены и все еще есть друг у друга, — сказала она, имея в виду ее, Пэт и Паркера. «И как мать, которой пришлось исчезнуть из жизни своих детей и внуков после обращения, я не могу выразить, как сильно я тебе завидую».

Потом их разговор был прерван, но с тех пор Мэри ни разу с ней не разговаривала. Правда, она ушла за едой, а затем были аэропорт, посадка, рассадка и так далее, и теперь женщина спала, но Куинн не могла не задаться вопросом, не избегает ли ее и Мэри. Что, возможно, она обижается на Куинн за то, что она не оценила, как ей повезло. Потому что Куинн начала понимать, что ей действительно очень повезло в этом отношении. У нее все еще были ее сын и ее сестра, и Мэри была права, все могло обернуться иначе. Любой из них или все они могли быть убиты Дресслером. Или Пэт и Паркер могли быть обращены, а она, могла остаться смертной, и считала бы, что они мертвы, стали жертвами автомобильной аварии или какой-то другой трагедии, как теперь думала семья Мэри и ее собственные приемные родители. Куинн не была уверена, что смогла бы пережить такой исход.

— У моей tresoro великодушное сердце, — тихо сказал Данте. «Она не будет обижаться на тебя или завидовать твоему счастью. Она просто устала».

Куинн сумела улыбнуться из-за доброты мужчины, сказавшего ей это, а затем с удивлением взглянула на Джета, который занял свое место.

— По словам Сида, Люциан приказал охранять все самолеты Аржено, когда они находятся на земле, а также перед взлетом проверять их на наличие любых несанкционированных действий. В том числе и этот, — сообщил он им, застегивая ремень безопасности. «Мы в безопасности».

— Хорошо, — сказал Данте, напряжение покинуло его тело. — Тогда, думаю, я тоже пойду посплю. Встав, он кивнул им обоим, а затем прошел по проходу к передней части самолета и исчез из поля зрения, когда откинулся на сиденье рядом с тем местом, где спала Мэри.

— Я думаю, о вступлении в «Клуб на высоте в милю» не может быть и речи, когда на борту Данте и Мэри, — пробормотал Джет, протягивая руку, чтобы взять ее руку в свою.

Куинн криво улыбнулась, ее взгляд переместился на его руку. Она смотрела, как его большой палец мягко двигается туда-сюда по внутренней стороне ее запястья, пораженная тем, что даже эта легкая ласка воздействовала на нее. Покачав головой при этом осознании, она сжала ноги и пробормотала: «Торонто тоже».

«Да, будет трудно найти хоть какое-то уединение, когда вокруг полно силовиков», — согласился он со вздохом, а затем покачал головой. «Эта связь со спутниками жизни немного сводит с ума. Я никогда никого не хотел так, как хочу тебя. Просто держать тебя за руку вот так… — Он прервался и снова покачал головой, сжимая ее пальцы.

— Я знаю, — торжественно заверила она его.

— Наверное, нам стоит поговорить о чем-нибудь другом, — пробормотал он, неловко ерзая на месте. Он поморщился и потянулся вниз, чтобы поправить свои джинсы, словно пытаясь освободить место, и Куинн не могла не посмотреть. У нее пересохло во рту, когда она увидела, что он демонстрирует эрекцию под узкими джинсами, которая, казалось, пыталась вырваться из ткани. Он выглядел огромным и заставил ее понять, что, пока она прикасалась к нему, она на самом деле не видела его голым. Хотела бы она сейчас. Ей хотелось, чтобы она могла просто расстегнуть и спустить его джинсы и высвободить его, чтобы она могла посмотреть на него. Ей также хотелось надеть платье или юбку вместо джинсов, которые ей купила Мэри. Тогда она могла бы забраться к нему на колени, оседлать его и узнать, каково это, когда он находится внутри нее. Эта идея была для нее до смешного волнующей, поскольку она считала, что им нужно вести себя тихо, чтобы Данте и Мэри не услышали, и…

— Господи, Куинн, не смотри на меня так, — прорычал Джет. «Все, что я хочу, это сорвать с тебя одежду и заняться с тобой любовью прямо здесь и сейчас, и ты так жадно смотришь на меня, это не помогает».

Куинн закрыла глаза и сделала пару глубоких вдохов, пытаясь перестать думать о том, о чем думала. Однако это было тяжело, особенно когда его большой палец двигался по пульсу на ее запястье, туда-сюда, туда-сюда.

Высвободив руку, она села на свое место, с облегчением обнаружив, что от этого стало легче. Спустя пару глубоких вдохов ее разум достаточно прояснился, и она смогла придумать что-то, о чем они могли бы поговорить, что было далеко от всего, что имело бы отношение к спутникам жизни, сексу или сексу со спутниками жизни.

— Как ты думаешь, кому предназначались бомбы? — спросила она и рискнула взглянуть