В мае 1962 года городской совет принял решение об очистке свалки, которая, как это нередко бывает в шахтерских городах, находилась в заброшенной шахте. Пятеро специально нанятых пожарных подожгли мусор, позволили ему некоторое время прогореть, после чего потушили. Но, как выяснилось позже — потушили не до конца. Начали тлеть более глубокие залежи мусора, и пожар распространился через отверстие в шахте на другие заброшенные угольные шахты под городом. Начался подземный пожар. Поначалу его не замечали, но через несколько лет жители начали чувствовать ухудшение здоровья из-за угарного газа. А в 1981 году двенадцатилетний мальчик упал в земляной колодец, который внезапно разверзся под его ногами.

Было принято решение о переселении жителей города в соседние области. Город фактически вымер. В нем осталось несколько семей, которые отказались переезжать, несмотря на предупреждение властей. А пожар под городом все бушует. По прогнозам специалистов, угля хватит еще на 240 лет. А сколько угля в соседних районах? Что случится, если загорятся и эти залежи?

А если загорится нефть? Случались же пожары на нефтяных вышках. Самые известный произошел совсем недавно в Мексиканском заливе, когда в результате пожара 5 млн баррелей нефти попали в воду. Это была серьезная экологическая катастрофа.

Что же делать? Экологи говорят, что нужно срочно прекратить добычу нефти. Но само прекращение добычи нефти не решит проблему. Это сейчас нефть находится глубоко под землей — но в результате естественных геологических процессов она может вырваться наружу. А если она загорится под землей? Там происходят постоянные химические процессы. Под землей нефть находится под давлением. И если нефть загорится непосредственно под землей, то уровень катастрофы будет даже сложно себе представить.

Дело даже не в том, что миллионы баррелей нефти выльются на поверхность земли, превратив почву в пустыню. Например, на севере Якутии это не так опасно — там все равно никто не живет. А в Баку или в Тюмени это может привести к тысячам жертв.

Опасней всего, если подземный пожар пойдет не вверх, а вниз — к центру Земли. Последствия могут быть самыми плачевными — включая разрушение планеты.

Грубо говоря, наша Земля — это бомба, а нефть — фитиль. Что нужно сделать, чтобы обезопасить бомбу? Правильно — убрать фитиль.

Правительства многих стран уже об этом знают. Они в курсе, что нефть нужно срочно выкачивать, пока не стало слишком поздно. Нефть нужно выкачать полностью.

Причем об этом догадывались еще лет сто назад — тогда-то и были придуманы двигатель внутреннего сгорания, технология переработки нефти в пластмассу и тому подобное. Ведь нефть нужно было куда-то девать. В данном случае она не только сжигалась, но и приносила пользу.

Хотя в последнее время вреда от нее больше. Самый вопиющий пример — арабский терроризм, который существует именно благодаря нефтедолларам. И весь мир это терпит. Конечно, иногда приходится наводить порядок, сами понимаете, Ближний Восток — регион неспокойный.

Но ошибкой было бы думать, что Европа регулярно свергает разные «неудобные» ей режимы в нефтяных странах для того, чтобы контролировать нефтяные потоки. Это делается для того, чтобы обезопасить саму нефть. Ведь в настоящий момент многие нефтяные арабские страны пытаются соорудить ядерное оружие. Разумеется, остальные страны против этого. Не потому, что ядерная бомба в руках фанатиков может взорваться где-нибудь на Манхэттене. Этого как раз они боятся меньше всего. Куда страшнее, если бомба взорвется над нефтяными месторождениями. Из-за взрыва может загореться нефть — а это может привести к непоправимым последствиям.

Будет гораздо спокойнее, когда вся нефть закончится. Человечество уже готово к новому типу двигателей. Они уже разработаны, и для того, чтобы они появились повсеместно, потребуется всего несколько лет.

Но пока это тщательно скрывается. Cказки о том, как будет плохо, когда нефть закончится, регулярно используются в политических битвах и дебатах. Кто-то считает, что правду нам знать не нужно. Меньше знаешь — крепче спишь.

Нефть под контролем. Рано или поздно ее всю сожгут, и наступит новая эра, к которой уже давно готовы. Но торопить ее не надо. Пусть все идет своим чередом.

— Ну вот и все.

Афганец-казак, опрокинул бутылку. И в ней уже ничего не было. Все выпили. До последней капли.

Заказали еще. Хипстерша уже была гашеная. Но еще держалась.

Девушки обычно делятся на две категории: у одних сначала бодрое настроение, потом романтическое, у других — наоборот.

Эта принадлежала к очень узкой прослойке, у которой бодрое настроение все никак не заканчивалось. А может, историю про нефть зря на конец оставили.

— Слушайте, вот вы все знаете. А вот скажите — что случилось с группой Дятлова? Ну интересно же.

От такой наглости все четверо аж поперхнулись.

— Да это же дурной тон — говорить о Дятлове.

— Нет, ну как же. Ведь там столько всего интересного.

— Там все интересно, пока оно не раскрыто. Как только все станет ясно понятно — оно нафиг никому не будет нужно.

— Признаюсь честно. Дело Дятлова интересно только потому, что не знаем других.

— А других много?

— Полно. Вот, например, когда поймали знаменитого битцевского маньяка и он признался в убийстве более чем 60 женщин, выяснилось, что в розыске из этих 60 — всего 20. Остальных никто даже не искал. Не странно ли?

— Вот мне одну историю рассказал попутчик в поезде Москва — Мурманск. Я ему не поверил, конечно. Но через полгода довелось мне общаться с одним петрозаводским следователем — тот подтвердил, что такое дело действительно было…

— Подожди. Ты что, уже рассказываешь? — прервала мента хипстерша.

— Да.

— Тогда выпьем?

Она одним жестом разлила по пяти стаканам бутылку.

— Мне нельзя. Боюсь, что до конца не продержусь.

— Давай-давай. А не то в фейсбуке напишу, что менты пить не умеют.

— Ну ладно. — Мент поморщился, но выпил. — Слушай внимательно.

Говорить об этой истории некому — произошло все в маленьком городе. Там люди в основном бухают и в блоги не пишут. Мне удалось найти нескольких участников и очевидцев и побеседовать с ними. Правда, ясности это не принесло — скорее, наоборот. Одни говорят одно, другие прямо противоположное. Да это и понятно — с тех пор ими было столько выпито, что все смешалось в голове.

Но тем не менее я решил включить в свой рассказ фрагменты интервью, которое взял у одного из участников этой истории. Назовем его Егоров. Он — историк-энтузиаст, главный знаток географии региона.

Официально дело не закрыто до сих пор, однако с сентября 2010 года никакого прогресса не заметно. Мне пришлось изменить все имена, но на суть это не влияет.