Ли все так же за руку повел меня за угол, где был припаркован его «Мерседес».

— Она подумала о своем отце, твоем деде.

Ли впихнул меня в машину, сел сам, и мы поехали.

— Дед нашел тебя в лесу. Но не тебя одну. Он рассказал об этом твоей матери, уже когда умирал. Рядом с тобой лежали некоторые предметы. Очень древние и ценные. И он их спрятал. В разных местах.

— Я догадывалась. В какой-то момент у меня появились видения. Словно я гляжу на какое-то помещение, на каменную кладку… На туннель вроде авалонского, — призналась я.

— Это так называемые фогу,[12] их в Корнуолле великое множество, — подхватил Ли, — когда-то их строили как врата на Авалон и укрытия. И что ты там видишь?

— В конце такого туннеля всегда что-то лежит. Завернутое в ткань. Иногда блестит. И все, видение проходит. Мне однажды привиделся дед, как он заходит в какую-то маленькую часовню. Но в этом нет ничего особенного. Дед часто ходил в церковь. Поэтому я не знаю, не уверена. Может, это был просто сон.

— Если твой дед входил в лабиринт или в фогу, это точно не обычный сон, — возразил Ли.

— А что именно мама вспомнила сейчас?

Ли закусил губу. Я ждала.

— Вспомнила, как умирал твой дед, — ответил Ли наконец, — он говорил о тебе. Рассказал твоей матери о яичной скорлупе, которую нашел рядом с тобой в лесу, и о том, что ты обладаешь особым даром, волшебством, магией. Он просил Патти, твою мать, позаботиться о том, чтобы запах твоего тела, особенно когда ты вырастешь, был всегда заглушен другими запахами. Подменышей выдает запах. Благодаря ему они могут подчинять себе людей, и нередко это приводит к неприятностям. Только если твой естественный магический запах будет скрыт, ты будешь в безопасности.

— Ты все это прочел за одну секунду по отражению в зеркале? — усомнилась я.

— Нет, — признался Ли, — я увидел только умирающего старика, лежащего на больничной койке под капельницей. Он держал за руку твою мать и повторял: «Фели, подменыш, скрой запах. Ее собственный запах опасен!» А потом увидел младенца среди голубых осколков яичной скорлупы. Один такой осколок ты хранишь в школьном шкафчике.

Теперь хотя бы понятно, почему мать так настойчиво держала меня в пабе. И почему там никогда не наводили настоящую чистоту, только в рамках общих правил санитарной инспекции. Она выполняла последнюю волю своего отца. А я с ней так!

— А куда мы, собственно, едем? У меня сегодня в четыре дежурство в музее. Который час?

— Я тебя отвезу.

— Зачем?

— Что — зачем?

— Зачем тебе меня туда везти? У меня школьный проездной на метро и автобус на целый месяц. Зачем, скажи на милость, ты за мной бегаешь? Если не считать магической привязанности, конечно!

Ли резко нажал на тормоз, так что машина почти ткнулась носом в мостовую, а нас припечатало к сиденьям. Сзади тут же возмущенно засигналили. Ли проигнорировал бибиканье и обратился ко мне:

— Ты все еще Предсказанная пророчеством спасительница эльфов. И неважно, что происходит между нами. Или не происходит. Наши враги знают о том, кто ты, и тебе угрожает опасность. Только я могу тебя защитить. Потому что я — лучший агент Оберона, и неважно, что написано о наших отношениях в Книге пророчеств. Считай меня своим телохранителем. Пока все не уладится.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

— От скромности ты точно не умрешь, лучший агент Оберона.

— Скромность тут ни при чем, — заявил Ли, — как и тщеславие. Это факт. А теперь я отвезу тебя в музей, а вечером заберу после смены. И не пытайся улизнуть через другой выход. Все равно найду.

— Звучит как угроза.

— Это обещание. А теперь иди.

Мы прибыли на Трафальгарскую площадь.

Смена в Национальной галерее ознаменовалась новой встречей с той рыжеволосой девочкой. Она снова была здесь на экскурсии с классом, только на этот раз подошла ко мне и представилась. Ее имя Сиенна. По ее словам, она видела меня во сне. Уже много раз. И вообще ей часто снятся феи и драконы. А я — первое существо из снов, с кем она встретилась в реальной жизни. Судя по всему, Сиенне, как и Руби, в один прекрасный день придет приглашение на Авалон.

Тень не появлялся. Было слишком людно, и Сиенна не отходила от меня всю смену. И это она обратила мое внимание на человека, который застыл перед «Кувшинками» Моне. Статный мужчина выделялся из толпы посетителей ростом и гордой осанкой. Он бы так же высок, как Ли. Однако уже не молод. На вид ему было около пятидесяти, он носил опрятную ухоженную бороду и гладко зачесывал волосы назад. Сиенна так активно жестикулировала, что в итоге и он обратил на нас внимание. И это оказался… Ли! Его глаза! Их невозможно не узнать.

Ну, конечно, эльфы умеют стариться или молодеть по своему желанию. И теперь Ли казался ровесником отца Филлис. И выглядел как адвокат или член парламента. Не слишком ли тщательно он меня охраняет?

— Кайран передал мне предупреждение через телемедиум, — услышала я его голос у себя в голове, — они совсем рядом. Я здесь только для того, чтобы тебя защитить.

Солидный джентльмен подмигнул Сиенне и проследовал к следующему шедевру.

Спустя два часа, когда моя смена закончилась, он ждал меня у служебного выхода, как условились, в своем привычном облике.

— И что теперь? — спросила я, садясь в машину. — Ты объявил маме, что сегодня я не приду ночевать. Утром от меня потребуют отчета, где и как я провела ночь.

— Тебе помочь отчитаться?

— Как у драконов с кинематографом? И что сейчас вообще идет в кино? Я отстала от жизни. Совсем не в курсе.

— У меня идея получше, — произнес Ли своим особенным — вкрадчивым и таинственным — тоном, — на пару часов мы сможем забыть о драконах, это первое. А второе…

— Что второе? А, понимаю. Пикник в другом времени? Или грот Фей?

— Я хотел бы представить тебя своей матери.

Теперь понятно, почему он заговорил таким тоном. Встреча с его отцом прошла не слишком гладко. Стоит ли мне знакомиться с матерью? Тем более с особой королевской крови? Но, судя по всему, для Ли это событие много значило.

— Ладно. Давай. Я готова, мне интересно.

— Ты боишься, — засмеялся Ли, — но обещаю: моя мать совершенно не похожа на моего отца. Они очень разные.

По крайней мере, она не эльф. Уже хорошо. Ладно, отправляемся в начало XVIII века!

Арабелла Фицджеймс, она же в монашестве сестра Игнатия, действительно понравилась мне с первого взгляда. Теперь понятно, почему Ли недолюбливал мою родительницу. Его мать была воплощением доброты и материнской любви.