— Хорошо, Урмила, если ты этого действительно хочешь, тогда мы тебе поможем. Приходи завтра после обеда в два часа в наше бюро в Ламахи. Ты доберешься туда? — спросил он.

— О да, сэр, большое спасибо! Я приду. В любом случае я буду там. Большое спасибо! Вы даже не знаете, как я хочу наконец-то иметь право ходить в школу!

Я была вне себя от счастья. От радости я была готова кувыркаться через голову.

— Хунча, все в порядке, значит, завтра мы увидимся в Ламахи! — сказал Ман Бахадур. Он и остальные сотрудники социальной службы попрощались со мной и пошли назад к джипу, который ждал их у дороги. Я помахала им вслед рукой и, окрыленная надеждой, отправилась домой.

На следующий день на велосипеде моего брата я с трудом добралась до Ламахи по песчаным дорогам и через мост.

Покрытая пылью, вспотевшая и с колотящимся сердцем, я поставила велосипед перед домом, в котором находилось бюро. Поднявшись по лестнице на второй этаж, я постучала в дверь. В коридоре висели многочисленные статьи из газет, касающиеся программы камалари, и фотографии, сделанные во время демонстраций, акций бывших камалари и выступлений уличного театра.

Сотрудники социальной службы выбрали время специально для знакомства со мной. Я была польщена. Они пригласили меня сесть, и мы разместились на ковре в маленькой комнате для совещаний. Стены в этом помещении были выкрашены в зеленый цвет, здесь тоже висели вырезки из газетных статей и плакаты на темы: «СПИД», «Торговля женщинами», «Обязательное школьное образование», «Торговля камалари».

Девочка в голубой курта принесла нам чай. Стаканы были еще горячими, и от них шел пар.

— Итак, Урмила, расскажи нам что-нибудь о себе, — попросили они.

Я рассказала им свою историю, они меня внимательно выслушали. Затем они спросили, что бы я теперь хотела делать.

Я ответила:

— Я хочу ходить в школу.

Однако они считали, что я слишком взрослая для посещения школьных занятий.

— Урмила, тебе семнадцать лет, ты хорошо подумай. Может быть, тебе лучше попытаться получить профессиональное образование? У нас есть множество предложений. Как насчет профессии закройщицы, курса поваров или же уроков мастерства по изготовлению изделий из бамбука?

— Нет-нет, пожалуйста, разрешите мне ходить в школу. Я всегда этого хотела. Уже одиннадцать лет я жду, что у меня наконец-то будет право ходить в школу. Я хочу научиться правильно писать и считать. Я буду работать очень старательно, я это обещаю.

Они беспомощно переглянулись, затем задумчиво посмотрели на меня. Наконец слово взял Ман Бахадур:

— Ну хорошо, если тебе этого действительно очень хочется, я обещаю, что мы подумаем, как мы можем это устроить. Если ты хочешь ходить в школу, значит, будешь ходить.

Я была бесконечно благодарна ему. Неужели моя мечта исполнится? В этот раз я почувствовала, что это не пустые обещания.

— Вы увидите, я буду много учиться. Если вы мне разрешите, я хотела бы потом окончить высшую школу и институт. Я мечтаю стать журналисткой или адвокатом.

Они рассмеялись.

— Ну, не все сразу. Это прекрасно, Урмила, что ты такая целеустремленная, но сначала тебе придется вместе с маленькими детьми ходить в начальную школу. Ты отдаешь себе в этом отчет? Ты к этому готова?

— Да, сэр, я к этому готова. Ничто меня теперь не удержит, если я наконец-то получила право ходить в школу.

Они снова рассмеялись и сказали, что мы наверняка еще встретимся.

— Нам очень интересно, что ты расскажешь, когда мы увидим тебя в следующий раз.

— Я вас не разочарую, — пообещала я.

В этот день я вышла из бюро, исполненная надежды, и поехала на велосипеде обратно в Манпур. Солнце как раз садилось над равниной и заливало поля и луга золотистым светом. Горы на горизонте были красными. Стая белых птиц опускалась на луг. Их белые перья светились розоватым светом. Это был волшебный вид!

Группа женщин с большими узлами на головах шла мне навстречу. Они смеялись и шутили, несмотря на свой тяжелый груз. Их белые зубы блестели на коричневых лицах. Я вежливо поздоровалась с ними, проезжая мимо, а они в ответ помахали мне руками.

В деревне дети играли возле домов. На пыльном поле у реки толпа мальчишек гоняла самодельный мяч, сшитый из тряпок и пакетов. На большом дереве с разлогими ветвями прыгала семья обезьян. Когда я остановилась, чтобы посмотреть на них, две маленькие обезьянки подошли ко мне, выпрашивая что-нибудь съедобное. Я бросила им яблоко, которое нашла у себя в сумке. Они начали возиться в песке, отнимая его друг у друга, затем одна из обезьянок, одержав победу, удрала с ним на дерево, другой же это не понравилось, и она бросилась вслед за ней. Было очень интересно наблюдать за ними. Даже речка Рапти сегодня выглядела как-то особенно миролюбиво, и вода в ней была ярко-синего цвета.

Исполненная энергии, я промчалась на велосипеде через мост и всю дорогу до Манпура громко пела песни. Мне было легко и свободно. Казалось, что моя душа летит, а мои глаза радовались красотам природы.

Когда я приехала домой, уже почти стемнело и звезды мерцали на темно-синем ночном небе. На улице перед домом меня ждал Амар.

— Твоя махарани ищет тебя. Она хочет, чтобы ты снова вернулась к ней в Катманду. Она говорит, что ты обещала ей вернуться и что она хочет в этот раз действительно заплатить тебе хорошие деньги.

Амар был расстроен.

Родственник Жестокой Мадам из Гхорахи несколько раз звонил в деревню и расспрашивал обо мне. Очевидно, Мадам не сдавалась. Она просто не хотела смириться с тем, что я больше никогда не вернусь к ней.

— Наверное, лучше всего, Урмила, если ты снова поедешь к ней. Ты можешь зарабатывать деньги, у нее все-таки хорошее место. Она очень известная женщина, и не дай бог, чтобы она употребила свое влияние против нас, — пытался уговорить меня Амар.

Но я и слышать ничего не хотела.

— Амар, я больше не вернусь к ней. И чего ты так сильно боишься? Она не приедет сюда, чтобы забрать меня. Что она нам сделает? Я только что была в Ламахи, в этой организации, которая помогает девочки-камалари. Люди обращались со мной очень хорошо. Они пообещали помочь мне. Скоро я пойду в школу!

— В школу? Урмила, ты бредишь! Тебе в этом году исполнится восемнадцать лет. Ты слишком стара, чтобы, как маленький ребенок, ходить в школу. Проснись наконец! — сердито покачал головой Амар. — Я могу понять, что ты не хочешь больше возвращаться в Катманду. Но я думаю, что это все же самая лучшая возможность для тебя. Эта женщина хочет тебя и только тебя, и в этот раз она определенно будет хорошо платить за работу. Ты можешь договориться с ней о хороших деньгах. Подумай еще раз!

— Нет, Амар, в этот раз ты меня не отправишь из дому. Я буду ходить в школу, и я тебе это докажу. — Для меня было ясно одно: возврата назад нет. Я ни за какие деньги не откажусь от своей недавно обретенной свободы.