– Мы лишь недавно встретились или даже познакомились – так будет вернее.

– Что значит, познакомились? – нахмурился отец.

– А ты ничего не знаешь? – удивилась я.

– А что я должен знать? За твоей жизнью мы с матерью следили, уж прости. Ты наша единственная дочь. А про него мы и думать забыли. Да и не было его с тобой рядом, я прав?

– Прав… – я замолчала. – Я не хочу говорить про Даниила, – посмотрела прямо отцу в глаза.

Если они ничего не знают, то и не нужно им это. Несмотря на то, что была все эти годы под их присмотром, как выяснилось, я все равно научилась жить самостоятельно и не зависеть ни от кого. Мне не нужны были родительские советы или разрешения, чтобы поступать, как считаю нужным. И теперь они точно не смогут помешать мне быть рядом с любимым. Все, что могли, они уже разрушили в прошлом. Ну а мы с Даниилом будем строить свою жизнь в настоящем.

– Ладно, не хочешь рассказывать, не надо, – вздохнул отец. – Я только хотел сказать… – он замолчал. Шея его покраснела, и кадык на время пришел в движение. Если бы я знала, что быть такого не может, подумала бы, что он борется со слезами. – Мне жаль, что тогда… ты потеряла ребенка.

Это стало ударом под дых. Едва сдержалась, чтобы не согнуться, так вдруг стало больно. Не сразу получилось задышать нормально.

– Ты взрослеешь, мы стареем, годы идут… Тогда я об этом не думал, извини.

Что?! Впервые за всю мою жизнь отец передо мной извинялся. Это не значило, что я готова была простить его, но все же…

– Как ты сказал, у всего есть срок давности, – теперь уже мои губы кривила усмешка.

Но как же мне было больно! На миг я вернулась в то время, когда очнулась в больнице – пустая и брошенная всеми.

– И вот еще что… – отец с явным трудом поднялся с кресла. У него точно не все в порядке с ногами. Но снова мне что-то помешало спросить его об этом. – Держи… – вернулся он от письменного стола и протянул мне небольшой сверток.

– Что это? – повертела я сверток в руках.

– Письма… Твои и его…

– Письма?..

Слезы собрались на глазах, но я не должна была позволить им пролиться. Какое-то время тупо смотрела на сверток, сквозь влажную пелену, пока глаза не высохли.

– Я пойду, – встала я с кресла и направилась к двери.

Не ждала, что отец меня остановит, но кое-что я должна была сказать ему напоследок.

– Ты просишь у меня прощения за то, что лишился тогда внука или внучки. Эгоистично, но просишь, – не сдержала горькой усмешки. – А за это… – подняла я письма вверх, – за мою исковерканную жизнь тебе не стыдно?

Произнося это, я прежде всего имела в виду то письмо от якобы Даниила.

Отец молча смотрел на меня, пока я не покинула его кабинет. Видно, свой лимит извинений он исчерпал.

Даниил

– Твой новый десерт – это нечто. Шедевр! Вчера я принесла парочку домой, так меня вместе с ними чуть не съели, – рассмеялась Динара. – И сегодня просили принести еще. А у нас столько заказов, что не знаю, как управимся.

– Управимся. Задержимся, если что. Нам с тобой не привыкать.

С самого утра мы с Динарой не покидали кухню. По очереди, разве что, сбегали перекусить в обед. А заказы на «Восторг» все прибывали. В конце концов, я вынужден был распорядиться, чтобы на сегодня больше заказы не брали. Иначе, нам точно придется ночевать тут.

– Что-то ты сегодня какой-то задумчивый, – отставила Динара готовый крем и принялась нарезать воздушный бисквит. – То хмуришься, то улыбаешься… У тебя все хорошо?

– Даже слишком, наверное, – поправил я шапочку, что сегодня целый день настырно лезла на глаза.

– Это как? – удивилась Динара. – Бывает либо хорошо, либо нет. Ну еще есть не очень хорошо… А про слишком я и не знала.

– Это когда так хорошо, что ты начинаешь бояться, – вынужден был я признаться ей в собственной паранойе.

– Бояться чего? Что что-то может испортить твое счастье?

– Ну как-то так, да, – кивнул я. А точнее и не скажешь, – про себя подумал. Именно этого я и боялся.

Вот уже две недели, как мы с Настей вернулись из родного города, где провели волшебные десять дней. Где я так много узнал про себя и про Настю. Сразу же оба мы окунулись в работу с головой. Но каждые вечер и ночь проводили вместе, наслаждаясь близостью друг друга.

Я, как и обещал себе, по приезде завел с ней разговор о том, чтобы жить вместе. Но Настя отказалась, сославшись на то, что прошло еще слишком мало времени, что не стоит торопиться в этом вопросе. Она что-то недоговаривала, я это чувствовал, но и настаивать пока не стал – всему свое время, и ей нужно, возможно, просто привыкнуть к этой мысли. Ну и выходные мы проводили врозь, правда, случались они у нас редко и еще реже совпадали. В субботу и воскресенье Настя обычно работала даже больше, чем в будни.

С каждым днем рядом с этой женщиной я чувствовал себя все более счастливым. И прекрасно осознавал это, как и то, чья в том заслуга. Наверное, потому и стал опасаться грозовых туч, которые могут заволочь мой горизонт и омрачить счастье. Откуда их ждать, понятия не имел. Да и не должен был я так параноить, но и перебороть страх не получалось. Понимал, что сам же и омрачаю собственное счастье.

– Не бойся! – уверенно проговорила Динара. – У счастливых людей несчастья случаются реже, как и огорчить их сложнее. А ты счастлив – это видно невооруженным глазом, – подмигнула она мне и снова окунулась в кропотливую работу.

Легко сказать… Но вскоре и я перестал думать о всякой суеверной чепухе, когда понял, что если не ускорюсь, то опоздаю на встречу с Настей. А мы договорились ждать друг друга в восемь возле елочного базара. До Нового года осталась неделя, и пора было украшать елку. Мы с тренером как-то никогда не заморачивались этим вопросом, а вот Настя, оказывается, очень любила Новый год и всегда к нему украшала квартиру. Кроме елки в списке покупок значились гирлянды, мишура и даже хлопушки с бенгальскими огнями.

– Их мы будем взрывать и зажигать, когда пробьют Куранты! – с детской непосредственностью заявила Настя.

И если бы я даже был последний черствый сухарь или Новый год ненавидел как праздник, то, глядя на ее по-детски счастливое лицо, согласился бы с любым ее предложением. Умение радоваться таким вот мелочам нравилось мне в ней больше всего. И я понятия не имел, как такое может сочетаться с ее плотным графиком работы и практически стопроцентной занятостью. Но, наверное, именно такие занятые люди и умеют отдыхать лучше всех. К каким себя я точно не относил. Мой отдых раньше сводился к лежанию на диване за просмотром телевизора или чтением книги. Сейчас же я намерен был измениться.

Последний заказ мы с Динарой закончили выполнять в половине седьмого. Времени у меня едва хватало, чтобы домчаться до места встречи. Уже из машины я позвонил Насте и сказал, что еду. Кажется, закончили работать мы с ней одновременно – судя по характерному звуку поворота ключа в замке зажигания, она тоже отъезжала от офиса.