31. См. 29–30.

32. Хан. Взаимодействие.// Martin J. Treasure of the land Darkness. The fur trade its significance for medieval Russia. Cambridge: Camb.un.press, 1986./Рус. комментарий: Н.А. ХАН (Москва). Меховые (кожаные) деньги Древней Руси. К вопросу о материальной основе первых отечественных денег. http:/ nkhan.ru/2011/mehovye-kozhanye-dengi-drevnej-rusi/. Добавлено: 09.01.2011. //

33. Хорошкевич А. Л. Из истории ганзейской торговли (Ввоз в Новгород благородных металлов в XIV–XV вв.) //Средние века. Вып. 20. – М., 1961.// http://annales.info/evrope/hanza/ sv20.htm / Серебро иностранного происхождения поступало в Новгороде в переделку и превращалось в регламентированную русскую денежную единицу [гривну серебра]. По-видимому, на Руси в это время обращалось очень большое количество серебра в виде слитков. Это обстоятельство и ввело в заблуждение Ибн-Баттуту, который в 1334 г. писал: «У них [русских] серебряные рудники, и из их страны привозятся саумы, т. е. серебряные слитки, на которые продается и покупается [товар] в этом крае» [Волжском регионе Золотой Орды]. / Хотя данные о торговле серебром, неполны и неточны, но и они свидетельствуют, что ввоз серебра в Новгород в этот период был значительным. Судя по ганзейским таможенным книгам, сохранившимся за 13681369 годы, вывоз серебра в слитках и денег из ганзейских городов производился через Ригу и Ревель в Новгород. В остальные североевропейские города ввоз серебра в эти годы полностью отсутствовал. К сожалению, ганзейские таможенные книги сообщают очень неточные сведения о размерах экспорта серебра. Дело в том, что уже с весны 1368 г. была запрещена торговля Ганзы с Русью, и это не могло не наложить своего отпечатка на весь объем и направление торговли. Некоторым дополнением к таможенным книгам Ганзы являются квитанции об уплате пошлин в Ревеле, где содержатся редкие указания по поводу денежного экспорта и импорта в Прибалтике. Существование импорта на Русь серебра в виде слитков и денег подтверждается и данными 1369 года. Резкое сокращение импорта серебра в Восточную Балтику в 1369 г., когда продолжал действовать запрет торговли с Русью, служит доказательством того, что серебро предназначалось в основном именно для русских городов. Даже такие торговые центры как Данциг и Эльбинг, связанные с Русью лишь косвенно, через посредство ливонских городов, в 1369 г. в силу запрещения торговли с Русью прекратили ввоз к себе серебра. То же произошло и с Готландом. Однако сами ливонские города, которые. нарушали все запреты торговли с Русью, продолжали [и в эти годы] ввозить в Новгород серебро. Также: приведенные выше сведения характеризуют только экстраординарные случаи выплаты Новгородом дани тверским или московским князьям. Помимо этого постоянно происходил отлив серебра из Новгорода в результате торговли. О географическом ее размахе свидетельствуют находки серебряных слитков новгородского типа на территории всей тогдашней Руси. Однако размеры внутрирусской торговли серебром определить не удается. Можно лишь с уверенностью утверждать, что объем этой торговли был настолько велик, что удовлетворял растущую в связи с началом чеканки монет потребность большей части Северной Руси в серебре. Как и всякий другой товар, серебро со второй половины XIV века подлежало таможенному обложению. Причем в городе Ревеле пошлина с серебра и была главным источником доходов. Многообразные источники, на наш взгляд, неопровержимо доказывают, что в XIV в. импортное серебро и в Новгороде большей частью продавалось на вес и, вероятно, имело вид слитков. Такой же порядок торговли сохранялся и в XV в. Тевтонский орден, по наблюдениям М. П. Лесникова, ввозил серебро в Новгород не в виде монеты или слитков, приближавшихся к монетам, а в виде слитков произвольного веса. Даже в конце XV в. серебро ввозилось отдельными кусками (marca 1 ойусЬ) и продавалось на вес. В основу весовых единиц ганзейско-новгородской торговли был положен новгородский вес. Н. П. Бауэр обратил внимание на этот факт при изучении рижской долговой книги, где под № 610 от 29 сентября 1290 г. записан долг в 23 марки серебра в новгородских фунтах (новгородского веса).

34. Это было следствием того, что на Россию уже начала оказывать влияние как сама революция цен – вследствие открытия перуанских рудников, так и развитие технологий добычи серебра в самой Европе (Германии, Чехии, Силезии, Венгрии). Надо к тому же учитывать, что население Северной Руси – России увеличилось с 2 000 000 человек в XIV веке до 4 800 000 при Царе Иване Грозном, во второй половине XVI века. То есть мы получали при Грозном аналог 1 тонны серебра при Иване Калите. С этого времени Россия плотно подсела на лучший в мире иранский шёлк. За шелка из провинции Гилян давали золото. Но русские, кроме германских слитков золота и серебра, могли предложить ещё и «мягкое золото» – меха, а также ценный на Востоке прусский янтарь. В итоге волго-каспийская торговля Руси, продолжалась, даже когда Орда стала сыпаться при Тимуре. Особенно заманчивыми стали сношения с Персией в эпоху ее расцвета при шахе Аббасе Великом (1587–1629), когда были улучшены пути в Индию и Китай, построены новые караван-сараи, мосты. Главным предметом персидского вывоза в эту эпоху остаётся шелк, производство которого расцвело в Гиляне и в некоторых других провинциях. Торговля шелком играла чрезвычайно крупное значение в экономической жизни Европы. В этом товарообороте между Западом и Персией, на смену старинным, основными стали две новые дороги, пересекающие эту страну в вертикальном направлении. Одна дорога, идущая от Каспийского моря к городу Исфагану и составляющая отрезок Великого волжско-каспийского пути. ЭТО СТАРАЯ ДОРОГА ВРЕМЁН АРТЕЛИ «ГАНЗА – РУСЬ – ОРДА», только вместо Новгорода теперь выступает Архангельск. Вторая дорога шла в обратном направлении, с юга на север, от портов Персидского залива: Ормуза, Харака, Бушира – внутрь страны. Но хотя эти порты и были незамерзающими, они все вместе пропускали меньше шёлка, чем морозный штормовой Архангельск. Что касается первого, северного пути – он безраздельно эксплуатировался Россией. Вывоз шелка теперь составлял царскую монополию – и чрезвычайно доходную. Раз в три года «царевы гости», т. е. правительственные купцы, составляли на Волге караваны и плыли в Персию. Взамен шелка они привозили главным образом соболя и вообще всяческие меха, красную медь, европейские полотна и сукно. Вполне понятно, что иностранцы, в особенности англичане, всячески стремились добиться права свободного торга с Персией через территорию Московского царства. Однако бесконечные просьбы англичан, голландцев, французов и датчан встречали решительный отпор со стороны московского правительства. «Персов не пускали дальше Астрахани, а европейцам не давали шелка ближе Архангельска», выменивая взамен сукна. Это было русское наследство от старой артели. В конце XV века наступает поворотный момент в истории Евразии, связанный с утверждением турецкого владычества в Леванте, т. е. в восточной части Средиземного моря. Завоевав Малую Азию и Константинополь, турки-османы подвергают чрезвычайным стеснениям ту оживленную торговлю, которую европейские купцы (итальянские) вели с Востока. Они взымают огромные пошлины, ограничивают право транзита и, кроме того, подрывают средиземноморскую торговлю огромным развитием пиратства. Европейские купцы, естественно, начинают искать новых путей в Индию и Китай, которые обходили бы ту баррикаду, которая была воздвигнута турками в Леванте. Совершенно понятно, что поиски кружного морского пути на Восток исходили от тех государств, которые имели береговую линию на Атлантическом океане и раньше принимали незначительное участие в левантийской торговле благодаря монопольному сосредоточению последней в руках двух могучих итальянских республик: Венеции и Генуи. Такими странами были Испания и Португалия. Португальский моряк Бартоломей Диаз в 1488 году огибает южную оконечность Африки, многозначительно прозванную им мысом Доброй Надежды; спустя десять лет другой португальский капитан – Васко да Гама, идя в том же направлении, уже достиг западного побережья Индии. Поиски кружного пути в Индию были закончены. Возвращение в Лиссабон португальских кораблей с грузом пряностей из Индии было торжественно отпраздновано. Чёрным громом эта новость оказалась для Венеции. Итальянское купечество, основной статьёй доходов которого являлась торговля с Левантом, вполне правильно оценило, какие последствия будет иметь для него открытие новых путей и стран. Венецианский купец и банкир Джироламо Приули сообщает в дневнике, что весть о благополучном возвращении Васко да Гамы из своего путешествия в Индию вокруг Африки была воспринята в Венеции как известие о близящейся катастрофе. «Когда, – пишет он, – в Венецию пришло это известие, оно вызвало большую досаду во всём городе… И сенаторы признали, что эта весть – худшее, что Венецианская республика когда-либо могла испытать, кроме потери самой свободы». Таким образом, вследствие потребности в связях, которые сформировала торговля великой Монгольской империи и поставила под угрозу османская Турция, был открыт морской путь из Западной Европы в Индию и в Восточную Азию. С этого времени вплоть до прорытия Суэцкого канала в 60-х годах XIX века морской путь вокруг Южной Африки был главной дорогой, по которой велась торговля между странами Европы (кроме России, использовавшей Поволжье и Сибирь) и Азии и происходило проникновение европейцев в бассейны Индийского и Тихого океанов. Вследствие смещения торговых путей: открытие безопасного и дешевого (благодаря незначительности морского фрахта сравнительно с сухопутным) океанического пути вызвало форменную революцию в торговых отношениях Европы с Востоком. Старинные сухопутные магистрали, путешествие по которым было сопряжено с огромными стеснениями и риском, теряют свое прежнее значение и глохнут. Этот процесс автоматически влечет за собой политико-экономическое падение тех стран, которые основывали свою мощь на эксплуатации трансазийских караванных путей. Начиная с XVI века наблюдается упадок итальянских республик, Турции. Персии. Конечно, нельзя представлять, чтобы эти страны сразу же очутились в стороне от мирового обмена и пережили молниеносный упадок. Европейская торговля с Востоком не могла немедленно и целиком перейти на новые рельсы; прошло более ста лет, прежде чем этот процесс завершился, и в течение этого времени левантийская торговля имела довольно значительные размеры. Тем не менее процесс политико-экономического упадка Турции и Персии неизбежно начался и продолжался с ростом значения морских путей, пока не достиг своей кульминационной точки в XVII и XVIII веках. Однако процесс экономической и политической деградации Персии довольно сильно замедлился благодаря тому обстоятельству, что как раз в эту эпоху к ее северным границам – взамен рухнувшей Золотой Орды – приблизилась новая огромная держава – Московское царство. Сношения возобновились после покорения при Иоанне Грозном Казани и Астрахани (1556 г.), что обеспечило России владение естественной речной дорогой к Каспийскому морю – Волгой. На всем протяжении речной дороги снова растут города, по великой реке опять начинают регулярно циркулировать торговые караваны, наконец, постепенно устанавливаются разработанные маршруты из Казани в главные города Персии. Главный водный путь в XVI и XVII столетиях шел от Астрахани вдоль западного побережья Каспийского моря с заходом в Терки и Дербент. Он спас Персию от деградации и усилил Россию. Напомним, что через полярный Архангельск шёлка вывозилось больше, чем англичанами, португальцами и голландцами через все вместе взятые тёплые и жаркие порты Персидского залива. Персы как-то Северу доверяли больше. И ещё из города Астрахани приезжали некие дяденьки, которые на совесть обучали местных канониров. И привычка у них появилась с Русью торговать – со времён монгольских улусов. И евразийское уважительное отношение к людям (во многом именно у Золотой Орды русскими усвоенное) на фоне португальских и голландских морских хулиганов, было, очевидно, предпочтительнее в их глазах. Страна осталась самостоятельной. В отличие от того же мамлюкского Египта, павшего под ятаганами янычар и османской артиллерией. И всё же – золота Иван Грозный имел меньше. Почему? Во-первых, от торговли отпал Дальний Восток – это прежде всего Китай и Индокитай. Во-вторых, со времён Тамерлана начался военно-политический хаос в Центральной Азии. А открытие Америки никак не отразилось на России. В отличие от других европейских стран, мы были не причастны к ограблению сокровищ инков и Африки (ибо там была не торговля а форменный грабёж. В царствование Алексея Михайловича, к 1680 году, когда Россия овладела сначала мехами Сибири, а затем фарфором, ревенем и чаем Китая, поставки серебра в Россию достигли 8 тонн. Однако за счёт революции цен, уже дошедшей до России, цены на серебро упали ещё в 2 раза (став соответствовать 4 тоннам серебра Ивана Грозного и 3,2 тонны серебра Ивана Калиты). Но население увеличилось ещё в 2 раза – до 9 500 000 человек. То есть это можно сравнить с 1,5 тоннами при Иване Калите. Просто впечатляет и наглядно показывает: а) как вовремя мы оказались одними из главнейших участников торговой артели на волжско-балтийском отрезке глобального Северного шёлкового пути, б) какую большую роль играла в то время транзитная мировая торговля в становлении экономики и культуры Северной Руси. Эта торговля, обеспечив роль экономики, стала фундаментом объединения Руси благодаря важной роли, которую, научившись у Новгорода, стала играть в этой торговле, накоплении богатств и подъёме экономики великокняжеская Москва. Которая и объединила страну в Русское царство. А ситуацию при царе Алексее Михайловиче хорошо понял его сын – Пётр Алексеевич. Он понял, что теперь нам нужно своё Эльдорадо, в противовес европейской Америке. И у нас уже было это Эльдорадо, во всяком случае, территориально. Это Урал. И Пётр – с помощью Демидовых – стал это Эльдорадо успешно разрабатывать.