Тон в генерировании некогерентных рассуждений задали именно обществоведы. В массе своей преподаватели идеологических дисциплин не знали и не чувствовали научного метода, да и вообще имели искаженное представление о науке как особом способе познания. В то же время, отстаивая «научный» подход, видные обществоведы отвергают здравый смысл. Это очень показательно. Манипуляторы как раз нуждаются в отключении у граждан здравого смысла. Ибо здравый смысл, при отсутствии плодотворной теории, является единственной интеллектуальной основой для того, чтобы массы могли выработать свою позицию в быстро меняющейся обстановке.

Конечно, здравый смысл консервативен и не позволяет выйти на уровень наилучших решений. Но здравый смысл – последняя опора людей, ибо он предостерегает от принятия наихудших решений. А именно согласия на поддержку решений, наихудших с точки зрения интересов людей, нередко и требуется добиться реформаторам. Тонко чуя эти потребности власть имущих, авторы основного учебника по историческому материализму Келле и Ковальзон в своей установочной прямо атакуют здравый смысл как форму мышления:

«Поверхностные, основанные на здравом смысле высказывания обладают немалой притягательной силой, ибо создают видимость соответствия непосредственной действительности, реальным интересам сегодняшней практики. Научные же истины всегда парадоксальны, если к ним подходить с меркой повседневного опыта. Особенно опасны так называемые «рациональные доводы», исходящие из такого опыта, скажем, попытки обосновать хозяйственное использование Байкала, поворот на юг северных рек, строительство огромных ирригационных систем и т. п.».

Итак, отключив сначала у людей здравый смысл в массированной, тоталитарной кампании против строительства крупных систем орошения, идеологи, опираясь на созданные предварительно иррациональные стереотипы, начинают в принципе отвергать рациональные доводы, исходящие из повседневного опыта.

Отказавшись от этикетки исторического материализма, они внедряют в сознание людей ту же самую структуру мышления, что и раньше. На деле получается хуже, чем раньше. Сохранение структуры рассуждений истмата при отсутствии его аналитической силы и материализма, порождает мыслительную конструкцию, которую можно назвать механистический идеализм.

Утрата материалистического фундамента при анализе действительности и отказ от диалектического принципа выявления главных противоречий особенно сказываются при трактовке нынешнего положения дел в России – оно ведь представляет собой именно клубок противоречий. Вот, например, какую концепцию отстаивает начиная с 2000 г. председатель Аграрной партии России М. Лапшин: «Рецидивы баррикадного сознания всем нам нужно скорее преодолевать. У нас сегодня один общий противник: разруха и развал, и именно с ним крестьянству и власти нужно сообща, засучив рукава, вместе бороться».

Казалось бы, все видят и никто уже давно не отрицает, что в России назрело глубокое социальное противоречие, которое не зависит от личных качеств Путина, Чубайса или Касьянова. В этом противоречии столкнулись интересы разных социальных групп и даже международные интересы. Но АПР вдруг перешла на риторику, которая напрочь отрицает конфликт интересов в России и вообще утратила социальное измерение. Противник – разруха! Как будто это не социальное явление, а какое-нибудь стихийное бедствие.

Можно, конечно, в порядке отрицания старой идеологии, не упоминать о классовой борьбе, но не может же политическая партия не понимать, что разруха создана действиями конкретных сил, она им нужна, позволила кое-кому составить огромные состояния и поэтому вовсе не является «общим» противником.

Уход от материализма, хотя бы он был и вульгарным, на уровне здравого смысла, сразу сдвигает сознание от реалистического к аутистическому – человек подпадает под власть приятных иллюзий. То, что произошло с лидерами АПР, очень показательно. В их программных заявлениях возник странный провал в представлениях о том, что происходит в России, они просто витают в облаках. Вот теперь их программа: «Главная задача – добиться создания достойных условий функционирования агропромышленного комплекса в условиях складывающейся рыночной экономики, обеспечить защиту внутреннего рынка от продовольственной экспансии, гарантировать бюджетную поддержку крестьян на всех уровнях власти, законодательно ввести паритетные отношения между городом и селом».

Докладчик уповает на «складывающуюся рыночную экономику» и требует «бюджетной поддержки крестьян на всех уровнях власти». Это острая некогерентность. И как можно в условиях рынка требовать, чтобы государство административными средствами (законодательно!) ввело паритетные отношения между городом и селом – при том, что вся торговля и почти вся промышленность теперь находятся в частных руках? Иными словами, политик просит в отношении сельского хозяйства отменить рынок и ввести командно-административную систему. Эти требования уместны у оппозиции, ибо она указывает на источник средств для поддержки села, хотя бы возвращение в казну доходов от природных ресурсов России (нефти, газа и т. д.). Это М.И.Лапшин отрицает, называя «рецидивом баррикадного сознания». Поэтому его рассуждения иррациональны, некогерентны – в них имеется внутреннее противоречие.

Несоизмеримость понятий и разрывы в логике, придающие рассуждениям некогерентный характер, резко снижают устойчивость рационального мышления и делают людей беззащитными против манипуляции. Признаки некогерентности являются одновременно важным диагностическим симптомом. Они предупреждают о том, что получателя сообщений готовят к манипуляции – или сам отправитель сообщения уже стал жертвой манипуляторов.

Большое место в сознании занимает воображение, особенно создание фантастических образов, способных увлечь массы людей и приглушить в них чувство ответственности. В этом состоянии они обретают особый тип мышления – аутистического.

Учение об аутизме (от греческого слова аутос – сам) создал в начале XX века швейцарский психиатр Э.Блейлер, автор учения о шизофрении (и автор самого этого термина). Аутизм – болезненное состояние психики, при котором человек концентрируется на своей внутренней жизни, активно уходит от внешнего мира. В тяжелых случаях вся жизнь человека полностью сводится к его грезам, но обычно это проявляется в большей или меньшей степени, так что человек остается в общем нормальным. Для нас важен коллективный аутизм, искусственно вызванный с помощью манипуляции сознанием.

Вообще в мышлении человека всегда сочетаются два компонента: реалистическое мышление и аутистическое. Оба они необходимы, важно, чтобы между ними поддерживалось равновесие. Понятно, что воображение будущих желанных состояний подготавливает к действию, будит энергию. Аутизм создает благоприятные условия для упражнения мыслительной способности. У ребенка, например, игра воображения развивает его комбинаторные способности так же, как подвижные игры развивают ловкость и силу. Но во многих отношения реалистическое мышление противоположно аути-стическому. Первое оперирует элементами действительности как она есть, со всеми ее неприятными сторонами. Второе комбинирует созданные воображением образы, от которых неприятная часть реальности «отщеплена» и заметена под ковер.