В феврале 1985 года К., желая поглумиться над сержантом Ковалевским, вызвал его в свою комнату и стал отрабатывать на нем удары руками и ногами… После того, как находившийся в комнате старший лейтенант Б. выпроводил сержанта из комнаты, капитан К. снова позвал его обратно и ударил ногой в пах… что было дальше? Дальше пьяный капитан К. решил “повоспитывать” младшего сержанта Кузенова. Поставив его к стенке, начал стрелять в него, демонстрируя отменную выучку – пули шли выше головы. Кроме одной, сразившей младшего сержанта наповал»[196].

Нельзя прощать и не осуждать такие отношения. По наиболее вопиющим случаям трибунал выносил свои приговоры, но многие случаи так и оставались безнаказанными. Опять же обратимся к свидетельствам В.Н. Снегирева: «Я одно время регулярно знакомился с журналом происшествий в политотделе 40-й армии. Настоящая книга ужасов. Какие только ЧП не происходили в гарнизонах, частях, подразделениях, разбросанных по всему Афганистану. У меня тогда сложилось твердое убеждение: значительная часть наших потерь – это так называемые “небоевые” потери, то есть гибель людей в результате халатности, пьянства, ссор, мести…

Возможно, самым поразительным как раз и являлось то благодушие, с которым воспринимались сводки о чрезвычайных происшествиях. Я бывал в политотделе армии много раз, при всяких начальниках и хорошо помню, что потревожить там чинную благопристойную атмосферу не могло ничто, разве только приезд высокого начальства из Москвы»[197].

Все вышеприведенные факты наводят на разные мысли. Может быть, в основе этих явлений были упущения в семейном воспитании, поверхностная, «для галочки» воспитательная и патриотическая работа в школе? Может, это было вызвано влиянием нудного и заезженного освещения в наших средствах массовой информации героических, порой эпохальных событий в истории нашей страны, их неспособностью оказать действенное влияние на воспитание подрастающего поколения? Или это наплевательское отношение армейской бюрократии к нуждам призывников, неумение и в первую очередь нежелание армейских политработников погружаться в гущу проблем рядового состава, пытаться их разрешить, а не заниматься отписками и направлением в вышестоящие инстанции отчетов о проделанной ими для той же «галочки» воспитательной работе? На все эти вопросы еще предстоит ответить современным российским историкам, философам, психологам.

С другой стороны, как неуставные отношения совмещались с героическими поступками тех же ребят на поле боя? Видимо, патриотический настрой, чувство любви к Родине, несмотря на всё несовершенство и недостатки нашей социалистической системы, несмотря ни на что, прорастали и пускали глубокие корни в душах и сердцах нашей молодежи, рождая в них самоотверженность и воодушевляя их на героические поступки.

Уже во время афганской войны, а тем более после ее завершения, в нашей стране появилась большая группа людей различных возрастных категорий, принимавших участие в этой войне. Нельзя сказать, что они были полными изгоями в тогдашнем советском, а затем российском обществе, как об этом писали уже впоследствии российские средства массовой информации, некоторые журналисты и писатели.

Уже с января 1983 года начинают выходить постановления ЦК КПСС, Совета Министров СССР, Министерства обороны СССР об установлении различных льгот участникам боевых действий в Афганистане. Причем льготы касались не только военнослужащих, но и лиц гражданского персонала, выполнявших в это время порученные им нашим государством задачи на территории Афганистана. Приведу в пример лишь некоторые из этих постановлений:

– постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 59 от 17 января 1983 года «О льготах военнослужащим, рабочим и служащим, находящимся в составе ограниченного контингента советских войск на территории Демократической Республики Афганистан, и их семьям;

– постановление Совета Министров СССР № 989 от 9 августа 1988 года «О дополнительных мерах по улучшению материально-бытовых условий лиц, выполнявших интернациональный долг в Республике Афганистан, и их семей»;

– постановление Совета Министров СССР № 892 от 4 сентября 1990 года «О предоставлении льгот некоторым категориям граждан»;

– распоряжение Совета Министров СССР № 2383р от 30 ноября 1988 года и распоряжение Министерства обороны СССР № 182/114 от 8 июля 1991 года относительно особого исчисления стажа и выдачи проездных билетов с 50 %-ной оплатой для рабочих и служащих, направлявшихся на работу в Республику Афганистан.

Практика предоставления льгот военнослужащим и гражданскому персоналу, служившим и работавшим на территории Афганистана с декабря 1989-го по февраль 1989 года, была продолжена и в период правления Б.Н. Ельцина. Самыми главными из документов, изданных в период нахождения у власти президента Б.Н. Ельцина, были: Указ № 362 Президента Российской Федерации от 4 апреля 1992 года «О деятельности Союза ветеранов Афганистана» и принятый Государственной думой Российской Федерации 12 января 1995 года Федеральный закон № 5-ФЗ «О ветеранах».

В соответствии с этими документами для ряда категорий ветеранов боевых действий предоставлялся довольно обширный список льгот, который касался повышения размеров пенсий, льготного налогообложения, первоочередного бесплатного предоставления жилых помещений в домах государственного и муниципального жилищного фонда, недопустимость их выселения из занимаемых служебных жилых помещений без предоставления безвозмездно другого жилого помещения, 50-процентная скидка в оплате занимаемой общей площади жилых помещений, бесплатное пользование при выходе на пенсию поликлиниками, к которым они были прикреплены в период работы, бесплатное обеспечение лекарствами, бесплатный проезд в общественном транспорте, прием вне конкурса в государственные образовательные учреждения и т. д.[198]

Почему я привел здесь эту информацию? Потому, что в ряде средств массовой информации и в книгах довольно часто обсуждается проблема так называемого афганского синдрома[199] и обсуждается вина государственных органов в отсутствии заботы государства в отношении воинов-афганцев, подверженных этому синдрому.

Да, действительно, люди, приходившие с афганской войны, особенно получившие тяжелые ранения, увечья, ставшие инвалидами, часто своими мыслями возвращались в Афганистан, несколько по-другому воспринимали окружавшую их действительность, были гораздо более вспыльчивыми, нетерпимыми к проявлениям всякого рода несправедливости, и не только к ним самим. В какие-то моменты их отличала агрессивность, нервные срывы, с другой стороны – апатия, надлом, уныние, внутренняя драма. После завершения боевых операций военнослужащие нередко пытались снимать нервное напряжение, употребляя алкоголь. Считается, что таких ветеранов было до 48 % общего числа. 25,6 % потребляли наркотики. У 44,8 % инвалидов-афганцев периодически появлялись мысли о самоубийстве[200]. Все они в той или иной степени пережили различные психологические травмы в экстремальных условиях афганской войны, получили так называемые посттравматические стрессовые расстройства (ПТСР). Но нужно учесть, что в конце 1980-х – 1990-е годы страна шла вразнос. Трудно было всем, кто жил честным трудом. Эта ситуация в полной мере коснулась и афганских ветеранов боевых действий. Поэтому между ними обозначилось явное расслоение. Кто-то, превозмогая себя и упорно преодолевая все трудности, встречающиеся на пути, строил свою жизнь на честных и принципиальных началах. Кто-то поддался культу