— Слаб ты стал, — говорит Мурат.

— А ты… предал… меня…

Переворачиваюсь на спину, молясь всем богам о том, чтобы не потерять сознание.

Склоняется надо мной. Заросший немного, всклокоченный, чумазый, но живой.

— Это ещё кто кого, — голос серьёзный печальный. — Ты точно знаешь обо всем, что она натворила?

Мурат тут у себя дома, среди своих. Он и поехал-то сюда, чтобы устроить засаду на тех, кто шел по его следу. Чтобы отбиться.

— Я теперь знаю, — добавляет друг.

Мы встречаемся взглядами.

— Сюда, эй! — Мурат поворачивается к тому, кто за его спиной.

Приоткрываю рот как выброшенная на берег рыба. На ум просится только один вопрос: неужели и ты меня предал? И у меня осталась одна Эльвира, которая, как чувствую, предавать не будет.

Не даю Мурату себя коснуться, отбрасываю руку.

Тот вначале подается назад, а потом сжимает челюсть и снова нависает надо мной.

— А-а-а… — со злостью выдает Мурат. — Даже такой кусаешься! Ты в курсе, что она тебя заказала?

— А ты взялся… выполнить приказ… — с трудом цежу.

— Она хотела, чтобы всё так подумали! — глаза друга блестят. — Скажи спасибо, что дрогнула рука!

С чего? Не жест же его мирный пронял, который я перед домом показывал?

Темнеет в глазах.

Когда я прихожу в себя, жутко болит плечо, во рту сухо, кровь стучит в висках. Так уже было не однажды, когда я получал травмы.

Шевелюсь. Повязка сдавливает левое плечо.

— Побереги себя, Сафонов! — знакомый, родной голос.

Но проблема сейчас в том, что я хочу быть рядом не с Муратом. Я хочу быть там, где мой сын и где она…

Поэтому пытаюсь подняться.

Он оказывается возле кровати.

— Если ты знаешь, что натворил Архипов…

— Знаю! — отшвыриваю руку правой, потому что левая почти не слушается и прикусываю щеку с внутренней стороны потому что от боли мутится в глазах. — Нахрена ты стрелял?

Друг встает напротив.

— Инга заставила поверить, что ты ща местью придёшь, — выкидывает голову. — Влад ведь в порядке?

Мурат встает напротив и долго смотрит в мою сторону. Вид у него виноватый.

— И я поверил. Выходит, я не лучше тебя.

— Так Влад в порядке?! — иррацилнальная тревога заставляет привстать.

Простреливает рука и мне приходится стиснуть челюсти, перевести дыхание.

Друг в это время подходит вплотную к кровати и давит мне на плечи.

— Я же сказл, она сочиняла.

Снова выворачиваюсь.

— Ты что блин, телепат?!

— Нет. Просто она сказала. Нашла способ связаться через одного из парней.

Сердце резко начинает колотиться в районе горла.

— Она?

— Айдарова. Она рассказала про то, что ты обо всем догадался и что Инга передала это отцу. А я спросил про Влада.

— Что с ней? С ними обоими?!

Мурат смотрит в сторону. Тогда я повторяю:

— Что с ними сейчас?!

— Не знаю, Сафонов! О себе побеспокоился бы! Архипов не даст… — он смотрит на мою повязку. — Тебе надо к врачу. Я знаю как…

С трудом свешиваю ноги с кровати.

— Лежи! — пытается помешать Мурат, но я сопротивляюсь, что есть сил и остаюсь сидеть.

Мушки мешаются перед глазами.

— Слышь, мы ведь оба понимаем, что без врача, антибиотиков… Валер, и руку можно потерять.

Цепляюсь пальцами за стену и с огромным трудом встаю.

— И сына! — рявкаю. — Которого пять лет искал!

Мурат отступает.

— И жизнь, Сафонов, слышишь? Тебе Архипов так просто не даст попасть на сборище, где будут говорить о том, куда пропали бабки…

Хотя я понимаю он говорит это скорее просто чтобы что-то сказать. Я по глазам друга сейчас читаю: одобряет, значит, пойдет со мной, как и много прошлых раз.

Моя малышка. Моя девочка. С трудом пытаюсь натянуть рубашку на здоровую руку. Даже не верится, что Эльвира меня спасла.

Мурат поддерживает меня.

— Руку не жалко? — бормочет, глядя на пропитывающуюся кровью повязку.

Руку нет. Без нее проживу, а вот без семьи уже вряд ли.

— Хрен с ней! Зови… того, кто согласился отвезти до врача. И… возвращаемся. У тебя ведь с собой компромат?

***

Эльвира

Я отступаю, глядя на охранников, и выкидываю руку вперед, указывая на Ингу.

— Вы поверите ей? Посмотрите куда был последний звонок!

Потом смотрю на экран сотового: разбит. Ну отлично.

Оборачиваюсь к охранникам и четко проговариваю, так, будто бы обращаюсь к ребенку:

— Она пыталась убить вашего… — запинаюсь.

Вот как назвать Сафонова?

— Начальника…

Инга прикрывает живот рукой.

— Ты в своем уме? Я от него беременна!

Фыркаю.

Да я прекрасно понимаю, что можно хотеть отцу своего ребенка смерти. Ребенку — вряд ли, а вот взрослому человеку если он тебе самой угрожает, то почему нет?

— Так! — видимо старший из охранников разводит нас по углам. — Как вы сюда попали?

Смотрит мне в глаза.

— Дверь была не заперта.

Охранники переглядываются.

— Приказа ограничивать ваши перемещения не было, — наконец отчитывается старший из них.

Я выдыхаю. Приятно, что Сафонов по всей видимости мне доверяет. По крайней мере, именно так это выглядит.

Указываю взглядом на Ингу.

— А что насчет нее?

Лица охраны становятся более суровыми.

— Я дочь губернатора, — с угрозой говорит Инга.

— Об этом нам известно, — отрезает старший из охраны.

— Завтра здесь будет мой отец! — хорохорится Инга.

— Значит, завтра и разберемся, — с этими словами мужчина толкает меня в спину.

У Инги в комнате остаются несколько охранников, а меня под руку выводят в коридор. Остаемся с этим качком один на один. Хочется спросить, кто я тут? О чем распорядился Сафонов?

Мужчина смотрит на дверь.

— Она действительно дочь губернатора. Что вы в ее комнате забыли?

Складываю руки на груди. Не думаю, что такая как Инга станет врать.

— И завтра может выясниться… — продолжает мой собеседник, а меня по-настоящему пугают усталые нотки в его голосе.

— Сафонов действительно недоступен?

Мой собеседник выглядит безучастным.

Молча указывает мне на лестницу, ведующую на второй этаж.

— Прямо совсем никак?

— Вам лучше возвращаться к сыну.

Хватаю его за руку.

— Что с Валерием? — заглядываю в глаза.

— Его приказ охранять сына и вас, — тот высвобождает руку и делает несколько шагов в направлении от меня.

А я чувствую, что стала чаще дышать. Ведь это же все не значит…

Валерий просто не мог оставить меня в своей крепости за главную.

Отправляюсь следом.

— Эй! — кричу в спину охраннику. — Это значит, что если завтра приедет губернатор…

Тот останавливается и поправляет что-то за поясом. Возможно, кобуру.

В коридоре почти темно. Едва-едва горят лампы.

— Это значит, что губернатор, а точнее правоохранительные органы могут подъехать с минуты на минуту.

Я замечаю, что этот самый охранник сжимает разбитый телефон