— Вот и улыбка вернулась! — радостно закричал он, как ребенок, увидевший падающую звезду.

— Вашему Величеству хочется спать?

— Сейчас это для меня довольно трудное дело, — вздохнул он.

— Для этого нужно выбросить вон тяжелые мысли.

— Это невозможно, Орхидея.

— Но, может быть, Ваше Величество любит игры?

— Игры давно уже меня не интересуют.

— А знает ли Ваше Величество песню под названием «Радость встречи»?

— Это старая песня, еще периода Сунской династии?

— У Вашего Величества превосходная память!

— Должен тебя предупредить, Орхидея, что моей бессоннице пытались помочь множество докторов, и все они признали свое поражение.

— А можно, я возьму ваш кин?

Он потянулся, взял инструмент в руки и подал его мне. Я настроила струны и начала петь:

На бастионе западной стены

Я вижу города руины с вышины.

С небес спустилось солнце вдалеке,

Чтоб искупать лучи свои в реке.

Страна преобразилась в поле брани,

Знать разбежалась в горестных стенаньях.

Кто встанет на защиту тех границ?

Ветра Янчу омоют слезы с лиц

Император Сянь Фэн напряженно слушал песню и вдруг начал плакать. Потом попросил меня спеть что-нибудь еще.

— Будь ты актриса королевской труппы, я бы наградил тебя сейчас тремястами таэлями, — сказал он, взяв меня за руку.

И я снова запела. Мне больше не хотелось думать о том, как странно разворачиваются события этой ночи. Я уже спела «Прощай, Черная река» и «Пьяная наложница», но Его Величество требовал еще и еще. Я извинилась и объяснила, что не успела подготовиться.

— Ну хоть одну, последнюю! — просил он, прижимая меня к себе. — Спой любое, что придет тебе в голову!

Некоторое время я задумчиво перебирала струны кина, а потом вспомнила еще один мотив.

— Песня называется «Бессмертные на Сорочьем мосту», — сказала я, откашливаясь. — Сочинение Чи Туана.

— Подожди, Орхидея! «Бессмертные на Сорочьем мосту»? Почему я никогда не слышал о такой песне? Она популярна?

— Была.

— Это несправедливо, госпожа Ехонала! Китайский император должен быть осведомлен обо всем.

— Именно для этого я здесь и нахожусь, Ваше Величество. По-моему, лиричность этих стихов затмевает все прочие любовные поэмы. В песне рассказывается старая легенда о пастухе и служанке-ткачихе — двух звездах, которые были разлучены, и между ними пролег Млечный Путь. Раз в году они могут встречаться на Сорочьем мосту. Это происходит в седьмой день седьмого лунного месяца, когда осенние ветры приносят на землю свежесть.

— Да, боль разлуки известна многим, — задумчиво сказал император. — Эта история напомнила мне мать. Она повесилась, когда я был еще ребенком. Она была очень красивая, а теперь мы разделены с ней Млечным Путем.

Его слова меня сильно тронули, но от комментариев я воздержалась. Вместо этого я запела:

Плывут по небу золотые облака.

Судьба упавших с неба

Звезд горька.

Служанка ждет на небе Пастуха,

Их разделяет Млечная Река.

Осенние ветра разбрасывают росы,

Любовь земная улетает к звездам.

Любовь бурлит, как горный водопад,

Она не знает на земле преград

Как пережить влюбленным расставанье,

Когда к концу подходит нежное свиданье?

Не успела я закончить песню, как император Сянь Фэн заснул.

Я тихонько положила инструмент на пол рядом с кроватью, и мне захотелось, чтобы время длилось вечно. Но оно уже истекло. Согласно обычаю, в полночь наложница должна покинуть императорские покои. Это значило, что за мной вот-вот придут евнухи. А дальше что? Вызовет ли меня император в другой раз? Скорей всего утром он про меня даже не вспомнит.

Мне стало тоскливо. Судьба не даровала мне случая испытать близость с императором. Я постаралась не думать о своем жуи и навеки утраченной драгоценной заколке, а также обо всех усилиях и надеждах, связанных с этим днем. Случая продемонстрировать свой «танец с веером» мне также не представилось. А я чувствовала, что могла бы многое показать Его Величеству, захоти только он иметь со мной близость. Я могла бы сделать его счастливым.

Я легла рядом с ним и наблюдала, как в комнате одна за другой гаснут свечи. Я чувствовала себя побитой, и в то же время старалась отогнать от себя грустные мысли. Что толку, если я позволю себе раскиснуть? Императора это приведет разве что в ярость. Но в темноте черная меланхолия не отступала. Мое сердце плавало в океане среди зарослей водяных растений. Последняя свеча несколько раз мигнула и погасла. Комната погрузилась в полную темноту. Оказалось, что, пока я пела, даже луна успела зайти за облака. С улицы слышался неумолчный стрекот сверчков, и симфония ночи, пожалуй, была даже приятна на слух. Я лежала в темноте и смотрела на императора Сянь Фэна, как он спокойно дышит во сне. Словно кисточкой, я обводила глазами контуры его тела.

Вдруг на пол легла лунная дорожка, яркая, как язык пламени. Я вспомнила лицо матери, когда она смотрела на умирающего отца. С тех пор морщин на ее лице с каждым днем прибавлялось. Они пожирали ее красоту, пока однажды полностью не изменили любимый облик. Теперь ее кожу можно было сравнить с поверхностью земли после землетрясения. Моя мать внезапно перестала быть молодой женщиной.

Медленно и осторожно я слезла с кровати. Убрала с дороги лежащий на полу кин. Снова надела на себя сорочку и выглянула в окно. Я смотрела на луну и видела в ней себя — большое, орошенное слезами лицо.

Сянь Фэн перевернулся во сне. Очевидно, он смотрел теперь свои мужские сны. Как и все жители Китая, я считала Сына Неба богоподобным существом, драконом, чья энергия пронизывает всю вселенную. А сегодня я увидела человека, чьи слабые плечи не могли удержать на себе груз государства. Я увидела человека, который плакал над моими песнями. Он вырос без материнской любви. Что же в таком случае можно назвать страданием, если не это? Можно представить себе, что чувствовал ребенок, когда позорно повесилась его мать, и все окружающие лгали ему, что она просто умерла, а он с самого начала знал правду! Парадокс его судьбы заключался в том, что он всегда страстно желал быть простым человеком, и в то же время никогда не мог им стать. И завтра утром перед глазами множества людей ему снова придется притворяться.

Пожалуй, сегодняшняя ночь стоила моего жуи и драгоценной заколки, подумала я. И даже почувствовала удовлетворение от достигнутых результатов. Пусть Его Величество завтра меня забудет, но все равно он не сможет вычеркнуть из своей памяти эту ночь. Она принадлежит мне. Если завтра меня ждет могила, то я унесу с собой в землю эту ночь.

Лунная дорожка слегка передвинулась. Теперь на полу сплошь лежали кружевные тени. Я решила еще раз дотронуться до Его Величества, поблагодарить его за то, что он освободил нас обоих от всех наших титулов, позволил общаться друг с другом просто, как это делают простые смертные. При этой мысли я даже расслабилась. И в то же время приготовилась покинуть Дворец духовного воспитания и никогда сюда больше не возвращаться.