Наконец подошла его очередь, и Джастин протянул женщине за стойкой свой билет и паспорт. Все прошло гладко. Женщина выдала ему посадочный талон с номером места, предупредила, что крупный багаж можно сдать только в спутниковом терминале, и наклеила на ручку чемодана ярко-оранжевую флуоресцентную бирку, на которой большими черными буквами значился код аэропорта назначения: «BOM».

– Выходите к гейту двадцать два-би в спутниковом терминале, – сказала женщина, не глядя на Джастина. – Найти его очень просто – никаких проблем. Дальше все будет автоматически. Багаж можете взять в автобус.

– Автобус-шаттл номер семь? – уточнил Джастин.

– Да, для вас все оформлено, – подтвердила женщина, постукивая специальной указкой по посадочному талону.

– А как же погода? Автобус не задержится?

– Не задержится. Аэропорт Кимпхо – номер один по удовлетворенности пассажиров шаттлов.

– Где я могу сесть на автобус? – спросил Джастин, забирая документы.

– На автобусной станции. Это недалеко от терминала, легко дойти пешком. – И женщина указала на выход из терминала. За стеклянными дверьми бушевала метель. Небо затянули тяжелые темные тучи, на подоконниках и вокруг колонн уже намело сугробы. Женщина взглянула на монитор. – У вас еще много времени. Следующий шаттл отходит через тридцать пять минут.

– Вы имеете в виду автобус-шаттл номер семь? – уточнил Джастин.

– Верно.

– Мне нужно оказаться в спутниковом терминале раньше. Есть ли другой маршрут?

– До спутникового терминала доставляет автобус-шаттл номер три, он отходит через пять минут.

– Тогда я сяду на него.

– Автобус-шаттл номер три предназначен только для пассажиров внутренних рейсов. Но до спутникового терминала недалеко пешком – добраться очень просто, никаких проблем. – И женщина указала на дверь у себя за спиной, где было четко написано «В спутниковый терминал».

Джастин поблагодарил и, подхватив чемодан и куртку, поспешил к двери. За ней обнаружился бесконечно длинный ярко освещенный коридор.

Поначалу Джастин двигался в толпе других пассажиров. Некоторые спешили на посадку или шли налегке и едва ли не бегом обгоняли остальных. Прочие шагали медленно, особенно люди с младенцами или несколькими детьми. Таких Джастин обгонял сам, и постепенно толпа вокруг поредела.

Этот коридор, как и другие, был устлан безумно ярким ковролином, только с другим узором – из линий и геометрических фигур, то переплетающихся, то тянущихся друг рядом с другом, то расходящихся концентрическими кругами. Несмотря на кажущуюся произвольность их расположения, узор повторялся, сливаясь в сводящую с ума последовательность, от которой невозможно было отвести взгляд.

По стенам висели все те же билборды с подсветкой, однообразные в своей попытке соблазнить пассажиров зрелищами синих морей, пляжей с пальмами, горнолыжных трасс, полутемных дискотечных залов, богато сервированных ужинов, красивых юношей и девушек в бассейнах, казино с мужчинами в смокингах и женщинами в вечерних платьях – и все это по кругу, по кругу.

А Джастину просто хотелось очутиться наконец в Бомбее. Он не представлял, как выглядит город и те места, где предстояли встречи с людьми, известными ему лишь по имени, – режиссером болливудских мюзиклов и двумя актерами, которые в Индии славились не меньше, чем иные голливудские звезды, но были почти не знакомы мировой аудитории.

Устав тащить чемодан, Джастин взглянул на часы. Если рейс действительно задерживается, то можно немного передохнуть. Он зашел в ближайший туалет, умылся холодной водой, побрызгал на голову и сменил пропотевшую рубашку на свежую, которая после обыска и переукладки чемодана лежала сверху. С удовольствием напившись из фонтанчика, Джастин наполнил пластиковую бутылку и вернулся в коридор, где обнаружил себя почти в полном одиночестве – другие пассажиры ушли далеко вперед.

Он снова заволновался, что опаздывает на рейс: даже если тот задержался на час, посадка должна была вот-вот начаться. Впрочем, посадка на загруженный межконтинентальный рейс всегда тянется долго, а значит, вполне реально успеть в конец очереди. Долго ли еще идти?

Коридор тянулся бесконечно. Подстегнутый тревогой, Джастин ускорил шаг, однако спина и ноги скоро дали о себе знать. В унынии и апатии он медленно двигался вперед, не отрывая взгляда от жуткого ковролина. Минуты текли. Ковролин словно двигался под ногами, гипнотизируя однообразием яркого узора, рекламные объявления загорались и гасли, будто вспышки фотокамер. Время от времени попадался потухший билборд, и это всякий раз заставляло оторвать взгляд от пола.

Джастин шел, и шел, и шел, пока не понял, что это безнадежно – на посадку не успеть. Тогда он сдался, выронил куртку, отпустил чемодан, и тот повалился на бок, упершись ручкой в стену. Джастин присел на корточки, вымотанный и деморализованный. В глазах плыло, воздуха не хватало.

Он напился из бутылки, разыскал в рюкзаке подтаявшую шоколадку, съел несколько кусочков. Сахар немного подкрепил силы, и Джастин уселся поудобнее, вытянув ноги. На противоположной стене висел один из опостылевших билбордов с рекламой парижского ресторана, якобы примечательного блюдами из морепродуктов, – классический интерьер со стенными панелями темного дерева, импрессионистская живопись, четыре симпатичных молодых человека за столом, заставленным блюдами с устрицами, лобстерами, раками, крабами, мидиями, соусами и салатами. В руках молодые люди держали бокалы с белым вином, рядом стоял сияющий метрдотель, гордясь идеальной сервировкой и прекрасными посетителями. Джастин бессчетное количество раз проходил мимо этой эпикурейской картины и возненавидел изображенных на ней людей, а теперь они торчали прямо перед носом.

Немного отдохнув, он вынул из чемодана стопку чистой одежды, соорудил из нее подушку и укрылся курткой. Ковролин под боком давал мягкую опору и больше не терзал разум своим безумным узором. Джастин провалился в глубокий сон без сновидений.

Проснулся он в той же позе, в какой засыпал. Наручные часы показывали, что прошло семь или восемь часов. Джастин протер глаза, встал, потянулся, убрал вещи в чемодан и защелкнул замок. Заслышав шум, он оглянулся в ту сторону, откуда пришел. Вдали виднелась огромная толпа пассажиров – пока еще крошечных, но стремительно приближающихся фигурок. Охваченный иррациональным страхом захлебнуться в людской волне, он схватил куртку, рюкзак и потащил за собой упирающийся чемодан.

Впереди брезжил свет. Джастин заметил его сразу, как проснулся, и поначалу принял за свечение бесконечных рекламных билбордов, а теперь понял, что это яркий и прозрачный свет солнца. Коридор подходил к концу – впереди ждал свежий воздух.

С каждым шагом становилось все жарче. Джастин, освеженный сном, шагал бодро. Неожиданно ковролин сменился бетонной плиткой, колесики чемодана весело застучали, и Джастин вышел под палящее солнце.

Он очутился на крыше длинного терминала, на смотровой площадке. Вдоль ограждений выстроились деревянные скамейки под небольшими навесами, над головой высились мачты сигнальных огней. Тут и там группками стояли люди, вглядываясь в даль. Справа, слева и внизу расстилался аэродром. Горизонт терялся в знойном мареве.

Пахло керосином, шумели двигатели. Со своего места Джастин видел высокие хвостовые стабилизаторы крупных авиалайнеров, припаркованных на