Когда Ландерс был готов позволить ей говорить, Патти сказала:

– Джон, вы знаете о проблемах с отцом. Большинство из них было вызвано отношениями между мной и матерью. Мать имела на отца очень сильное влияние.

– Пат, прежде чем продолжить, – сказал Ландерс, – ты хочешь позвонить по телефону?

– Вы имеете в виду адвокату? – спросила она.

– Да.

Патти покачала головой.

– Нет, гребаный адвокат мне не нужен.

Ландерс с ней еще немного поговорил, затем вывел ее из камеры и вместе с Лорой Комар отвел в заднюю комнату отделения полиции.

– Посидите здесь с Лорой, – сказал ей полицейский, – пока я найду стенографистку, чтобы записать ваши показания. Если вам все же нужно, можете позвонить прямо сейчас.

Патти села за стол и сняла трубку. Она плохо соображала, что ей нужно. Ей пришлось звонить в справочную службу, чтобы узнать чикагский номер крестной, Джанет Морган. В стравочной его не было. Она попробовала снова, на этот раз спросила номер Билла Моргана, и ей его дали. Присутствующая Лора Комар услышала, как она сказала:

– Привет, тетя Джанет…

В этот момент вернулся Ландерс. Лора и Ландерс слышали, как Патти сказала:

– Они арестовали меня за убийство мамы, папы и Майкла.

После паузы она сказала:

– Нет, гребаный адвокат мне не нужен, все они пустозвоны. Я собираюсь написать им заявление. Они взяли Фрэнка, и выпустят они его, только если я подпишу заявление. Я знаю, что делаю.

Возникает вопрос, как Патрисия пришла к выводу, что, если она подпишет официальное заявление, Делуку освободят. Логичнее всего предположить, что об этом ей сказал Джон Ландерс, именно он последним разговаривал с ней наедине, прежде чем она согласилась подписать заявление, кроме того, его она знала дольше всех и с ним, очевидно, чувствовала себя комфортнее, чем с другими полицейскими. Явно не слишком четко соображавшая девятнадцатилетняя Патрисия к тому времени находилась под стражей без адвоката около девяти или десяти часов. Если Ландерс действительно именно так подталкивал ее сделать подобное заявление, это было не совсем честно.

Когда Патти поговорила с Джанет Морган, заместитель начальника Конке приказал Лоре Комар отвести ее обратно в камеру для несовершеннолетних. Через некоторое время он зашел туда с гражданским, которого Лора не знала. Но знала Патрисия – это был Лэнни Митчелл.

– Вы узнаете этого человека? – спросил Конке у Лэнни.

– Да.

– Кто это?

– Патти Коломбо, – ответил Лэнни Митчелл.

Потом Лэнни взглянул на Патрисию и провел ребром ладони по шее. Возможно, он говорил ей, что игра с убийствами, в которую они играли, окончена.

Но вот только свой жест он сопроводил улыбкой. Скорее, Лэнни в своей неподражаемой манере давал ей понять, что ей «крышка».

* * *

Пока Патти держали в камере для несовершеннолетних, Фрэнка Делуку, которого отдельно доставили в полицейское управление Элк-Гроув, поместили в допросную номер 1, и допрашивали его Рэй Роуз и Фрэнк Браун.

После того как Делуке сообщили о его конституционных правах, его спросили, знает ли он что-нибудь об убийствах Коломбо. Он ответил, что не знает, кто убийцы. Убийцы — во множественном числе.

Далее Делука сказал, что не думал, что Патти Коломбо совершила убийства, потому что он и Патти были вместе в торговом центре до девяти часов вечера, когда произошло преступление, а затем провели вместе в своей квартире всю последующую ночь. (Интересно отметить, что Делука не утверждал решительно и с негодованием, что он знал, что Патти не совершала преступления, но просто «не думал», что их совершила она.)

По словам Делуки, последний раз они с Патти разговаривали с Фрэнком Коломбо по телефону, тот звонил им вечером в понедельник, 3 мая, и во вторник, 4 мая.

Делука заявил, что находится сейчас в процессе развода с нынешней женой, матерью его пятерых детей, чтобы в июне он и Патти смогли пожениться. Во время допроса Делука при любой возможности называл Мэри и Фрэнка Коломбо «мамой и папой». Он сказал, что «мама и папа» его в конце концов «приняли» и между «мамой и папой» и ним с Патти стали развиваться «хорошие отношения».

На вопрос о найденных в квартире фотографиях он ответил, что «большую часть» снимков сделал он, и они с Патриш отправили фотографии и рекламу в журнал для свингеров, чтобы обмениваться сексуальными партнерами с другими парами.

Как и сама Патти, Делука казался удивительно равнодушным к недавней трагедии, постигшей семью Коломбо. На словах он говорил о горе, но с таким же успехом мог говорить о погоде.

Около 21:30 в субботу вечером, после четырнадцати часов нахождения Патти Коломбо под стражей, Рэй Роуз был готов отвезти ее в женский центр временного содержания в Чикаго и официально предъявить ей обвинение в убийстве и предварительном сговоре с целью совершения убийства. Заместитель начальника Конке решил их сопровождать, и теперь очень усталой Лоре Комар предстояло еще исполнить последнюю обязанность своего долгого «выходного дня».

Перед отъездом Патти спросила, сможет ли она перед тем, как попасть в тюрьму, увидеться с Фрэнком Делукой. Кто-то сказал: «Хорошо, а почему бы и нет», и Делуку привели в камеру для несовершеннолетних. Ему и Патти дали сигареты и оставили тет-а-тет на пятнадцать минут.

Лора Комар слышала и видела рыдания Патти во время краткого свидания.

Никто в департаменте полиции Элк-Гроув не знал, что произошло между любовниками за несколько минут наедине, и Патрисия Коломбо не говорила об этом пятнадцать лет. Но именно в этот момент их отношений Фрэнк Делука снова стал хозяином положения.

Вначале, когда Патти было пятнадцать, а Фрэнку – тридцать четыре, он был ее учителем, советником, наставником, хозяином. Постепенно их роман выдыхался, их половая жизнь становилась все причудливее, их вызывающий союз начал влиять на семьи обоих, а стресс, тревога, насилие и страх пронизали каждый час их совместной жизни, и потребление ими алкоголя и наркотиков неуклонно возрастало. И Патрисия взяла на себя все, а Делука устранился.

Последние несколько недель до убийств Делука все глубже погружался в виски, таблетки и гротескные и эксцентричные сексуальные фантазии и все больше времени проводил в их маленькой квартирке с укрепленными дверями. Патти, девятнадцатилетней, но обычно ощущающей себя старше Фрэнка, приходилось заботиться об их повседневных нуждах, контактировать с миром за них обоих, решать их общие проблемы. Фрэнк ходил на работу, точно зомби, преследуемый и затравленный, а Патти держалась на адреналине, усиливающейся панике и абсурдной, нелепой вере в то, что для нее и «единственного человека, который у нее остался» все обязательно