– С Анжеликой мы обменивались информацией, обсуждали ситуацию и ждали, когда представится подходящий случай, чтобы выбить Верховцева из седла. Но случай все не подворачивался. Конкуренты выбывали из игры один за другим, шанс, что выиграет Верховцев или Анжелика, росли. Нам повезло, когда нервы уже были на пределе.

– Исчезновение жены Верховцева накануне сделки – это твоя работа? – поинтересовался Сева. – Ты Лилю Верховцеву с Зиминым свела?

– Чего не было, того не было! – Карина подняла руки. – Какая жалость, что такая чудесная идея не пришла мне в голову! Зинка мне стучала, что в семье в последнее время разлад, супруги спят в разных спальнях, Лиля бешено ревнует мужа и подозревает, что у него есть любовница. Об этом она постоянно с горничной шушукалась, а Зинка или Петрович, словно бы невзначай, рядом оказывались. Я Лилю очень хорошо понимаю: умница, красавица, молодая кровь, а муж вечно где-то шляется, а когда возвращается домой, идет спать в другую комнату. Вот она и завела себе друга, а Верховцева на фиг послала со всеми его тендерами! Будь я такой сильной, как Лиля, то оставила бы Анжелику, но я боролась за свою любовь до последнего.

– У Верховцева на самом деле была любовница или это плод воображения Лили?

– Не бывает дыма без огня. Уверена, что, помимо загруженности на работе, у Верховцева была какая-то баба на стороне, но он так ее маскировал, что все мои попытки выяснить, кто она, не дали результатов. И Лилька резко с места сорвалась неспроста. Видно, она в тот день, когда ушла, правду узнала о своем лживом Никитушке. Глупо, пребывая в интересном положении, сваливать от богатого мужа, крепко стоящего на ногах, к мальчику, который живет за счет подачек вздорного дяди. Неважно, кто папаша, – инстинкта гнездования еще никто не отменял. Тем более что Лиля мечтала забеременеть, хотела ребенка. Первая попытка завести малыша оказалась неудачной, случился выкидыш. Верховцев жутко переживал, даже на клинику, где Лиля наблюдалась, пытался в суд подать из-за того, что врачи не заметили опасности и жену его на сохранение не положили. А врачи только руками разводили, уверяли, что предпосылок не было, беременность развивалась нормально, не должно вроде это было произойти. Не должно было, но случилось. Срок был приличный уже, выкидыш не остался без последствий, что-то там нарушилось, и Лиле больше не удавалось забеременеть, но врачам она перестала доверять, лечилась нетрадиционными методами и носилась по бабкам и знахаркам. Похоже, напрасно ругают нетрадиционную медицину, раз у Лильки в итоге все получилось. Но, видно, не судьба Лиле нормально родить, бедная девочка!

Карина посочувствовала ей вполне искренне, и Вика удивилась. Судя по всему, к Лиле Верховцевой Карина относилась с большой симпатией, но при случае не побрезговала попользоваться ею, чтобы свой коварный план осуществить и ее мужу подлянку сделать, – и никаких угрызений совести не испытывала при этом. Неужели не понимала, что вся ее затея, направленная против Верховцева, может зацепить и саму Лилю? Ведь супружество – это пристань в бурю, нередко – буря в пристани, как говорил Пети-Сан.[3]«Это тут при чем?» – озадачилась Виктория, фраза всплыла в голове сама собой, но она ведь не об этом хотела подумать. Вика вновь погрузилась в размышления. «Супружеская любовь размножает человеческий род, дружеская любовь совершенствует его»… – всплыло из глубин ее мозга крылатое выражение Бэкона. Что там у нее выползло? Ну да, смешная фамилия, Вика долго хихикала, когда в книге на нее набрела, но сейчас ей было не до смеха. Опять она подумала не о том! С милым рай и в шалаше. Блин, блин, блин! Нужная мысль, прямо в тему, высказанная кем-то из великих и вычитанная ею в книге крылатых выражений и афоризмов, никак не вспоминалась.

– Вспомнила! Муж и жена – одна сатана! – обрадовалась Виктория, не заметив, что думает вслух. Бесов с Кариной озадаченно на нее посмотрели. – И еще у Карла Маркса хорошее выражение есть: «Никто не принуждает к заключению брака, но всякий должен быть принужден подчиняться законам брака, раз он вступил в брак»! Умный все-таки был мужик Карл Маркс, – счастливо провозгласила она, поймала на себе заинтересованные взгляды и растерянно захлопала ресницами.

– Это у нее, видно, от укола, – откашлялась начальница.

– Карл Маркс прав, – заметил Сева, почесал бороду и вернулся к беседе с Кариной: – Сколько полезной информации ты, Кара, от своих родственников получила. А говорила, что твои протеже пользы тебе не приносили. Об исчезновении жены Верховцева ты, поди, первой узнала?

– Первой узнала горничная, – усмехнулась Карина. – Она в ее комнату поднялась и нашла письмо. В нем Лилечка написала, что уходит от Верховцева к другому по причине случившейся между ними большой и светлой любви. Верховцев озверел, разгромил весь дом, а потом поехал на разборки, дав предварительно в ухо Петровичу, который пытался его, козла, остановить. И усвистел на своем «Харлее» в неизвестном направлении. Петрович рванул следом, хотел за ним проследить, но не догнал. Разве за этим дурнем угонишься! На некоторое время я потеряла Верховцева из виду, к счастью, Никита Андреевич вскоре вернулся, запарковал свой «Харлей» и попросил Петровича подбросить его в город. Петрович подбросил и, не будь дураком, за такси, в которое пересел Верховцев, понаблюдал и выяснил, куда товарищ двинул. Я к подъезду подрулила минут через пятнадцать, благо рядышком обреталась, и как раз к самому интересному моменту поспела. Верховцев со своим дружбаном Шахновским положили в багажник большую картонную коробку и рванули за Кольцевую. Я поехала следом. Выяснилось, что дружбанчики вывезли в ней труп, закопали его в лесу, а коробку сожгли. Я место запомнила и вызвала Петровича с Зинаидой. К этому моменту мне удалось выяснить, кто был любовником Лили, горничная Зинаиде проболталась, и в голове моей созрел грандиозный план.

– Натравить на Анжелику и Верховцева, и Калистратова, – заключил Бесов.

– По-моему, идея отличная. Федор Калистратов – такая душка, Анжелика подробно мне о нем рассказывала. Выяснив, что Сологуб так бесчеловечно поступила с его любимым племянником, он разбираться особо не стал бы, утопил бы ее в том же самом пруду вместе с Верховцевым. Или зарыл бы их в общей могиле. Анжелика бы порадовалась. Что может быть лучше, чем покоиться рядом с ненавистным врагом? – усмехнулась Кара. – Я как раз собиралась Феденьке позвонить, на разговор настраивалась, когда меня из дома выдернули. Не ожидала, что меня вычислят так быстро! Сначала должно было всплыть имя Шахновского, заказавшего в агентстве Вику, и Верховцев автоматом выбыл бы из игры. Но я рассчитывала на то, что Лоренце – не идиот. Не поверит он в такое совпадение, начнет копать дальше и выйдет на Анжелику. Я так старалась!

– Кто пропуск на «БМВ» Анжелики Сологуб заказал? – спросил Сева.

– Петрович, он представился Верховцевым – у них голоса немного похожи.

– Нелогично, – заметил Бесов. – Верховцев сам заказывает пропуск для своей конкурентки, чтобы она ему труп вернула? Что за бред!

– Бред? Да, Бесов, ты прав – в этой истории очень много нелогичностей, ужас сколько, – подмигнула ему Карина. – И труп племянника Калистратова в пруду, и появление Виктории в доме Верховцева под конец ужина, и пропуск, заказанный якобы самим Верховцевым, и забавное совпадение – что Виктория оказалась знакома с Веронезе, и телефонный анонимный звонок. Уж я постаралась обыграть все так, чтобы со стороны это выглядело фарсом. По моему сценарию, Анжелика должна была автоматом выйти из игры, как и Верховцев. Обязана была! А еще лучше, если бы она сдохла от руки Федора Калистратова. Возможно, потом информаторов вычислили бы или просто вышли бы на меня. И тогда с большим удовольствием я рассказала бы Лоренце занятную историю из жизни Анжелики Сологуб, объясняющую ее патологическую ненависть к Верховцеву.