интригами борьба за власть, которую вели придворные клики и группировки, – таковы характерные черты политической жизни франкских государств. Заговоры не прекращались даже в роковые для существования этих государств времена. Так, когда над Иерусалимским королевством сгустились грозные тучи – египетская держава Садах-ад-Дина в начале 80-х годов XII в. все больше угрожала владычеству крестоносцев на Востоке, – со всей силой разгорелась острая вражда двух феодальных партий. Одну возглавляли мать хилого здоровьем и слабовольного короля Бодуэна IV Агнеса де Куртенэ (успевшая уже четырежды поменять мужей) и ее брат сенешал Жослэн III, другую – граф Раймунд Триполийский.

Как раз в эти годы в Иерусалимском королевстве началось быстрое возвышение недавно прибывшего из Пуату барона по имени Ги де Лузиньян. Покровительствуемый королевой-матерью, он в 1180 г. женился на овдовевшей сестре Бодуэна IV Сибилле и в расчете на свои приобретенные таким путем родственные связи стал прокладывать себе дорогу к королевскому трону. Его притязания натолкнулись на противодействие баронов-старожилов: войска Раймунда Триполийского и его союзника князя Боэмунда III Антиохийского вторглись в пределы Иерусалимского королевства. Графа Триполийского поддержали видные сеньоры из числа потомков стародавних пришельцев, прочно осевших в Восточном Средиземноморье, – Бодуэн из Рамлы, Бальян дʼИбелин, Ренэ из Сайды и многие другие. Между тем в войнах с мусульманами Иерусалимское королевство терпело неудачу за неудачей. Раздраженный потерями, виновником которых сочли Ги Лузиньяна, уже добившегося поста регента королевства (королевского бальи), Бодуэн IV назначил на эту должность графа Раймунда Триполийского, передав ему во владение и Бейрут. После этого вражда обеих феодальных партий заполыхала с новой силой. Упомянутые события происходили в годы, когда решалась участь самого Иерусалимского королевства: его дни были, в сущности, сочтены, но это не мешало придворным склокам.

3.6. Торговля

Политической централизации препятствовало и отсутствие сколько-нибудь прочных и постоянных экономических связей между государствами крестоносцев, равно как и в каждом из них. Торговля играла значительную роль в хозяйственной структуре Иерусалимского королевства, но это была главным образом торговля либо с Западной Европой, либо с мусульманским «хинтерландом». Она находилась преимущественно в руках итальянских и провансальских купцов – венецианцев, генуэзцев, пизанцев, анконцев, амальфитанцев, марсельцев.

В свое время они оказали (и продолжали оказывать в XII–XIII вв.) крестоносному рыцарству немалые услуги, снабжая его оружием, провиантом, осадными механизмами, подвозя людские подкрепления. Все эти услуги были им с лихвой оплачены. Западные купцы получили в портовых городах Сирии и Палестины обширные права и привилегии.

Эти права и привилегии были троякого рода. Некоторые из них имели территориальный характер: итальянским и прочим европейским купцам предоставили в приморских городах кварталы с жилыми домами, складскими помещениями, с обязательными бассейном и баней, пекарней, церковью и, конечно, рынком. Другая категория привилегий принадлежала к сфере сугубо юридической, которая для людей, систематически заключавших коммерческие сделки, являлась весьма существенной. Привилегии этой, второй, категории представляли собой разного рода изъятия из местного правопорядка. Так, купец или ремесленник-генуэзец, поселявшийся на Востоке, в отведенном для выходцев из данного города квартале, мог быть судим только по законам своей республики, и притом не иначе как ее консулом; мало того, вообще любой житель этого квартала подпадал под действие генуэзских законов. По сути дела, купцы, будь то генуэзцы, пизанцы, венецианцы, в меньшей степени марсельцы, барселонцы и т. д., пользовались в облюбованных ими гаванях правами экстерриториальности.

Привилегированные поселения итальянских негоциантов, располагавшиеся обычно как бы полукругом вблизи гавани, подчас занимали до одной трети городской территории. Они стали опорными пунктами торговых сношений Запада с Левантом (по-французски «Levant» – «восход»).

Из Венеции, Генуи, Пизы, из Марселя и Монпелье, с берегов туманной Британии, из солнечной Барселоны в XII–XIII вв. регулярно снаряжались на Восток флотилии купеческих кораблей. Их грузили различными товарами, прежде всего мукой (ведь в государствах крестоносцев своего хлеба не хватало); туда везли также строительный лес, металлы (медь и олово – из Англии), кожи и сукна (выделывавшиеся в городах Южной Франции), коней, наконец, живой товар – рабов, его поставщиками выступали в первую очередь венецианские торгаши.

В Акре, Яффе, Тире, Сайде, Бейруте, распродав привезенное, западные купцы наполняли свои весельно-парусные барки новым грузом, за которым, впрочем, иногда отправлялись даже в глубь мусульманских областей, на тамошние рынки. Закупленные в портовых городах Леванта или в более отдаленных центрах мусульманской торговли товары перевозили в Европу: из заморских стран доставляли шелковые и хлопчатобумажные ткани, изготовленные искусными сирийскими мастеровыми, корзины с фруктами, мускатным орехом, мешки с тростниковым сахаром, бурдюки и бочки с винами. Запад получал также из Леванта шелк-сырец и кипы хлопка из внутренней Азии, мускус из Тибета, египетское стекло, стеклянные изделия и красящие вещества, пряности из Индии (перец, гвоздику, корицу), древесную смолу, аравийский ладан и амбру, жемчуг и драгоценные камни, слоновую кость из стран Африки. Все это и мно- гое другое с большой выгодой сбывалось на западноевропейских рынках.

Торговля, которой занимались прежде всего североитальянские купцы, была для них весьма прибыльной: помимо территориальных и юридических привилегий, они обладали еще и разнообразными привилегиями коммерческого и фискального свойства. До нас дошло множество хартий (грамот), которыми государи и князья, крупные и средней руки сеньоры, властвовавшие над теми или иными городами Восточного Средиземноморья, жаловали приезжим купцам эти привилегии, имея в виду способствовать их деловой активности в своих владениях, а в ее активизации эти феодальные правители были кровно заинтересованы, поскольку кое-что от торговых операций перепадало и в их казну. Так, сохранились хартии, снижавшие ввозные и вывозные пошлины на пристанях и внутренних городских рынках: пизанцам – в Яффе, венецианцам, амальфитанцам и тем же пизанцам – в Антиохии и пр.

Торговые привилегии, даровавшиеся купечеству, обычно не означали полной свободы от уплаты каких бы то ни было налогов вообще, хотя встречались и такие случаи. Как правило, однако, привилегии коммерческого характера сводились к частичному освобождению от торговых пошлин. Так, Жан дʼИбелин, сеньор Бейрута, в одной из жалованных грамот, освобождая генуэзцев от портового сбора, тем не менее обязывает их платить с продажи и покупки вина, зерна, посуды. Иногда взимались особые пошлины за торговлю лошадьми и рабами; подчас купцов освобождали от уплаты пошлин при продаже товара, но взимали пошлины с покупки, или наоборот.

Важную торговую привилегию составляло право купцов пользоваться на Востоке мерами и весовыми единицами своего города: подобную привилегию венецианцы, например, получили в Акре в 1123 г. Как и все другие, эта привилегия тоже предоставлялась в различных вариантах, имела всяческие градации: например, пизанские купцы могли пользоваться мерами и весами, принятыми в их родном городе, торгуя с кем бы то ни