Тогда чей же это «форд»? Энни на всякий случай записала его номер в блокнот и полезла в сумку, чтобы найти ключи. Открыв замок, она вошла в прихожую и громко позвала:

— Э-эй! Привет! Здесь кто-то есть?

На полу не валялось ни писем, ни буклетов, так что с ее последнего приезда тут явно кто-то побывал.

Поначалу на ее оклик никто не отреагировал, потом музыка зазвучала тише, а из гостиной вышла Трейси, плотно затворив за собой дверь.

— Трейси, здравствуй, — сказала Энни. — Не знала, что у тебя «форд-фокус».

— Это не мой. Так, ненадолго у друзей одолжила.

— Понятно.

Трейси действительно изменилась, но не слишком радикально. Стрижка другая, немного в панковском духе. Макияжа почти нет, только легкая розовая помада, одета совсем просто — голубые джинсы и светло-синий топ с V-образным вырезом. Коротенький, выше талии пальца на три-четыре. Пирсинг тоже неэкстремальный, колечко в брови и гвоздик под нижней губой, как у тысяч ее молодых сверстниц. Она выглядит старше, чем когда я видела ее в последний раз, решила Энни, и более изысканно — в ней появилась утонченность. И еще она явно нервничает.

— Что-то не так? — спросила Энни.

— Нет. Что может быть не так? А почему вы приехали? Надеюсь, с папой ничего не случилось?

— Нет, — ответила Энни, закрывая входную дверь. — Ничего не случилось. Я обещала ему, что буду заезжать поливать цветы и забирать почту, пока он в отъезде, только и всего. Как насчет чашечки чая или кофе?

— Чашечки чая?

Энни сделала жест в сторону кухни:

— Ну да. Знаешь, такие маленькие пакетики, их кладут в чашку и заливают кипятком.

— A-а. Конечно.

Идя вслед за Трейси на кухню, Энни заметила, что та нетвердо держится на ногах. И говорит не слишком внятно, и взгляд не особо хорошо фокусирует, да и вообще с концентрацией у нее явно не все в порядке. Возможно, тут дело в наркотиках, хотя не исключено, что и просто нетрезва.

— Как удачно, что я тебя здесь застала, — сказала Энни. — Я уже начала немного о тебе беспокоиться.

— Беспокоиться? Почему?

— Ты, конечно, знаешь насчет Эрин?

— О, в джезве остался кофе. Я не знаю, правда, давно ли он сварен. Ничего, сойдет?

— Прекрасно. И побольше молока, пожалуйста, и сахару.

Даже молоко с сахаром были не в силах улучшить этот кошмар из пережаренных зерен. Однако из вежливости Энни стоически прихлебнула пару глотков.

— Хороший сегодня вечер, — заметила Энни. — Пойдем, посидим в оранжерее? Мне, кстати, цветы надо полить. Или ты их полила?

— Цветы?

— Угу. Я именно их и поливаю. Такие зеленые штукенции в горшках.

— А. Точно. Да.

Энни вылила остатки кофе в раковину, набрала воды в кувшин и пошла в оранжерею. Трейси поплелась за ней. В комнате был полный разгром. На низком столике громоздились немытые тарелки и чашки вперемешку с винными бокалами, посреди стеклянной столешницы подсыхала лужица красного вина.

— У тебя была вечеринка? — поинтересовалась Энни.

— Что?.. А, нет. Так, случайно. Как раз собиралась тут прибрать. Просто руки еще не дошли.

— Может, тебе помочь?

— Нет, спасибо. Я потом сама. Вы не хотите присесть?

— Пожалуй, если ты не возражаешь. — Энни поставила кувшин на столик и села. — Так я говорила про Эрин…

— Я тут вообще ни при чем, — быстро сказала Трейси. — Но я видела, в новостях.

— И ты знаешь, что случилось до того, правильно?

— Откуда? Вы о чем?

— Ведь Роуз тебе все рассказала, когда ты в тот вечер пришла с работы.

— А, ну да. Верно. Она сказала, что вроде полиция приходила. Но она мало что знала.

— Ты и сама, кажется, не очень четко себе все представляешь.

— Говорю же, я тут ни при чем, понимаете?

— Тогда что ты делаешь здесь?

— Просто приехала расслабиться, вот и все. А что такого? Имею право. Это дом моего отца.

Энни успокаивающе подняла руку:

— Не заводись, Трейси. Никто и не говорит, что не имеешь. Ты сюда приехала из Хедингли? Как ушла из дома, так прямо сюда?

— Ну конечно. Куда мне еще ехать?

— У меня возникло впечатление, что ты переживаешь насчет Джаффа, бойфренда Эрин.

— Джаффа?.. Вы-то откуда… — Она не договорила. — Как же я не догадалась. Шпионите за мной, да? Папа попросил?

— Я понятия не имела, что ты здесь, — твердо сказала Энни. — Повторяю тебе, я приехала полить цветы и забрать почту. — Она оглядела многочисленные растения. — Им не помешало бы немного попить водички.

— Я не очень умею обращаться с цветами. Кажется, они вянут и дохнут, стоит мне только приблизиться.

— Оно и видно. — Энни помолчала, а Трейси, судя по всему, была не расположена вести беседу. Тогда Энни встала и занялась растениями. — Где он, Трейси? — спокойно спросила она через плечо.

— Кто?

— Ты знаешь кто. Джафф. Он здесь?

— Здесь? Да с чего бы это? Я же сказала — приехала, чтобы расслабиться. Одна.

— Он что, тебе нравится? Ты считаешь, что должна помочь ему прятаться, пока проблемы, которые из-за него возникли, не рассосутся?

— Какие проблемы? Не понимаю.

— Пистолет, который нашли у Эрин, — его? Так ведь?

— Не знаю я ни про какой пистолет.

— Шесть лет назад из него было совершено убийство, Трейси. Застрелили молодого парня по имени Марлон Кинкейд. Тебе это имя о чем-нибудь говорит? У нас возникли разные вопросы, на которые нужно получить ответ.

— Я не понимаю, о чем вы.

— Отец Эрин умер. Ты об этом знаешь?

— Ну, это не Джафф его убил. А кто-то из ваших. Из полицейских.

— Что ж, с этим не поспоришь.

— Он был хороший, — тихонько сказала Трейси. Энни показалось, что на глазах у нее выступили слезы. — И со мной мистер Дойл всегда был добр. Жалко его.

— Слушай, я никого не хочу обвинять, — решительно сказала Энни. — Но то, что ты говоришь, это не ответ, согласись.

— Я ничего не сделала. Вам лучше уйти, честно.

— Я знаю, что ты ничего не сделала, но тебе не кажется, что пора вернуться домой? Ты нужна своей подруге. Я про Эрин. Ты не думаешь о ней?

Трейси закусила нижнюю губу.

Энни подошла к ней и сказала, глядя в лицо:

— Ладно, Трейси. Хватит уже. Я знаю, что Джафф здесь, он в розыске по делу об убийстве Марлона Кинкейда.