Так что я решил вернуться на тропу. Проблема заключалась в том, что на АТ почти невозможно было вернуться без чьей-либо помощи. Я мог долететь до Вашингтона, Ньюарка, Скрэнтона или Уилкис-Барре, да до любого города, расположенного недалеко от тропы, но все равно я оказался бы очень далеко от самой тропы. Я не мог попросить жену довезти меня до Вирджинии или Пенсильвании, это выглядело примерно так же, как попросить ее довезти меня до Дюссельдорфа. Так что решил поехать сам. Я бы припарковался где-нибудь, день-другой шел по холмам, вернулся, а потом снова поехал бы дальше. Я подозревал, что это на деле будет выглядеть немного глупо, даже не совсем нормально, и я в чем-то оказался прав, но лучшего варианта у меня просто не было.

Таким образом, в первую неделю июня я снова стоял на берегах Шенандоа в Харперс-Ферри в Западной Вирджинии.

Харперс-Ферри по нескольким причинам является весьма увлекательным местом. Во-первых, там очень мило. Там находится Национальный исторический парк, а это значит, что данное место охраняется государством, поэтому там нет ни Pizza Hut, ни McDonald’s, ни Burger King и даже постоянных жителей как минимум, в нижней, более старой части города. Вместо этого тут можно увидеть восстановленные дома с памятными табличками. Так что особой живости тут не найдешь, зато есть ощущение замершего момента. При этом ты сразу понимаешь, что в этом городе очень приятно было бы жить, если бы люди могли существовать где-либо без Pizza Hut и Taco Bell (я вот думаю, что могли бы, и не менее полутора лет), но в итоге ты приходишь к выводу, что это все-таки несколько искусственный город, чудесным образом расположенный среди крутых холмов в месте слияния рек Шенандоа и Потомак.

И раз мы оказались в Национальном историческом парке, то, естественно, попали в историческое место. Именно в Харперс-Ферри известный аболиционист Джон Браун решил освободить американских рабов и создать свою собственную новую нацию в северо-западной Вирджинии. Это было достаточно амбициозной идеей хотя бы потому, что его команда насчитывала всего два десятка человек. В итоге 16 октября 1859 года он и его маленькая группа пробрались в город под покровом темноты, захватили без сопротивления федеральный арсенал (его охранял только один человек), но все равно ухитрились убить случайного прохожего, который по иронии судьбы был освобожденным черным рабом. Когда все узнали, что федеральный арсенал со 100 тысячами ружей и огромным количеством прочего оружия находится в руках маленькой компании безумцев, президент Джеймс Бьюкенен вызвал подполковника Роберта Ли, который тогда был еще верным солдатом США, чтобы тот решил вопрос. У Ли и его людей победа над повстанцами заняла примерно три минуты. Брауна захватили живым, допросили и приговорили к повешению.

Одним из солдат, наблюдавшим за казнью, был Томас Джексон, который вскоре стал известен под именем «Каменная стена», а одним из наблюдателей в толпе был Джон Уилкс Бут. Так что захват арсенала в Харперс-Ферри стал своеобразной увертюрой для всех последовавших событий.

В то же время началось настоящее светопреставление. Северные аболиционисты типа Ральфа Уолдо Эмерсона сделали из Брауна мученика, а южные лоялисты решили, что все это может быть началом чего-то большего. Короче, никто и глазом моргнуть не успел, как началась война.

Харперс-Ферри был в самом центре событий на протяжении всего этого кровавого конфликта. Геттисберг был всего в пятидесяти километрах к северу, Манассас на том же расстоянии к югу, а Антиетам (где, стоит заметить, за день умерло в два раза больше американцев, чем во время войны 1812 года, мексиканской войны и испано-американской войны) был всего в шестнадцати километрах. Сам Харперс-Ферри за всю войну переходил из рук в руки восемь раз, хотя рекорд в этом отношении принадлежит городу Винчестер в Вирджинии, расположенному всего в нескольких километрах к югу, который был захвачен и отбит целых семьдесят пять раз.

Сегодня Харперс-Ферри проводит свои годы, принимая туристов и приходя в себя после наводнений. При наличии двух рек у границ города и естественных утесов вокруг, город всегда находится под угрозой оказаться затопленным. Шесть месяцев назад именно это и произошло, и потому, когда я здесь оказался, персонал все еще сушил, перекрашивал и спускал вниз из верхних кладовок мебель, артефакты и экспонаты (через три месяца после моего приезда они снова отнесли все обратно). В одном из домов два человека вышли из дверей и, улыбаясь, покивали мне. Оба они были вооружены. Куда катится мир, если даже работники национального парка должны носить с собой револьверы?

Я прошелся по городу, но почти каждое здание, к которому я подходил, было заперто и на нем висела табличка: «Закрыто после наводнения». Тогда я пошел смотреть на то место, где сходились две реки. Там как раз была информационная табличка Аппалачской тропы. Хотя прошло только десять дней с момента убийства двух женщин в национальном парке Шенандоа, там уже висело маленькое объявление. На нем были их цветные фотографии – явно сделанные самими женщинами во время похода, они были одеты по-походному, выглядели счастливыми и здоровыми. Сложно было смотреть на них, зная, чем все это закончилось. Мне показалось, что если бы они были живы, то до Харперс-Ферри они должны были дойти примерно в это время, так что вместо того, чтобы смотреть на их фото, я бы смотрел на них и болтал с ними, или, если бы что-то пошло иначе, они могли бы смотреть на наши с Кацем фото.

В одном из нескольких открытых домов я нашел дружелюбного невооруженного сотрудника по имени Дэвид Фокс, который был приятно удивлен наличию посетителя. Как только я вошел, он сразу вскочил со стула и явно был готов ответить на любые вопросы. Мы поговорили о способах сохранения парка, и он рассказал, что им было очень сложно делать качественную работу при таком малом количестве спонсоров. Когда парк только создали, денег хватило только на то, чтобы купить половину поля Скулхаус-Ридж – одного из самых важных и малоизвестных сражений Гражданской войны, а теперь на том месте, которое Фокс явно считал святым, строились дома и магазины. По земле национального парка даже начали прокладывать трубы, будучи уверенными (это была ошибка), что у парка не хватит денег и сил остановить это строительство. Фокс сообщил, что мне нужно на это посмотреть. Я сказал, что обязательно сделаю.

Но для начала мне надо было посетить куда более важное для меня место. Харперс-Ферри – это штаб «Конференции по Аппалачской тропе», то есть организации, которая присматривает за знаменитой дорогой, которой я посвятил все мое лето. КАТ расположилась в скромном белом домике на крутом холме над старым городом. Я поднялся и вошел. Штаб был наполовину офисом, наполовину магазином. При этом офис выглядел очень серьезно, а магазин по большей части был завален путеводителями по АТ. С одной стороны находилась большая модель тропы, которая, если бы я увидел ее до начала путешествия, скорее всего, отвадила бы меня от такого мероприятия. Она была примерно четыре с половиной метра в длину и очень хорошо демонстрировала, насколько суровой является АТ. Остальная часть магазина была полна товаров, связанных с АТ – футболок, открыток, бандан, книг, разных публикаций. Я выбрал пару книг и несколько открыток. За кассой стояла дружелюбная девушка по имени Лори Поттейгер, на бейджике которой было написано: «Специалист по информации». И думаю, что они выбрали правильного человека – она была настоящий кладезь.