Когда мы вошли в деревню, то на первый взгляд она показалась пустынной и безлюдной. Но дальше то там, то тут на глаза попадались явно только что брошенные предметы утвари, детские игрушки, и даже местами где-то прослушивался топот маленьких ножек, строгий шёпот взрослых и наспех закрывающиеся двери. Нам явно тут были не рады, и даже боялись.

- Мохиндер, нас точно тут на вилы не посадят? Может поискать более радушную деревню? - запыхаясь от тяжёлой ноши в виде раненого Омара, съёрничал я.

Мы остановились у старого каменного колодца чуть передохнуть и попить воды.

Мохиндер со смачным чавканьем отхлебнул несколько глотков из жестяного ведра и ответил:

- А вы что ожидали, док? Хлеб да соль, рубашки-вышиванки? Мы непрошенные гости, к тому же в деревнях уже давно не жалуют городских, а наш дрон явно говорит, что мы не землю пашем.

- И кто же тогда нам даст мула и повозку? Или мы возьмём их силой? Сразу предупреждаю, последнее у меня на исходе, мне кажется тут уже ни молнии, ни КМС по боксу не помогут.

- Нам они и не потребуются. Здесь живёт моя давняя знакомая, когда-то давно, я ей очень хорошо помог. Теперь пришёл её черёд. Пойдёмте, тут немного осталось, всего пару домов.

Мы снова подняли Омара на покрывале и побрели к серо-синему одноэтажному дому, на который указал Мохиндер. Не дав нам дойти до двери пары шагов, перед нами выскочила маленькая девочка лет 7-8, с длинными чёрными волосами и большими почти чёрными глазами. Она выставила руку перед Мохиндером, который шёл впереди. И со злобным ненавистным взглядом что-то пробормотала, глядя ему в глаза. Но тот ничего не ответил, он как будто застыл, мне показалось, что даже его волосы не двигались от ветра. Время будто замерло.

Затем девочка подошла ко мне, сменив злобную гримасу на милое девственно чистое личико, при этом взгляд был таким взрослым, будто наполнен мудростью всего мира. Она обратилась ко мне на чистом русском:

- Здравствуй, Притху! Я так долго ждала тебя. Ты очень давно не заходил, почему?

Я попытался ответить девочке, что она меня путает с кем-то, но язык онемел, тело не слушалось меня, я просто смотрел на неё и молчал. Девчонка захихикала, неловко прикрывая рот рукой, и продолжила:

- Я всё поняла. Ты ещё слишком молод. Ты ещё не Притху. Знаешь, очень жаль, что ты не Притху, хотя я всегда мечтала увидеть тебя таким, молодым. Но раз ты здесь, значит всё придётся начать сначала.

Последнюю фразу девочка сказала очень серьёзным тоном, нахмурив брови. Но бессмысленность её слов и невозможность пошевелиться повергали меня в ужас. Она из одарённых, и очень сильных одарённых, что заставила четверых взрослых людей замереть, как статуи, чтобы непринужденно хихикать и болтать всякую дребедень.

Но вдруг мой страх был развеян, когда милое загадочное создание подошло ко мне, всем телом обняло мою праву руку и, посмотрев на меня исподлобья, сказало:

- Я верю в тебя, любовь моя! Я знаю, ты найдёшь способ. Мы ещё скоро увидимся, и тогда ты вспомнишь меня…

Голос её зазвучал иначе, прекрасный, звонкий, но взрослый, голос любящей девушки, и какой-то очень знакомый…

Признания маленькой девочки прервал громогласный старушечий вопль. Мы все разом почувствовали, как воля и сила вернулись в наши тела, что даже чуть не уронили от неожиданности Омара на землю. В дверном проходе стояла тощая смуглая женщина в широких одеждах из лёгкой ткани, она что-то кричала на хинди в сторону девочки. Та быстро ретировалась, и уже через мгновенье забежала в дом, напоследок бросив свой зоркий взгляд в мою сторону.

Затем недовольная хозяйка дома поманила нас своей рукой. Мы прошли.

В доме было не очень светло, все окна занавешены плотной тканью, а свет исходил только от небольших свечей, расставленных по разным углам. Стоял запах ароматных индийских благовоний. Обстановка в комнате была аскетична: простой деревянный стол, три старых грубо выструганных табурета, тканые пыльные ковровые разноцветные дорожки на полу, всюду по углам расставлены маленькие золотые и медные статуэтки будды и шиву, выбивался из всего этого комод из какого-то дворянского дома XIX века, роскошный, хоть и обветшалый. На нём красовался серебряный подсвечник с шестью уже почти догоревшими свечами.

Омара мы аккуратно положили на скопление соломы у одной из стен, куда показала старуха, сами же сели на табуреты. Женщина от моих предложений сесть вместо меня строго без слов отмахнулась, мол, не ты тут хозяин садись и молчи. Куда убежала странная маленькая волшебница я так и не понял, видимо подглядывала за нами в какую-нибудь щель в другой комнате.

Закончив накрывать на стол импровизированный ужин, женщина поставила перед нами три миски чечевичной похлёбки, а по центру тарелку со стопкой белесых круглых лепешек из теста. Долго нас упрашивать не пришлось, все были голодны, и как только хозяйка принялась ходить по комнате, менять одни благовония на другие, протирать статуэтки и вообще делать вид, что занята какими-то важными мелкими неотложными делами по дому, мы принялись за еду.

Несколько минут все ели в тишине, потом женщина заговорила:

- Моха, ты знаешь, что если бы не мой долг перед тобой, то я не пустила бы тебя на порог своего дома. Поэтому доедай свою похлёбку и выкладывай, что ты хочешь! Я окажу тебе услугу, и на этом ты поклянёшься, что наши пути больше никогда не пересекутся.

Мы с Дипали переглянулись, она была не меньше моего удивлена с какой грубостью и жёсткостью женщина говорила с Мохиндером. Ещё и это пренебрежительное сокращение имени. Они явно не были друг другу приятелями.

- О, Амита, ты, как всегда, само радушие, - ехидно улыбнулся Мохиндер, не отрываясь от тарелки, - Я смотрю, Арчи подросла с последней нашей встречи и стала ещё сильнее.

- Твоё какое дело?! Знай, девчонка в оплату долга входить не будет. Только попробуешь заикнуться о ней, сотру тебя и твоих дружков в пыль! - свирепо произнесла Амита.

Из-за занавески, преграждавшей путь в соседнюю комнату, выбежала Арчи, бросилась в ноги женщине и защебетала:

- Бабушка, не надо! Умоляю! Посмотри, - девчонка посмотрела на меня, - с ним пришёл… - но договорить не успела.

Амита одним касанием пальца её губ закрыла ей рот. Девочка встала с колен поклонилась нам, затем бабушке и удалилась обратно в другую комнату.

- Ох, и непослушная девчонка! Не