Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасибо. – Я посмотрела на Матвея глазами, полными слёз, ипожала ему руку.
– Я же тебе пообещал, что всё решу. А табличку и фотографиюна могиле сегодня же поменяют. Нехорошо это, что у живого человека уже могилаесть. Ну что, арестованных уже можно уводить?
– Я выслушал весь рассказ, – неожиданно заговорил Кирилл. –Только в нём есть один непонятный пунктик.
– Какой?
– Я Алексея взорвал, из «Жигулей» стрелял, а вот двойникапод Рязанью не я убил. Мне чужое приписывать не надо. У меня на этот счётжелезное алиби есть.
– А тебе никто и не приписывает. Да любое, даже самое железноеалиби всегда можно сфабриковать. Ты с себя не скидывай. По полной оба отсидите.
Когда эту парочку уводили, у Кирилла окончательно сдалинервы, и он на весь офис орал, что к убийству в Рязани он не имеет никакогоотношения. Я кинула прощальный взгляд на свою, теперь уже бывшую, секретаршу и,оставшись с Матвеем наедине, устало произнесла:
– Матвей, а может, действительно убийство Ани не его рукдело?
– Нина, он просто скосить хочет. Ты его не жалей. Он бы тебяне пожалел.
– Наверное, ты прав. А кто ж тогда Серёжу убил? Меня чутьбыло на тот свет не отправил? Столько темных пятен…
– А тебя в Венеции вместе с Серёжей стриптизёрша заказала.
– Почему ты так думаешь?
– Да как только она попала на твоё место, то решила остатьсяна нём навсегда. Сразу «бентли» купила. Полмиллиона долларов на чужой счётперевела. Я его по своим каналам проверил. Деньги в тот же день сняли. Счёт былоткрыт по утерянному паспорту. Шуба, шмоток на восемьдесят тысяч долларов.Около семидесяти тысяч долларов было снято наличными. Скорее всего, часть этихденег пошла, чтобы оплатить твою смерть и смерть Сергея.
– А его-то зачем нужно было убивать?
– Копай глубже. Он же ненужный свидетель.
Матвей прижал меня к себе и прошептал:
– Тебе, наверное, не терпится в кресле своём посидеть. Тыпосиди. А я поеду.
– Матвей, господи, что бы я без тебя делала. Давай поужинаемсегодня вместе в нашем любимом ресторане?
– Хорошо. Согласен. Я буду ждать тебя в семь.
Когда за Матвеем захлопнулась дверь, я позвонила Серёжиноймаме и, плача, произнесла:
– Мам, я сижу в своём кресле! В своем кабинете!
– Как ты меня назвала?
– Мама. А нельзя?
– Господи, я такая счастливая…
Я услышала, как женщина всхлипнула на том конце провода, исама вытерла слёзы.
– Мама, ну что ты плачешь?
– Я просто радуюсь за тебя, дочка. А ты сама-то почемуплачешь?
– Просто не верится, что я опять здесь и мне больше ничто неугрожает. Меня предала секретарша.
– Ох, дочка, тебе не может ничто не угрожать. Ты же выбралатакой нелёгкий путь. Будь, пожалуйста, осторожнее, ведь ты у меня одна.
Я вышла из своего кабинета и увидела ожидающих в коридоресотрудников. Они украсили коридор шарами и развесили плакаты: «Нина, свозвращением!!! Мы вас любим».
Мы пили шампанское, ели торт и вспоминали, как всёначиналось… А началось всё на первом этаже однокомнатной квартиры пятиэтажнойхрущёвки. Это был мой первый офис.
Я стояла с бокалом шампанского в руках и думала, как жаль,что Серёжка это всё не увидит. Господи, как же его не хватает…
– Нина, мы так рады, что вы живая, – говорили моисотрудники, чокаясь со мной.
– Спасибо… А я-то как рада.
Я прошлась по родным коридорам, размышляя, что, какими быдорогими они для меня ни были, я больше не хочу проводить в них бо2льшую частьсвоей жизни. Спустившись во двор, я обратила внимание на стоящий во дворекрасный «бентли» и велела подошедшему начальнику службы безопасности срочно егопродать.
– Нина Львовна, это правильное решение, – кивнул ЭдуардГенрихович и, улыбнувшись, сказал, что он счастлив, что я вернулась… – Ребята вохране все те же остались. У нас только один новенький был. Всего несколькодней поработал, но, как только вашего двойника убили, сразу уволился.Испугался, наверное, или нервы слабые.
– Вот и правильно. Пугливые нам не нужны.
Сев в служебную машину, я приехала в наш с Матвеем ресторани, прождав его около часа, принялась названивать ему, но он не отвечал.
– Странно…
Почувствовав неладное, я тут же попросила водителя отвезтименя к нему. Как только мы остановились у открытых нараспашку ворот, ябросилась в дом и крикнула:
– Матвей, ты здесь?!
Матвей сидел у камина с простреленной головой. На полувалялся пистолет, а на коленях лежала записка..
– Нет! Матвей, что ты наделал?! Как же ты мог?!
Я дрожащими руками взяла записку. Слёзы застилали глаза икапали на тетрадный листок:
Дорогая Нина!
Прости меня за всё. Твою смерть заказал я. Аня приезжала комне и очень сильно меня оскорбила. В общем, я словно умом тронулся.Оказывается, от любви до ненависти всего один шаг. Я думал, что навсегда тебяпотерял. Напился до чёртиков и нанял киллера. Убить в Москве он не мог. Слишкоммного охраны. Заказ был исполнен под Рязанью. Я думал, что убили тебя. Язатворился от внешнего мира и пил. Я счастлив, что ты живая. Я не мог тебе этоне рассказать. Сначала я думал, что смогу с этим жить, ведь убили не тебя, астриптизёршу, но это было бы нечестно по отношению к тебе. Просто я оченьсильно тебя люблю. Если можешь, прости.
Будь счастлива!
Матвей.
– Ну что же ты наделал?!
…На следующий день я приехала на Анину могилу и положила ейцветы. На могиле уже была её фотография и табличка с её именем и фамилией.
– Нина. – Повернув голову, я посмотрела на незнакомогомужчину, который сидел на лавочке у могилы и качал коляску. Рядом с ним бегалидети.
– Простите, я вас не знаю.
– Я Аню пришёл проведать.
– А вы ей кто?
– Знакомый.
– А откуда у вас столько детей? Вы многодетный отец?