ему в шею. — Сонный секс, — требую я, моя рука скользит по его бедру, пока я не нахожу то, что ищу. Я легко обхватываю его.

— Детка, я бы с удовольствием, но только когда ты окончательно проснешься, иначе впадешь в панику и кинешь меня на полпути. — Он хватает мою руку и подносит к губам, нежно целуя мои пальцы. — Сегодня утро понедельника. Сейчас семь тридцать. Не хочу, чтобы меня обвиняли в том, что ты опоздала.

Мои глаза распахиваются, надо мной нависает его мокрое лицо. Он принял душ, а значит, уже был на пробежке, а значит, уже поздно. Я резко выпрямляюсь, и он быстро отстраняется, чтобы избежать удара в голову.

— Сколько сейчас времени?

Он нежно улыбается.

— Семь тридцать.

— Джесси! — Я вскакиваю и бегу в ванную. — Почему ты меня не разбудил, когда отправился на пробежку?

Включаю душ и поворачиваюсь к раковине, нанося зубную пасту на щетку.

— Не хотел тебя беспокоить. — Он прислоняется к дверному косяку и смотрит, как я яростно чищу зубы. Его ухмылка, без сомнения, из-за моего небольшого волнения.

— Никогда… волновало… аньше. — Я опорожняю полный рот пасты.

Его ухмылка становится шире.

— Что, прости?

Я качаю головой, закатываю глаза и, вернувшись к зеркалу, заканчиваю полоскать рот.

— Я сказала, что раньше тебя это никогда не волновало. Почему ты не вытащил меня из постели и не наказал четырнадцатью милями? — спрашиваю я с подозрением, и кто может меня в этом винить.

Джесси пожимает плечами и присоединяется ко мне у зеркала, беря свою зубную щетку.

— Если хочешь, я это устрою.

— Нет, мне просто интересно.

Я не собираюсь на этом настаивать. Зайдя в душ, быстро мою голову и бреюсь, прежде чем практически вбежать в гардеробную. Рассматриваю вешалки с одеждой, в основном на всех прикреплены бирки. Судя по всему, мне предстоит нелегкая работа в попытке выбора, слишком много всего, поэтому я сдергиваю свое красное платье-сорочку. Вполне подойдет.

К тому времени, как я на скорую руку высушила волосы, небрежно нанесла макияж и спустилась вниз, Джесси уже одет в темно-синюю с белым рубашку и берет ключи от машины.

— Я тебя отвезу, — говорит он.

— Где Кэти? — разглядываю его с головы до ног. Всего. Вот он — мой муж. Так ли мне нужно идти на работу?

Он слегка хмурится.

— Без понятия. Опоздание на нее не похоже. — Схватив меня за руку, он тянет меня из пентхауса. — Все взяла?

— Да.

Мы спускаемся в фойе «Луссо», и когда подходим к стойке консьержа, я вижу, как Кэти, наклонившись, болтает с Клайвом. Я ухмыляюсь и смотрю на Джесси, но он игнорирует меня, хотя чертовски хорошо знает, что я смотрю на него и, вероятно, уже прочитал мои мысли.

— Это все объясняет, — говорю это с легким смешком.

— Они просто разговаривают, — ворчит Джесси, продолжая идти.

— Выглядят очень дружелюбно.

Кэти ерзает и хихикает, пока Клайв развлекает ее болтовней. Он выглядит таким же увлеченным, как и экономка Джесси.

Кэти замечает нас.

— О! Я как раз поднималась наверх!

— Никаких проблем.

Джесси, похоже, не впечатлен и не останавливается. Я, однако, с удовольствием поболталась бы поблизости и понаблюдала за развитием событий. Моя ухмылка становится шире, когда я прохожу мимо, и Кэти с Клайвом оба сильно краснеют.

— У меня кончилось арахисовое масло, — сердито бросает Джесси.

— В шкафу целая коробка, мой мальчик. Неужели ты думаешь, я позволю запасам иссякнуть? — Кэти, похоже, раздражена критическим комментарием Джесси. Я смеюсь, особенно, услышав, как Джесси начинает ворчать себе под нос.

— Не будь таким угрюмым. Они просто разговаривают, — упрекаю его, когда мы выходим на солнечный свет, и Джесси надевает темные очки.

— Это неправильно. — Он отпускает мою руку.

Я принимаюсь рыться в сумке в поисках своих очков.

— О, она может пригласить его подняться, когда нас не будет. Я заметила, что простыни в гостевой комнате были немного… помяты.

— Ава! — кричит он, вознося недовольный взгляд к небесам. — Не надо!

Я смеюсь.

— Не будь возрастистом.

— Я не такой. — Недовольство с его лица тут же исчезает. Теперь он ухмыляется.

— Чему ухмыляешься?

Он снимает очки и сокращает расстояние между нами, наклоняясь так, что наши носы соприкасаются.

— Я купил тебе подарок.

— Да? — Я прижимаюсь губами к его губам. — И какой же?

— Повернись.

Отстранившись, смотрю в его восхищенные глаза, когда он кивает мне через плечо. Медленно поворачиваюсь и стою несколько мгновений, осматривая парковку в поисках того, что мне следует найти, но ничего не бросается в глаза. Его рука появляется у меня над плечом, и перед лицом болтается связка ключей от машины, и тут я замечаю невероятно большой, белый, сверкающий «Рэнджровер Спорт». Или танк — смотря как на него посмотреть.

О, нет!

Мне на ум даже не приходят никакие слова. Как я могла такое не заметить? Теперь машина ослепляет меня. Прищурившись, смотрю на звенящие передо мной ключи, словно он не понимает, что я увидела свой подарок, и продолжает намекать дальше. Не нужно. Я все прекрасно вижу. И ненавижу это!

— Вон там, — подсказывает он, снова позвякивая ключами.

— Имеешь в виду тот космический корабль? — спрашиваю сухо. Я не сяду за руль этой штуковины, независимо от того, сколько обратных отсчетов или вразумляющих трахов получу в результате.

— Тебе не нравится? — в его голосе звучит обида. Ох, черт, что мне сказать?

— Мне нравится моя Мини.

— Она небезопасна. — Теперь он, кажется, оскорблен, как я и предполагала. Он обходит меня и смотрит на мое потрясенное лицо. — Так безопаснее.

Ничего не могу поделать с недоверчивым выражением, которое естественным образом принимает мое лицо.

— Джесси, это мужская машина — в самый раз для Джона. Она охрененно огромная!

— Ава! Следи за гребаным языком! — Он хмуро смотрит на меня. — Я купил белую. Это женский цвет. Пойдем, я тебе покажу.

Он берет меня за плечи и ведет к гигантскому снежку. Чем ближе я подхожу, тем больше его ненавижу. Он слишком показушный. Я люблю свою Мини.

— Смотри. — Он открывает дверцу… и я ахаю.

Становится все хуже.

Белый… повсюду. Белый кожаный руль, белая кожаная ручка переключения передач, белые кожаные сиденья. Даже коврики белые.

Я смотрю на моего сбитого с толку мужа и качаю головой, но не могу быть неблагодарной. Он выглядит таким довольным собой. Я считала, у этого мужчины есть вкус.

— Не знаю, что сказать. — И я, правда, не знаю. — Мог бы просто купить мне часы, или ожерелье, или что-нибудь в этом роде.

Хотела бы я, чтобы он купил мне часы, или ожерелье, или что-нибудь в этом