Тело подводит меня. Секунды превращаются в сумрачную вечность, все замедляется, все кажется бессмысленным и вредоносным, и я понимаю, насколько мал и беспомощен человек перед лицом смерти. Вытащите нас из-под защитного колпака жизни, и что останется? Металлические башни вокруг нас как будто вырезаны изо льда. Освещение и мерцающие голографические экраны похожи на чешую навечно застывших во льду драконов.

Над нашей головой висит ненасытный, всемогущий Марс, но Фобос вращается быстро, и мы приближаемся к той точке, в которой обычно начинается восход. В темноте вдруг прорезается полумесяц света. Горячие раны планеты еще тлеют в местах взрывов ядерных бомб. Перед самой смертью я думаю о том, что планете нет никакого дела до того, что люди повредили ее кору или разграбили ее недра, потому что мы, глупые теплокровные существа, родимся и умрем, а этот космический гигант не успеет даже сделать вдох-выдох. Наша раса росла и распространялась, теперь мы воюем, а потом исчезнем, оставив после себя лишь стальные памятники и пластиковых идолов, а марсианские ветры будут шептать и шептать, пески будут передвигаться, и планета, совершая виток за витком, вскоре забудет о дерзких безволосых обезьянах, которые вообразили, что достойны бессмертия…

* * *

Я ослеп. Просыпаюсь на холодном металле с чем-то пластмассовым на лице. Рядом кто-то тяжело дышит. Движутся чьи-то тела. Под палубой равнодушно ревет двигатель челнока. Мое тело бьется в конвульсиях и дрожит. С жадностью пью кислород. Такое ощущение, что у меня пробита голова. Ноет каждая клетка, но боль стихает с каждым ударом сердца. Пальцы стали обычного размера, и я потираю их, пытаясь сориентироваться в пространстве. Меня до сих пор колотит, но я укрыт одеялом с подогревом, и чьи-то грубоватые руки растирают меня, восстанавливая кровообращение. Слева от меня Крошка зовет Клоуна. Он что-то мычит в ответ, и она рыдает от облегчения. Еще несколько минут мы проведем в слепоте – зрительный нерв должен адаптироваться.

– Виктра! – кричит Севро. – Очнись! Очнись! – повторяет он и трясет ее с такой силой, что гремят доспехи. – Очнись! – в отчаянии взывает он и дает ей пощечину.

– Какого хрена? – ахает она, тут же придя в себя. – Ты что, меня ударил?!

– Я просто хотел… – заикается он, но получает увесистую оплеуху.

– Кто ты? – спрашиваю я у рук, которые растирают мои плечи через одеяло.

– Холидей, сэр! Мы подхватили вас и ваших ледышек четыре минуты назад!

– И сколько… Сколько мы пробыли в космосе?

– Примерно две минуты и тридцать секунд. Дерьмовое вышло шоу! Пришлось убрать все из грузового отсека и лететь прямо на вас задним ходом, а потом быстро давать деру! Солдаты из этих морковок, конечно, никакие, но вот с летающим мусором вроде этого они управляются на славу. Хотя, если бы вы не обвязались тросом, мало кто остался бы в живых – по всему сектору носятся трупы и всякая дрянь. Телевизионщики повсюду.

– Рагнар? – внутренне содрогаясь, зову я.

Его голоса я еще не слышал.

– Я здесь, друг. На сей раз бездна отпустила нас. Но такого шанса больше не будет! – добавляет он и начинает хохотать.

Мы в полной заднице, и Севро отлично это понимает. Сразу после приземления на обветшалой посадочной полосе в глубине промзоны, которая находится под контролем Сынов Ареса, он тут же берет командование в свои руки, отправляет так и не пришедших в себя Маттео и Квиксильвера в лазарет, где их должны привести в чувство, Кавакса – в камеру, а Ролло и Сынам сообщает, что надо готовиться к нападению. Сыны ошарашенно смотрят на нас. Наша маскировка под черных пошла коту под хвост, особенно моя. Лицевые протезы отвалились еще во время боя, контактные линзы засосало в вакуум, черная краска на волосах поблекла от пота, ладно хоть перчатки остались. Но Сынов не интересуют мнимые черные, они пялятся на нескольких золотых и как минимум на одно привидение.

– Жнец… – доносится до нас чей-то шепот.

– Пасть закрой! – затыкает неизвестному рот Клоун. – Чтоб никому!..

Что бы он ни говорил, слухи расползутся быстро. Жнец жив! Каковы будут последствия – неизвестно, а вот момент точно неподходящий. Нам, конечно, удалось оторваться от полиции, но похищение, проведенное на таком уровне, да еще убийство двоих высокопоставленных ауреев без внимания не останутся… Антитеррористические отделы Шакала бросят всех аналитиков на то, чтобы добыть нужные улики. Отряды преторов и государственной охраны наверняка кадр за кадром просматривают видеозаписи нападения и скоро узнают, каким образом мы проникли в здание, как нам удалось уйти. Они вычислят вероятных сообщников, отследят вплоть до производителя каждую единицу оружия и оборудования, каждый корабль. Низшие цвета повсеместно на этой станции ожидают молниеносные и жесточайшие репрессии со стороны Сообщества, а потом золотые проанализируют визуальные материалы нашего небольшого путешествия в вакууме и узнают нас с Севро в лицо. Тогда по нашему следу пойдет сам Шакал, в крайнем случае отправит на поимку Антонию или Лилат с их скелетами.

Время пошло.

Однако такой вариант развития событий возможен, если власти подозревают нас только в похищении Квиксильвера. Не знаю, что на этой встрече делали Мустанг и Кассий, но полагаю, что Шакал не в курсе. Я воспользовался глушителями именно для того, чтобы камеры видеонаблюдения, которые не контролирует Квиксильвер, не засекли Кавакса. Если бы Шакал увидел его там, то сразу бы понял: его альянс с верховной правительницей и Квиксильвером трещит по швам. Этот козырь надо придержать в рукаве, пока не станет ясно, как его разыграть наилучшим образом в разговоре с Виргинией.

Но что скажет верховная правительница, когда Кассий сообщит ей о смерти Мойры? И какую роль во всем этом играет Мустанг? Слишком много вопросов, слишком мало ответов! Вместе с остальными я бежал по металлическим коридорам, следил, как мои друзья накладывают повязки на раны, проходил мимо арсеналов, где десятки красных, бурых и оранжевых заряжали оружие и надевали доспехи, а у меня из головы не шла одна сказанная Виргинией фраза: «Я защитила твою семью».

В ее устах это может означать все, что угодно, поэтому тут никто мне не поможет, кроме Кавакса. Надо спросить у него, но Рагнар уже отвел великана в другой коридор, где Сыны устроили что-то вроде карцера, да еще Севро перестал раздавать приказы и наконец обратился ко мне:

– Жнец, они по нам вдарят, еще как вдарят! Ты знаешь военные процедуры легиона лучше, чем я. Дуй в инфоцентр! Добудь мне расписание и план атаки! Остановить их мы не сможем, но хоть время выиграем.

– Время на что? – спрашиваю я.

– На то, чтобы взорвать бомбы и свалить с этого куска камня. – Он кладет руку мне на плечо, и мы оба прекрасно понимаем, что Сыны не сводят с нас глаз. – Пожалуйста, поторопись, – добавляет он и уходит по коридору с остальными упырями, оставляя меня наедине с Холидей.

– Холидей, – поворачиваюсь к ней я, – ты знаешь процедуры легиона! Иди в инфоцентр, добудь всю тактическую информацию для Сынов! – прошу я, но она смотрит в спину уходящему Севро. – Ты не против?