— Вот почему, Майя, ты выросла такой, а Миша другим? Ты какая-то беспроблемная…

Майя усмехнулась.

— Вы ошибаетесь, уважаемая Сандра! — произнесла она. — У каждого из нас в жизни своя драма…

Мишина мама кивнула, после чего достала из духовки противень с готовыми пирожками. Выглядели они замечательно. Майя попыталась вспомнить, когда в последний раз готовила что-то ее мама, но так и не смогла. Девушка вздохнула, взяла пиалы с салатами и вместе с Сандрой отправилась в соседнюю комнату, где находились остальные.

Миша что-то рассказывал сидящей рядом Нелли. Когда она смеялась, он начинал смеяться следом за ней, как болванчик, который двигается лишь под действием человека. Марк читал какую-то книгу, очень похожую на учебник. А Женя… он разговаривал с неизвестным Майе пожилым мужчиной. Это был Мишин дедушка. Она поняла это сразу.

Сандра, пройдя по комнате, положила противень с пирожками на стол, и Майя повторила за ней. К еде никто не притронулся, кроме Марка: тот взял один пирожок и снова уютно устроился на прежнем месте. Сандра села на диван чуть подальше от Миши и бесцеремонно стала слушать разговор сына с его подругой, а Майя, находясь в центре незнакомой комнаты, точно знала, что будет делать. Она решила познакомиться с дедушкой Миши, поэтому взяла противень в руки и, подойдя к Жене и пожилому мужчине, предложила им по пирожку. Они взяли по одному, и девушка отнесла выпечку на место и вернулась. Женя к этому моменту уже перебрался поближе к Сандре, которая стала его для вида о чем-то расспрашивать.

— Меня зовут Майя! — представилась девушка и села на стул, который недавно занимал Женя. Мишин дедушка не без удивления рассмотрел девушку, после чего на его лице расплылась улыбка. Он не понимал современную моду, но Майя показалась ему милой.

— Геннадий Федорович! — представился он.

— Очень приятно с Вами познакомиться… — дружелюбно произнесла девушка с улыбкой на лице. — Расскажите что-нибудь… — недолго думая, попросила Майя, и Мишин дедушка удивленно на нее взглянул. Эта странная девчонка быстро заводила разговор, но пожилому человеку это даже нравилось.

— Что я могу тебе рассказать?

— Не знаю. Что-нибудь… хорошее… — произнесла Майя. — Моя бабушка всегда мне что-нибудь рассказывала. Мне так нравилось…

— Почему же теперь не рассказывает? — поинтересовался Геннадий Федорович, чуть нахмурив брови.

— Она умерла…

— Мне очень жаль, милая…

Майя кивнула, и Мишин дедушка понимающе вздохнул.

— Умерла! — повторил он вдруг. — Да что это вообще значит, да? Исчезла? Испарилась?

— Ушла! — решительно заявила Майя. Она сама от себя такого не ожидала. — Это значит уйти…

Ее глаза покраснели. Она не хотела плакать. Только не сейчас. Но эмоции человеку неподвластны. Слезы одна за другой катились по ее лицу. Она закрыла глаза руками и вытерла слезы. Горечь ушла, но легче не стало. Так всегда и бывает.

— Нет ничего страшного в слезах… — произнес Мишин дедушка.

— Я знаю… — сказала Майя. Теперь она окончательно успокоилась. — Просто я не люблю плакать, а если и плачу, то одна… когда никто не видит.

— Хочешь казаться сильной?

— Нет. Дело не в этом… слезы для меня — это личное. Для меня плакать перед людьми, то же самое, что изливать душу первому встречному… Мало тех, кто видел мои слезы…

— Я видел! — воскликнул Геннадий Федорович, подняв руку вверх, как делают дети в начальной школе. — Значит, я не первый встречный… — Он расхохотался, и Майя засмеялась вместе с ним. — Хочешь рассказать мне что-нибудь? — добродушно спросил Мишин дедушка.

— Нет, — ответила Майя, помотав головой.

— Почему же? — Геннадий Федорович слегка расстроился. — Неужели думаешь, что я могу кому-то сказать… — начал он.

— Нет, нет, нет! — возразила Майя. — Вы поняли меня неправильно. Я имела в виду лишь то, что мои истории слишком долгие, нудные и абсолютно неинтересные…

— С чего же ты так решила? — в недоумении спросил Мишин дедушка. — Жизнь каждого — история. Каждая история чего-то стоит.

— И все же… — не поддавалась девушка. — Расскажите лучше Вы что-нибудь!

— Что же мне тебе рассказать?

Майя пожала плечами.

— Что-нибудь светлое и доброе…

— Расскажу тебе про маму! — воодушевленно проговорил Геннадий Федорович. Его глаза загорелись, и он начал. — Она была лучшим человеком из всех, кого я знал. Как сейчас помню ее добрые глаза, ее улыбку… и еще помню ее потерянный взгляд, когда она отца отправляла на войну. Она никогда не плакала. Наверное, не хотела показывать свою слабость. Она работала, работала, работала… Я был маленький, и поначалу никак не мог осознать, что она умерла… На войне так часто бывает. Просто умерла. Оставила нас одних. Болезнь… — Мишин дедушка так и не закончил это предложение, перескочив на другое. — Помню, сестра осталась за старшую. Работала, не покладая рук. Так шли дни. Один за другим. Такие похожие, такие однообразные, что даже и не вспомнишь, что когда было, в каком году… Но я отчетливо помню тот день, когда отец вернулся. Война уже закончилась, а мы понятия не имели, жив ли он. Отец зашел в дом такой счастливый, а потом…

— Он узнал о смерти своей жены, — продолжила за Геннадия Федоровича Майя, и он лишь кивнул. — Он ее любил, да?

Мишин дедушка снова кивнул.

— Да! — произнес он решительно. — Я больше никогда такой любви не видел…

— Вы счастливый человек, раз видели это! — с улыбкой произнесла Майя, и Геннадий Федорович улыбнулся в ответ. — Она была красивая? — снова спросила девушка.

— Да! — произнес Мишин дедушка, задумавшись. — Красивая. Очень. У нее были такие же длинные волосы как у тебя, — проговорил он, указав на волосы Майи. — Она их все время заплетала в косу и подвязывала лентой. Голубой-голубой, как небо. Русые волосы, глаза карие. Такие добрые. Ее глаза всегда были необычайно добрые, даже когда она злилась. Я мог смотреть в ее глаза часами, потому что тогда чувствовал спокойствие. Даже в самые темные времена…

Геннадий Федорович притих. Он молча посмотрел на Майю.

— Так трогательно… — произнесла она не очень громко.

— Что? — с улыбкой на лице спросил Мишин дедушка.

— То, как вы рассказываете, — пояснила Майя. — Это так трогательно…

Геннадий Федорович пожал плечами, и Майя отвела взгляд в сторону. Нелли и Миша все еще смеялись, а Сандра, разговаривая с Женей, продолжала слушать разговор рядом сидящих ребят. Марк читал книгу.

— Неужели тебе нечего рассказать? — спросил Геннадий Федорович у Майи, заметив, что та отвлеклась.

— Мне? — удивленно переспросила она. — Я могу завалить вас своими историями… Хотите я расскажу, как начала играть на виолончели?