Грачев и Мачколян переглянулись.

— Ох уж эти мне доброжелатели с камешком за пазухой, с киркой за спиной, — вздохнул Ашот. — У наших боссов что, одна-единственная извилина на всех?

— Косицин пока еще не в курсе наших с тобой находок и выводов, — тихо бросил другу Валентин. — И никто не в курсе.

— Так вот и надо всем рассказать, пока эта сволота тут, — эмоционально воскликнул Ашот.

— Выставим себя идиотами. Они скорее поверят ему, чем нам с тобой. Видишь, как раскланиваются…

— Хорошо, что мы оставили его сынка в машине, под присмотром Тарабрина. А то вот бы смеху было.

Первым достигнув беседующих, Михаил Илларионович громко произнес:

— Прибыли мои самые ответственные и лучшие люди. Разрешите вас познакомить. Это, — он слегка повернулся к спасателям, — мои армейские коллеги и незаменимые борцы за справедливость: Грачев Валентин и Мачколян Ашот.

— Это не из той ли прославившейся у вас команды с собакой? — полюбопытствовал Одинцов, разглядывая мужчин.

— О, а вы хорошо осведомлены. — Лицо Косицина осветилось радостью.

— Стараюсь быть в курсе событий, — с невозмутимым видом парировал тот. — А в последнее время по телевизору только о них и слышишь. Так каких успехов ваши герои достигли в этом деле?

Даже спиной Грач почувствовал, как раздулись ноздри Ашота и тот готов вот-вот выкинуть что-то лишнее. Ему и самому не нравился холодный взгляд Одинцова-старшего, его самоуверенность и наглость, но выдавать себя — это немыслимая глупость. Стараясь опередить друга, Валентин громко произнес:

— Мы над этим сейчас как раз работаем. Но в нашей команде не принято раскрывать карты перед посторонними.

— А я разве посторонний? — На губах Одинцова заиграла легкая, едва заметная улыбка, а брови удивленно приподнялись вверх.

Валентин выдержал этот насмешливый взгляд, ничего не ответив. Поняв, что ничего не удастся добиться, Одинцов вновь улыбнулся, похлопал Грачева по плечу и сказал:

— Правильно делаете. Доверять в наше время нельзя никому, даже себе. Мир грязен и пошл, и я очень рад, что в нем все еще остались такие светлые люди. У вас замечательная команда, Михаил Илларионович.

— Грач, давай я ему вмажу, — подался вперед Ашот.

Валентин с трудом остановил его, прошептав:

— Не дури. Пусть пока порадуется. Все равно последнее слово будет за нами. Михаил Илларионович, — Валентин громко обратился к начальнику. — Можно вас на пару слов.

— Извините, я сейчас, — бросил тот остальным и направился к мужчинам. — Ну что?

— Мы должны вам кое-что рассказать, — зашептал Валентин, искоса поглядывая на Одинцова. — Это касается этого человека и его действий.

— Уж не подозреваете ли вы его в совершении данного преступления? — Косицин недовольно нахмурился.

— Не просто подозреваем, у нас есть доказательства.

— Чушь. Зачем бы ему помогать поискам, если он все и устроил? — не желал их слушать начальник.

— Затем, чтобы отвести от себя подозрения.

— Вы хоть понимаете, на кого клевещете? — Михаил нервно взмахнул руками, едва не зацепив при этом Мачколяна. — Этот человек и так миллионер. Стал бы он пачкаться ради еще нескольких миллионов? На кой черт они ему… — Косицин так разошелся в своем гневе, что спасатели не могли вставить и слова, где уж там что-то объяснить. — Он уже получил все, о чем только может мечтать человек, и сейчас хочет сделать что-то полезное, обещает помочь мне найти сына. И я не собираюсь отказываться от этой его помощи только потому, что вы что-то там…

— Вы же ничего не знаете, — перебил Валентин.

— Не знаю и знать не хочу. Все, тема закрыта. Идите к остальным и займитесь делом, вместо того чтобы шляться неведомо где.

Резко развернувшись, Косицин широким шагом направился прочь.

— Вот мразь, — не выдержав, бросил ему вслед довольно громко Ашот. Но Михаил даже не обернулся, хотя прекрасно это услышал. — Я знаю, что ничего не знаю, но другие не знают и этого, — передразнил Мачколян босса, взяв за основу высказывание Платона. Затем повернулся к Грачеву и растерянно спросил: — Ну и что будем теперь делать?

— Он уже все знает про нашу команду и не удивился, увидев нас с тобой здесь, — не слыша последних слов Мачколяна, размышлял Грачев вслух. — Это значит, он знал, что именно мы похитили его сына. Кто-то его предупредил. Бред какой-то…

— Что?

— У нас, похоже, завелась крыса — кто-то сливает ему информацию. Потому он и не переживает особенно за сына. Он просто знает, где он.

— Да нет, не может этого быть. Ведь, кроме нас с тобой, никто и не в курсе.

— Другого объяснения его поведению я не нахожу.

— Думаешь, он и впрямь знает, что Влад у нас? — Ашот тоже начал склоняться к этой мысли. Валентин кивнул. — А знаешь, они ведь могли пробить номер моей машины по картотеке. С такими деньгами ему ничего не стоило выяснить наши личности. Да и потом, — Мачколян вздохнул, — его люди с корабля наверняка сообщили о мешающих им там спасателях с собакой. Провести между нами параллель мог бы и глупец.

— Скорее всего, так все и было. Проблема в другом: как нам теперь доказать его вину?

— Ну-у… Схватить за шиворот и посадить на электрический стул, пусть погреется немножко…

— Я серьезно.

— Тогда не знаю. Изобретать новые способы ловли на живца, это не для меня.

— У меня идея. Раз Одинцов уверен, что мы ничего на него не имеем, он нас и не опасается, а мы тем временем немного покопаемся в его биографии, вдруг выплывет что-то интересное.

— Предлагаешь собрать на него компромат покруче и предложить ему сделку? — догадался Мачколян. — Только вот сынок его опять начнет упрямиться и делать вид, что ничего не знает. А без его помощи мы концы три года собирать будем.

— С твоими-то связями. — Грачев заулыбался, а Ашот от столь похвального комплимента немного покраснел и потупил взгляд.

— Ну, может, ты и прав. Только чем занять Одинцова, чтобы он не понял, что мы под него копаем? Нужно как-то озаботить его конкретно, чтоб не до мелочей было. Эх, жаль, что рядом Макса нет, уж он бы придумал какую-нибудь гадость. Ему это как два пальца…

— А что, если устроить на него покушение, пусть подумает, кто да зачем, — предложил Грач.

— Он решит, что это Соболенко не хочет просто возвращать долг. Еще разгневается да прикажет пришить его девчонку. А та ни в чем не виновата. Нет, это однозначно не катит. Вот если стырить у него товар, да так, чтобы не сразу понял, кто это отмочил, будет совсем другое дело. Пока он будет искать виновных, мы наведем справки, пошарим по его личным архивам, глядишь, и наскребем по сусекам чего-нибудь интересного.

— Допустим, мы с тобой станем искать компромат, а кто займется остальным?..