Ну-ну! Возражения Возиона были куда серьезней ворчливых обличений Хаймиона. Это было подлинное восстание, и пастырь уже пустил в ход убедительные доводы.

— Ты знаток старины, — сказал Булрион, — как ты нам говорил. Зарданцы почитали меченых Проклятием. Они прибегали к джоолгратам в решении споров...

— Каких споров? Мы же всего лишь семья, а не племя. И ты действительно хочешь вмешивать джоолгратку в семейные дела? Женщина заподозрит мужа в неверности и потащит его к чтице мыслей? Нам этого не нужно, отец!

Инстинкт подсказал Булриону, что он допустил ошибку и ему следует побыстрее отступить. Не слишком привычный для него маневр, но бывают случаи, когда мудрее всего отступить. Однако теперь, когда рядом с ним была его нареченная, им овладело упрямство.

Он обвел взглядом угрюмые лица, замечая, кто не отводит глаз, а кто отводит. Нет, спор идет не просто о джоолгратке! Возион слишком уж уверен в себе. Значит, он и Хаймион стакнулись во время поездки, а их дряхлый Старик был слишком занят ухаживанием и ничего не заметил.

— Ты говоришь будто кволец! Бедную женщину прогнали, точно бешеную собаку. Мы, зарданцы, всегда почитали меченых!

Лицо Возиона — ну вылитый хорек! — побагровело от злости!

— Но мы всегда помнили и о том, как они опасны. И если бы только джоолгратка! Еще и ивилгратка...

— Девочка, которая спасла мне жизнь! Ты предлагаешь, чтобы мы и ее прогнали?

— Дай ему кончить, дядя! — рыкнул Хаймион. — Это еще не все.

— Ах не все! — Булрион хотел было вскочить, но тут же решил, что разумнее будет остаться сидеть на камне, точно король на троне. А они вокруг — просители.

— Да! — отрезал Возион. — Этот Раксал — муолграт!

Все посмотрели туда, где Раксал Раддаит сидел в стороне и полном одиночестве на замшелом валуне и пустыми глазами смотрел на горизонт. От этого отстранения, от всего вокруг веяло жутью, чем-то нечеловеческим.

— Почему ты так решил?

— Я спросил его. И он сказал мне. И еще сказал, что Гвин Солит знает про это. Разве она тебе не сказала?

Если не сказала, значит, ей нельзя доверять. Если сказала, то Булрион не сказал сыну. Вот что беспокоило пастыря. Гвин тоже повернулась и теперь смотрела туда же, куда и Булрион. Он обнял ее за плечи.

— Да, она мне сказала.

Стоящие вокруг обменялись сердитыми взглядами. Глаза Возиона опасно блеснули.

— И ты нас не предупредил? Муолграт смертоносен! Если он пожелает, то может наслать на нас кровожадность, заставить нас накинуться друг на друга! Может навлечь всяческие несчастья!

— А зачем ему это? — Едва спросив, Булрион понял, что вопрос был ошибкой.

—Он же племянник правителя Далинга! Если ты ищешь врагов в это твое неспокойное время, зачем приглашать в долину муолграта?

— Зарданцы...

— Перестань ссылаться на наших предков! В те дни они жили небольшими племенами далеко друг от друга. Вспышки звездной немочи тут же обнаруживались, ей не давали распространиться, и меченые были большой редкостью. Далинг — большой город. Заболели сотни и сотни, и вот теперь нам надо разобраться по меньшей мере с тремя мечеными. Кто нас поразил? Кто стоит за этим?

— Почему ты говоришь «кто»? Наши жребии определяют сами Судьбы.

— Судьбы могут воздействовать через людей, делая их своим орудием.

— И почему ты сказал «по меньшей мере с тремя»?

— Кто тут ивилграт? — негромко спросил пастырь.

— Кто? — Булрион поискал взглядом Ниад Билит и увидел, что она стоит позади других, глядя на происходящее большими испуганными глазами. Полион обнимал ее за талию. Ну, эти двое к бунту не причастны! — На что ты намекаешь, сын?

— Дети Гвин Солит умерли от звездной немочи, — сказал Возион. — Умирали сотни людей, в городе царила паника. Но Гвин Солит устроила в своей гостинице лазарет для заболевших и сама их выхаживала. Очень неразумный поступок, не так ли?

— Она смелая и сострадательная женщина.

— Сострадательная — да. Но, возможно, смелость ей была не нужна. Что, если она заразилась вместе со своими детьми, а потом выздоровела, а они нет?

Булрион почувствовал, как напряглась Гвин, видимо, собираясь заговорить.

— Погоди! — сказал он. — Клюнем не раньше, чем увидим всего червяка. К чему ты клонишь?

Возион повернулся и поманил Ниад:

— Подойди сюда, дитя.

Она робко подошла, а Полион воинственно шагал рядом, продолжая ее обнимать. Остальные расступились, пропуская их. Пастырь улыбнулся ей, но такая улыбка не могла успокоить испуганную девочку.

— Когда ты исцеляешь людей, Ниад, ты что-нибудь чувствуешь?

— Чувствую, садж?

— Да, чувствуешь! — повторил он резко. — Ты способна ощущать воздействие твоей силы?

Она покачала головой, и два пучка золотых волос захлопали, точно огромные уши.

— Так откуда ты знаешь, что ты ивилгратка?

Огромные синие испуганные глаза воззвали к Гвин. Ответил Полион:

— Кухарка в гостинице порезала руку, и Ниад...

— Я хочу услышать это от нее! — с досадой перебил Возион. — Когда ты исцелила этот порез, Гвин-садж была там?

Ниад молча кивнула.

— Она присутствовала, когда ты исцеляла моего отца? И других, пострадавших в драке? Дитя, исцелила ли ты хоть одного человека, когда при этом не присутствовала Гвин-садж?

— Чушь! — загремел Булрион.

Его сын ответил ему предостерегающей гримасой, и Булрион с удивлением понял, что под настойчивостью пастыря прячется подлинный страх. А если Возион настолько напуган, что должны чувствовать остальные?

— Так ли, отец? Когда человек, тащивший Солит, упал мертвым, кто был ближе всего к нему?

Разумеется, сама Гвин...

— Но если целительница она, то... — Нет, это неправда. Если Ниад творила свои чудеса, не сознавая как, то действительно творить их могла Гвин, точно так же ничего не сознавая. Или она знала и лгала им всем? Такому о ней Булрион поверить не мог. Но остальные могли.

— Могу теперь ответить я сама? — негромко сказала Гвин.

Он покосился на нее. Ее лицо было мрачным, но без малейших признаков страха.

— Если хочешь. Но ты не обязана.

Она повернулась к Хаймиону.

— Ты хочешь знать, была ли я помечена Проклятием?

—Да! Ты заразилась звездной немочью?

— Не думаю. Во всяком случае, сыпи у меня не было. В ночь, когда умерли мои малютки, я чувствовала себя ужасно, но я полагала, что причиной горе и внезапность их смерти.

Хаймион передернул плечами, тревожно покосился на Возиона в чаянии поддержки, потом зло усмехнулся: