И. Даффи обсуждает также вопрос о влиянии лоллардов в начальной стадии Реформации в Англии. Рассматривая начало религиозных реформ в Англии, он отмечает, что спорными остаются вопросы об оценке численности лоллардов и первых протестантов, и обсуждает вопрос о том, какова должна была быть численность лоллардов, чтобы считаться достаточной для того, чтобы лоллардов можно было рассматривать как значительный фактор в происхождении религиозных реформ? И. Даффи в этом отношении солидаризируется с рассуждениями К. Хейга, опубликовавшего в 1990 г. статью «Английская Реформация: преждевременнное рождение, трудные роды и болезненный ребенок». К. Хейг утверждал, что лолларды представляли собой слабую основу для будущей Реформации, так как в 1521 г. лолларды составляли не более 10 процентов населения даже в «пресловуто лоллардистском городе Эмершеме». Вопрос состоит в том, достаточны ли 10 процентов в населении города, в наибольшей степени проникнутого лоллардистским влиянием, для того, чтобы считать лоллардизм значительным явлением? Подобным же образом А.Дж. Диккенс утверждал, что примерно 3000 точно известных первых протестантов, в число которых входят те, кого судили за ересь, кто уехал из Англии при Марии — это только «верхушка айсберга» из многих тысяч убежденных протестантов. Ревизионисты в ответ на это обращают внимание, что такой «айсберг» может быть очень мал, так как видна все время только лишь его верхушка.

Ещё один дискуссионный вопрос — были ли все те, кто не проявлял себя, как протестант, католиками? Одним из способов решения этого вопроса может быть рассмотрение содержания сохранившихся от XVI в. завещаний. В вопросе с толкованием преамбул завещаний нет согласия в том, чем следует считать по видимости «нейтральные» завещания, которые упоминают только Бога-Отца и Иисуса-Сына Божьего. Увеличение числа таких «нейтральных» завещаний было заметным явлением в завершающий период правления Генриха VIII, и это может свидетельствовать как о росте числа лиц с протестантскими убеждениями, так и, предположительно, может быть свидетельством о приспособлении католиков к политике государства в религиозной сфере. И. Даффи не соглашается с мнением, что изменения в завещаниях при Генрихе VIII отражают изменения в менталитете и религиозных верованиях, и полагает, что это условности: такие изменения в завещаниях в направлении протестантизма следовало ожидать в связи с враждебностью короны к религиозным братствам, заупокойным мессам. Эти изменения в завещаниях, считает Даффи, мотивировались скорее правительственным принуждением, чем изменившимися религиозными убеждениями, и в обсуждении этой проблемы перетолковывает ситуацию в соответствии с ревизионистской концепцией: И. Даффи в оценке завещаний времён Марии считает, что они были искренними (хотя конформизм при Марии был даже более важен, чем в правление Генриха VIII, так как давал безопасность), а завещания, составленные при Генрихе VIII и Эдуарде VI, в которых прослеживается влияние протестантизма, Даффи почему-то не считает искренними и называет лишь «благоразумно конформистскими». В то же время случаи быстрого отклика на религиозные реформы при Генрихе VIII Даффи предпочитает называть «неохотное подчинение», а быстрые отклики на контрреформы при Марии рассматривается у него как радостные, приветствуемые в народе.

При этом И. Даффи иногда высказывает суждения в духе утверждений либеральной концепции А.Дж. Диккенса: «Религиозной революции времён Генриха VIII предшествовала энергичная кампания против ереси — и лоллардистской, и лютеранской», то есть он признает наличие в Англии сторонников Реформации ещё до предпринятого Генрихом VIII разрыва с Римом. И. Даффи отмечает также, что в графстве Кент «прослеживалось длительное присутствие лоллардов во многих приходах». В таких оговорках фактически содержится признание того, что английская протестантская Реформация всё же в какой-то мере началась до того, как она получила государственную поддержку. Эту оценку подтверждает сам И. Даффи и в других суждениях в тексте своей работы: «Стремление к разрушению образов было усиливавшейся характерной чертой 1520-х гг., а в Восточной Англии в начале 1530-х гг. произошло региональная эпидемия подобного рода». Представляется, что в работе И. Даффи, хотя в целом он не хочет отказываться от ревизионистской концепции понимания английской Реформации, содержатся утверждения, свидетельствующие о взаимодействии либеральной и консервативной концепций английской Реформации в среде современных британских историков.

В работе «Слепая преданность народа: народная религия и английская Реформация» (1989), которая вполне не укладывается ни в ревизионистскую, ни в вигско-протестантскую парадигму, Р. Уайтинг рассматривает завещания, отчёты церковных старост, архитектурные остатки церквей,,и делает вывод, что, хотя в правление Генриха VIII и Эдуарда VI появились города, такие как Эксетер, которые стали преимущественно протестантскими, большинство населения юго-западной Англии эволюционировало в своих религиозных верованиях от убежденного католицизма в 1530 г, к религиозному индифферентизму, который в дальнейшем доминировал в этом регионе в течение всей оставшейся части XVI в.

Р. Уайтинг пытается изучать религиозные взгляды широких кругов населения и сосредоточивает свое внимание на «народе», к которому относит тех, кто по своему социальному статусу был ниже джентри, и обращается к материалам графств Девоншир и Корнуолл, пытаясь ответить на вопрос: как англичане восприняли Реформацию, и как она повлияла на их жизнь?

По мнению Р. Уайтинга, в стране было относительно мало убежденных протестантов, но убежденных католиков было еще меньше. Лица с заметно проявляющимися религиозными убеждениями составляли меньшинство и среди католиков, и среди протестантов. Светские лица по отношению к религии в общем вели себя амбивалентно. Католицизм уже увядал, но протестантизм ещё не заполнил освобождавшееся духовное пространство. Р. Уайтинг приходит к выводу, что для средних англичанина и англичанки Реформация в меньшей степени была переходом от одной формы религиозной привязанности к другой и была, скорее, отходом от сравнительно высокого уровня вовлеченности в религиозные верования в дореформационный период к конформизму, пассивности и даже потере интереса к религиозным делам. Примерно до 1530 г. не встречалось возражений против церковных облачений, посуды, таинств, заступничества святых, образов, распятий, хоров в церкви, чёток, монахов, религиозных братств, и эти традиционные формы религиозности даже вполне одобрялись в народной среде. Ко времени смерти Генриха VIII в 1547 г. поддержка традиционной религиозности в народе заметно уменьшилась, а за шесть лет правления Эдуарда VI она понесла сокрушительные потери. Возрождение религиозности в правление Марии Тюдор оказалось кратким, а в 1560-е г. только ограниченное меньшинство населения было готово словесно и финансово поддержать старую религию. Но при этом едва ли традиционная религиозность в это время была замещена восприятием протестантизма в народе.

Для объяснения уступчивости населения юго-запада Англии давлению властей в установлении протестантизма Р. Уайтинг приводит причины нерелигиозного характера: чувство необходимости подчинения авторитету власти, ксенофобию, потребность в моральном и брачном самоопределении, надежду на материальные приобретения, страх материальных потерь, финансовое давление светской власти, угроза социальной изоляции, телесного наказания или смерти. Но все эти влияния не создавали приверженности к протестантизму, и к 1570 г., считает Р. Уайтинг, на юго-западе Англии было очень мало убеждённых христиан, католиков или протестантов, и целому поколению не удалось достичь того уровня христианского благочестия, который имели их родители.