Он почувствовал ее присутствие, и в продукте чародейства Увечного бога поднялся страх. Тем не менее он еще не был уверен, что она опасна. А тщеславие и властолюбие поднимали волны вокруг острова его души.

Его можно использовать, решила она.

– Я Ханнан Мосаг, – сказал он, не поворачиваясь. – А ты… ты одиночница. Самая злая из Сестер, проклятая в пантеоне эдур. Твое сердце – предательство. Приветствую тебя, Сукул Анхаду.

Она приблизилась.

– Предательство для тех, кто погребен внизу, Ханнан Мосаг, для Сестры, которой ты когда-то поклонялся. И скажи, эдур, как это повлияло на твою судьбу? Не преследуют ли твой народ в последнее время несчастья? Ты вздрогнул… Ну что ж, нас обоих это не удивляет.

– Ты стараешься ее освободить.

– Мне всегда было лучше иметь дело с Шелтаной Лор, чем с Менандор… хотя сейчас, возможно, иначе. Та, что погребена, одержима.

Тисте эдур хмыкнул:

– А мы все – нет?

– Давно ты знаешь, что твоя самая прославленная защитница похоронена здесь?

– Я подозревал годами. И думал – надеялся, – что здесь же отыщу то, что осталось от Скабандари Кровавого Глаза.

– Не тот Взошедший, – сказала Сукул Анхаду насмешливо. – Знал бы ты раньше, кто кого предал тогда, понял бы.

– Я слышу презрение в твоем голосе.

– Зачем ты пришел сюда? Не терпелось добавить свою силу к ритуалам, которые я расплела внизу?

– Возможно, – произнес Ханнан Мосаг, – мы могли бы работать вместе… какое-то время.

– И что это даст?

Тисте эдур поднял голову:

– Это же очевидно. Прямо сейчас Силкас Руин ищет того, кто, вероятно, покоится здесь. Вряд ли тебе или Шелтане Лор понравится, если он преуспеет. Я могу навести тебя на его след. И могу предложить… поддержку во время схватки.

– А взамен?

– Во-первых, ты перестанешь убивать и есть жителей города. Во-вторых, мы можем уничтожить Силкаса Руина.

Она хмыкнула:

– Я и прежде слышала подобную целеустремленность, Ханнан Мосаг. А Увечный бог готов бросить ему вызов?

– С союзниками… да.

Она обдумала предложение. Предательство возможно, но вряд ли, прежде чем удастся избавиться от Руина – игра развернется вокруг судьбы Финнэста. Сила Скабандари Кровавого Глаза уже не та, он уязвим.

– Скажи, Силкас Руин путешествует в одиночку?

– Нет. У него горстка спутников, однако беспокойство вызывает лишь один. Тисте эдур, старший брат Сэнгаров, бывший командующий войском эдур.

– Неожиданный союз.

– Лучше сказать: хрупкий. Он тоже ищет Финнэст и, полагаю, сделает все возможное, чтобы не отдать его в руки Руина.

– Да, мы все руководствуемся выгодой. – Сукул Анхаду улыбнулась. – Очень хорошо, Ханнан Мосаг. Договорились. Только скажи своему Увечному богу вот что: сбежать в миг атаки, бросить Шелтану Лор и меня Силкасу Руину и, скажем, удрать с Финнэстом в момент битвы будет его фатальной ошибкой. На последнем дыхании мы расскажем Силкасу Руину все, что нужно, и он придет к Увечному богу и будет беспощаден.

– Тебя не бросят, Сукул Анхаду. А что касается Финнэста… Вы захотите забрать его себе?

Она рассмеялась:

– Чтобы сражаться из-за него друг с другом? Нет, лучше его уничтожить.

– Ясно. Значит, вы не против, чтобы Увечный бог воспользовался его силой?

– При этом Финнэст будет полностью уничтожен?

– О да, Сукул Анхаду.

Она пожала плечами.

– Как угодно. – Ты и впрямь считаешь меня дурой, Ханнан Мосаг. – Твой бог идет на войну, ему понадобится вся возможная помощь.

Ханнан Мосаг с усилием изобразил кривую мрачную улыбку:

– Он не может идти. Не может даже ползать. Война придет к нему, Сестра.

Если было в этих словах скрытое значение, Сукул Анхаду его не уловила. Она посмотрела на реку на юге. Чайки парят, по течению плывут странные островки из веток и травы. А под поверхностью, она чувствовала, кружат громадные злобные левиафаны, использующие островки как приманку. Кто бы ни приблизился…

Ее отвлекло бурление силы из разрытого кургана, и Сукул снова опустила взгляд.

– Она идет, Ханнан Мосаг.

– Тогда я удаляюсь? Или она признает наш уговор?

– Тут, эдур, я не могу говорить за нее. Лучше уходи – она будет очень голодная. Кроме того, нам с ней надо поговорить… разобраться в старых обидах.

Сукул проводила взглядом увечного колдуна, ковыляющего прочь.

В конце концов, ты гораздо больше ее дитя, чем мое, и сейчас лучше бы ей обойтись без союзников.

Так или иначе, это все происки Менандор.

Мертвые пираты лучше, размышляла Шурк Элаль. Есть какая-то извращенная справедливость в том, что мертвые преследуют живых, особенно когда дело доходит до кражи ценного имущества. Удовольствие от отъема совершенно бесполезных предметов у живых послужило ей более чем достаточным стимулом держаться новообретенной профессии. К тому же у нее здорово получалось.

Трюмы были набиты грузом с брошенного корабля эдур, крепкий свежий ветер нес «Бессмертную благодарность» на север из Драконийского моря, и громадный флот у них в кильватере, похоже, не приближался.

Корабли эдур и летерийские, сотня или больше. Они появились с юго-запада, выходя под углом к курсу, ведущему в устье реки Летер. Тем же курсом шли судно Шурк Элаль и еще две торговые шаланды, которые «Бессмертная благодарность» быстро нагоняла. И все это было очень печально, поскольку суденышки из Пилотта представляли лакомый кусочек, и, не будь за кормой массы имперских кораблей, их давно уже ощипали бы.