Склон был невысок, но похоже, я таки неудачно треснулась головой, потому что очнулась в траве спустя какое-то время. С трудом подтянув ноги, села лицом к закрытому порталу. Подождала мгновение, пока перестанет кружиться голова и огляделась. Ни чего похожего на Мертвые земли.

По ощущениям – середина или конец весны. Солнце клонилось к закату, а в нескольких метрах от меня слабо застонал Ольгерд. Я вскочила и от резкого движения, не удержавшись на ногах, болезненно шлепнулась на пятую точку.

- Тихо, успокойся… - сиплым голосом сказала я себе.

Однако мысль, что Ольгерд жив и ему больно, заставляла меня шевелиться. На четвереньках, не рискуя больше встать, я поползла к нему, с каждой секундой чувствуя себя лучше. А нежная зеленая травка под моими ладонями превращалась в высохшие, желтые проплешины – природная магия пробудилась, хоть и была слаба.

Ольгерд был жив. Пусть бледен, грязен, с губами, вокруг которых собралась нездоровая синева, но совершенно точно – жив.  Но больше всего меня порадовало то, что вокруг той омерзительной рваной раны на предплечье не было ни одного, даже крошечного, пятнышка Тьмы. Только лохмотья кожи, кровь и грязь.

Прежде, чем лечить эту рану, ее нужно было промыть. Я вспомнила слова герда Зорта, помогающего укладывать мой рюкзак:

- Вещь хоть и старая, санги Алуна, и примитивная, но достаточно мощная. Главное – не забудьте подставить посудину – работает она не слишком долго.

Я судорожно вскочила и принялась глазами искать рюкзаки. Один из них зацепился за ветки куста на склоне, второй я с трудом нашла через несколько минут поисков в высокой траве, возле места, где я упала.

Распустив шнуровку, я не стала обременять себя поисками, а просто вытряхнула на траву то, что содержала в себе моя сумка. Даже не колеблясь, схватила маленький атласный мешочек пространственного кармана и разорвала шелковую нитку, скрепляющую края. Пусть он и одноразовый и таких, как утверждал герд Зорт, на все государство осталось меньше десятка, но нам выделили два и свой я забила по полной.

Яркая вспышка испугала меня своей неожиданностью, а когда я проморгалась, передо мной на траве лежал обгорелый кусочек ткани, который раньше был этим самым мешочком, стояли вложенные один в один три котелка и еще небольшая кучка различной походной посуды, включая кружки, миски и пару хороших кухонных ножей.

Расставив все котелки в ряд, я присоединила к ним кружки и миски. Задрала обгорелый рукав, обнажая запястье и широкий гладкий браслет, что был украшен одним единственным голубым камнем. Вот на него-то я и нажала так, как учил меня герд Зорт – слева направо и вдавить до конца - струя воды из браслета хлынула, заполняя все емкости. В последнюю миску вода уже капала, а минусом было то, что следующую порцию я смогу получить не раньше, чем через сутки.

Я жадно схватила одну из кружек и выпила залпом. Вторую, аккуратно приподняв голову Ольгерда, попыталась споить ему. Вода мутными ручейками стекала по грязному лицу и упрямо сжатым губам, и мне пришлось, надавив, раздвинуть ему рот ложкой.

Сложно сказать, пил он или нет. Я не видела, чтобы двигался кадык, но я все же аккуратно влила несколько ложечек в темную щель рта. Он не закашлялся и слабое дыхание не изменилось – наверно, я делала все правильно.

Целая миска воды мне понадобилась на то, чтобы, взяв кусок мыла, вернуть своим рукам нормальный цвет. На лицо я решила пока не тратиться. Прихватив один из лоскутов чистой ткани, принялась промывать рану – мне не нравилось то, что Ольгерд не приходил в себя.

Даже в том мире я была слабеньким магом, а сейчас моей силы едва-едва хватило на то, чтобы поправить свое здоровье. Искорка природной магии, которую я чувствовала вновь пробудившейся, была гораздо слабее, чем раньше. Справлюсь ли я с такой раной? Мне было страшно.

Даже промытой она выглядела ужасно – разорванные мышцы, белеющая в красном месиве кость и лохматые, какие-то иззубренные края. Заревев от жалости, я вытащила из груды ложек-вилок-ножей большие ножницы и, аккуратно оттягивая пальцами, принялась срезать висящую на тонких ниточках разодранную кожу. Плеснула водой еще раз, с трудом разогнула затекшие ноги и, прихрамывая, прошла несколько метров к молодому деревцу. Обхватила ладонями тонкий, сантиметра три - четыре в диаметре ствол, закрыла глаза и принялась пить Силу, стараясь не обжираться. Оторвалась я вовремя.  

Я не слишком понимала, поможет ли это, но лечить такие раны я просто не умела. Да и ни какие раны лечить я не умела. Поэтому попробовать свою Силу казалось мне единственно возможным вариантом.

Встала на колени в мокрую траву, закрыла глаза, и, положив руки на края, попыталась тонкой струйкой влить Силу. Получалось плохо, я это чувствовала. Когда Силы осталось около половины, я открыла глаза и поняла, что рана срослась меньше, чем на четверть. Щедро вливая остальную часть магии, я наблюдала, как неохотно, медленно и непрочно соединяются края.

Не доводя себя до магического истощения, прошла к следующему дереву. И снова – знакомое насыщение Силой – и еще один сухой, высосанный до дна ствол.

Когда я увидела рану Ольгерда, я просто заревела от беспомощности – за те минуты, что я ходила «кормится», она приняла прежний вид.  Немного подумав, решила попробовать другой вариант. Взяла грязную портянку его плаща, валявшуюся на склоне, перекатила тело на нее и привычно, вцепившись двумя руками в воротник, изо всех сил упираясь и дергая, поволокла его по траве к ближайшему взрослому дереву.

Чуть отдышалась, кухонным ножом зачистила от коры кусок ствола размером с ладонь. Левую руку положила на влажный, сочащийся соком участок, а правой – захватила края раны и попыталась срастить их льющейся Силой.

Я не сразу поняла, что идет не так. Прекрасно ощущала поток магии, идущей через меня, но до тех пор, пока дерево не уронило мне на голову несколько сухих листьев, я внимательно смотрела рану на Ольгерда и совершенно не замечала, какой мощной и плотной стеной выросла кругом трава.

Задрав голову вверх, увидела пожухлую, облетающую листву, а опустив глаза – Ольгерда, с той же самой открытой раной, тонущего в высоченной траве. В этот раз Сила даже не задержалась в его теле, напрямую сливаясь в бессмысленный рост окрестной зелени.

Ольгерд не приходил в себя и мне становилось страшно. Я не могла позволить ему погибнуть столь нелепо, даже не в бою, а просто от неумелого врачевания.

Мир от меня скрывался за пеленой слез, но я, резко и зло ущипнув себя за руку, сказала: «Успокойся, истеричка, просто подумай, первый раз ты смогла срастить рану на четверть, второй раз не помог вообще. О чем это говорит? Это говорит о том, что прямая, не переработанная магия Ольгерду просто не поможет!»

Я чуть раздвинула траву, в которой тонул Ольгерд, посмотрела на синеющие губы и, резко встав, пошла «допивать» дерево. Я выбрала из него все соки, всю мощь и всю жизнь. Немного подумав, «закусила» двумя молодыми деревцами и совершенно пьяная от Силы, глупо хихикая, потому что мир казался прекрасным и беспроблемным, почти захлебнувшаяся, вернулась к Ольгерду.