Вскоре российский император и кайзер Германии встретились в Потсдаме. Вильгельм II сделал приятное родственнику — вышел встречать его в русском мундире. Ники и Вили, как они называли друг друга, вместе гуляли, охотились на фазанов и… ни о чем не договорились. Обещания, данные кайзером президенту Крюгеру, были забыты. Дело в том, что в это время Англия и США уступили Германии спорные острова в Тихом океане. Вильгельм фактически согласился с оккупацией бурских республик. Но в то же время он настойчиво убеждал Николая II начать наступление на Индию.

Российские дипломаты не преуспели и во Франции. Французы мечтали вернуть захваченные Германией области Эльзас и Лотарингию, поэтому ссориться сейчас с англичанами им было не с руки.

Наиболее здравомыслящие политики России советовали хотя бы немного укрепить свои позиции в Азии, не вызывая при этом гнев Британии. И действительно, под шумок далекой войны Россия заключила ряд выгодных договоров с восточными соседями.

В общем, действенную помощь бурам оказали только воины-добровольцы и санитарные отряды.

Правда, разведывательная деятельность была поставлена неплохо. Посольство в Лондоне постоянно отправляло подробные отчеты о боевых действиях в Южной Африке, настроениях в войсках и в обществе, основываясь на открытых английских источниках. Однако доверять им полостью было нельзя, Британия вела войну и на информационном поле. Еще накануне войны вышла так называемая Синяя книга, в которой содержалось множество обвинений в адрес буров (такие Синие книги всегда выходили в Англии в преддверии войн). Сообщения военных корреспондентов тоже были тенденциозными. Так, написал книгу о боевых действиях в Южной Африке уже знаменитый тогда писатель Артур Конан Дойл; она вышла в Британии уже во время войны, притом несколькими изданиями. Именно за эту необъективную, мягко говоря, книгу, а не за рассказы и повести о Шерлоке Холмсе Конан Дойл был возведен королевой в рыцарское звание. В Трансвааль был командирован еще один «певец английского милитаризма» — молодой офицер и военный корреспондент Уинстон Черчилль. Он попал в плен к бурам, сумел бежать, за его поимку была объявлена награда в двадцать пять фунтов. Этот яркий эпизод стал выигрышным дебютом в политической карьере Черчилля.

Российским дипломатам с превеликими трудами удалось добиться присутствия наших военных агентов (так назывались тогда военные атташе) в Южной Африке по обе стороны фронта. Действия английских войск наблюдал полковник Генштаба П. Стахович, на стороне буров работал подполковник-штабист В. Ромейко-Гурко, достойный сын своего отца — генерал-фельдмаршала И. В. Гурко, героя Русско-турецкой войны. Позднее в Трансвааль были направлены военные агенты Иолшин и Потапов, а также военные инженеры капитан Щеглов и капитан фон Зигер-Корн.

С тех пор российские военные, правительство, Николай II имели полное представление о том, что происходит в Трансваале и Оранжевой республике.

В декабре 1899 русский военный агент подполковник Ромейко-Гурко отплыл из Марселя в Африку на пароходе «Наталь». Тем же рейсом отправились санитарный отряд Красного Креста и около пятидесяти русских волонтеров. Офицеры ехали инкогнито и знакомились между собой, узнавая военную выправку.

Вскоре в лондонской «Дейли мейл» появилась корреспонденция под заголовком «Атташе или разбойник? (Странное дело генерала Гурко)». Автор утверждал, что «генерал» Гурко везет в Трансвааль «двести добровольцев» и «три тысячи контейнеров», что под командованием генерала Жубера сражаются тысячи русских, что самому Гурко предложили «командовать армейскими корпусами» — и так далее, и все это будто бы со слов самого атташе. В общем, типичный образчик английской пропаганды того времени.

Через Мозамбик русские путешественники приехали в столицу Трансвааля Преторию. Президент Крюгер с почетом принял русского военного агента, затем и всех волонтеров — он находил время пожать руку каждому вновь прибывшему добровольцу. Наши волонтеры присягнули на верность бурским республикам, получили оружие, лошадей и отправились воевать. Они могли присоединиться к любому отряду добровольцев: французскому, голландскому, итальянскому, немецкому, ирландскому — либо войти в состав бурского командо.

Подпоручик Августус, прапорщики Диатропов и Никитин, как и половина русских добровольцев, предпочли воевать плечом к плечу с бурами. Подпоручик восхищался их мужеством и с самого начала хотел попасть именно в бурскую часть. Диатропов рассудил, что раз уж русского отряда нет, то с бурами надежнее — они хоть и отступят, да не отступятся. А Никитин сказал многозначительно:

— Надобно поучиться, как люди умирают за свободу!

Уже обстрелянные волонтеры советовали новичкам:

— Не вздумайте только бравировать, когда будете под огнем; у буров всякое ненужное молодечество считается безрассудством и вызывает лишь смех.

Встречались, конечно, и среди волонтеров случайные люди, например корнет запаса Вискупский, совсем мальчик, но уже алкоголик. Вероятно разгоряченный вином и мальчишескими фантазиями, пустился он в опасную авантюру, в боевых действиях почти не участвовал и затерялся где-то на африканских просторах. Не он один поддался благородному порыву. Потомок грузинских царей князь Николоз Багратиони-Мухранский собирался в Африку на охоту — тогда сафари только входило в моду, — а тут во Франции узнал о начавшейся войне.

— А кто такие эти буры? — спросил он. И уже через пять минут праздный охотник превратился в кипящего праведным гневом волонтера. Но его первоначальный пыл не угас — князь Багратион, или просто Нико, как его звали боевые товарищи, храбро воевал в составе французского отряда, пока не попал в плен.

Были среди наших волонтеров и другие знатные дворяне: поручик граф Комаровский, князь Енгалычев. В командо и в отрядах волонтеров сражались также капитан Айп, поручики Едрихин, Петров, Дуплов, Стессель, военный инженер Рубанов, морской офицер фон Стольман, отставной казачий сотник Ф. И. Гучков (родной брат Н. И. Гучкова), капитан Ганецкий — тоже сын героя Русско-турецкой войны.

В подавляющем большинстве все волонтеры были, как вспоминал подпоручик Августус, «люди убежденные, люди с честными, идеальными стремлениями, в душе которых трепетала жилка удали и молодечества, облагороженная рыцарским порывом помочь, спасти слабого и угнетенного».

Русские волонтеры вступили в бой, когда силы англичан уже многократно увеличились: британская армия на юге Африки насчитывала теперь сто двадцать тысяч человек против семнадцати тысяч воюющих буров. Вновь прибывшие английские части были одеты в форму цвета хаки и прекрасно вооружены. Бурские командо и отряды волонтеров все чаще отступали, несли тяжелые потери, но и этими малыми силами они сковывали огромную армию врага.

На бивуаках буры, пыхтя своими короткими трубками-«носогрейками», часто спрашивали наших волонтеров:

— Когда же царь русский заступится за наш народ?