Что это за город такой, если у них на главной площади размещена виселица?

Я помалкивала. Руки у меня были связаны за спиной, а шею охватывала петля. Никуда не денешься. Я стояла на деревянной крышке люка размером два квадратных фута, на платформе в пяти футах от земли. Крышку удерживала на месте медная защёлка с привязанной к ней верёвкой.

Дюррал предложил сам дёрнуть за эту верёвку, когда придёт время, – дабы сохранить души добрых горожан незапятнанными. Однако сейчас он был слишком занят, восхваляя себя.

– Сколько было неурожаев, пока вы ловили ведьму, обрёкшую ваш город на голодную смерть? Здесь рождались телята с двумя головами и дети без глаз! Сколько лет вы молились и плакали: «Помилуй меня, помилуй меня!» – пока в город не приехал единственный и неповторимый Дюррал Бурый?

Слово «аргоси», как я начала понимать, означало «мерзавец, который способен говорить только о себе».

Между тем окружающая нас толпа становилась все больше и больше. В городке такого размера не может жить больше двухсот душ, но и двести пар глаз – это много, когда все пялятся на вас и готовы сражаться с «единственным и неповторимым Дюрралом Бурым» за право рвануть верёвку.

– Очень много лет, – продолжал он, – вы подозревали всех и каждого, и это настраивало вас, прекрасных людей, друг против друга. – Он усмехнулся и дёрнул себя за ворот рубашки. – Вы не доверяли невинным странникам-аргоси, которые всего лишь искали тёплое место для сна и партнёра для карточной игры.

Значит, Дюррал бывал здесь раньше. Очевидно, обжуливал местных простаков в карты, и люди сочли это веской причиной для обвинения в колдовстве.

– Я тогда говорил вам, помните? – продолжал аргоси, погрозив толпе пальцем. – Когда вы надели мне верёвку на шею. Говорил же, что только я один могу найти настоящего виновника.

Он постучал затянутым в перчатку пальцем по виску.

– Среди странников-аргоси я лучше всех владею арта пресис.

Снова арта пресис. Похоже, ему было очень важно это подчеркнуть – пусть даже никто, кроме меня, здесь не знал толком, о чём вообще идёт речь.

Дюррала Бурого это ничуть не смущало.

– Владею я и ещё более изысканной арта туко. Но те из вас, кто не знаком с путями аргоси, не поймут, что это такое.

Он снова пошёл кругами, мало-помалу приближаясь к виселице. Плечи у него напряглись, словно Дюррал боялся, что я могу внезапно порвать свои путы, прыгнуть на него и вцепиться зубами в лицо. Строго говоря, он был не так уж далёк от истины.

– Она хитра, эта ведьма! – похвалялся Дюррал. – Пыталась использовать свои демонические заклинания, чтобы застать меня врасплох.

Он крутанулся на каблуках, скрючив пальцы, так что они стали похожи на когти. Толпа ахнула. Дюррал выпрямился, улыбнулся и коснулся своей шляпы.

– Пыталась она и зачаровать меня…

Снова послышалось бормотание. Юный паренёк – похоже, единственный здесь, у кого были мозги и яйца – крикнул:

– Лжец! Все знают, что с ведьмовскими чарами никто не справится!

Дюррал подмигнул парню.

– Простой человек не справится, это верно. Но у аргоси гибкий ум. Нас не одурачат ни колдуны, ни ведьмы! – Он махнул рукой в мою сторону. – Даже такие демоницы, как эта!

Кто-то вскрикнул. Кто-то заохал. Остальные начали молиться какому-то богу, соединив вместе большие и указательные пальцы – в форме домика, – чтобы отразить злые чары.

Идиоты. Если б это так работало, каждый родитель-медек склеил бы своему ребёнку пальцы ещё в младенчестве. Впрочем, другие горожане, склонные больше полагаться на дубинки, вилы и ножи, чем на глупые жесты, начали приближаться к эшафоту.

– Да! – сказал Дюррал, словно подгоняя их. – Это правильно. Настало время возмездия. Пора отправить демоницу обратно в ад, откуда она явилась.

Людей становилось больше и больше. Я чувствовала их запах, ощущала исходивший от них жар, слышала беспокойное шарканье их ног. Секунд через пять кто-нибудь воткнёт мне в сердце острый нож. Наверное, это даже лучше, чем повешение. После того как я связалась с аргоси, дела определённо пошли на лад.

– Не так быстро, – сказал Дюррал.

Его тон изменился. Самодовольство и вкрадчивость исчезли. Теперь он командовал, словно генерал, руководящий новобранцами.

Толпа замерла на месте, не сводя глаз с Дюррала.

– Сперва вы мне заплатите.

Вот ведь сукин сын!

Я редко ругалась, даже про себя. Но сейчас был особый случай.

Поначалу я думала, что вся эта затея с повешением «ведьмы» – просто спектакль. Дюрралу нужно было натравить на меня толпу, чтобы проклятие стало осязаемым и он сумел вытащить его из меня – как на карте, которую я видела. Дюррал не сказал мне, что бывал в этом городке раньше. Подозрительно, конечно, но я подумала, что это просто не так уж важно здесь, за границей территорий джен-теп. Однако Дюррал забыл упомянуть и о том, что задолго до нашей встречи он пообещал за вознаграждение выследить ведьму, которая третировала горожан… Неудивительно, что в той дурацкой таверне он так хотел со мной подружиться.

Его хвалёное самообладание? Сопротивление сигилам? Рассуждение о красоте звёзд и о том, как моё проклятие оскорбляет мир? Это был просто способ мошенника превратить неприятности в преимущество.

Дюрралу хватило наглости повернуть ко мне голову и подмигнуть.

– Он лжец! – крикнула я толпе. – Я не ведьма!

И тут же поняла, что именно таких слов они ожидали от ведьмы.

– Вообще-то на самом деле я ведьма. Страшная ведьма. Мои проклятия делают вашу морковь на вкус как цветная капуста! Я заставляю рождаться младенцев… с шестью локтями! И мало того! Взгляните на этого человека. Он много лет был моим сообщником. Помогал найти добрых и богобоязненных людей, чтобы я разрушала их города во славу моего повелителя – владыки демонов! Вы хоть знаете, что значит слово «аргоси»? Оно значит… – у меня мало-помалу заканчивались идеи и воздух в лёгких.

– «Человек, который находит для ведьм добрых и богобоязненных людей?» – предложил Дюррал.

– Именно, – сказала я.

Он смеялся так, что эти рослые широкоплечие люди начали хихикать вместе с ним.

– Ну вот, ребята. Как говорится в старых историях: когда ведьма раскрывает рот, каждая её правда идёт рука об руку с ложью.

Вероятно, правдой в данном случае было признание в ведовстве. Поэтому, заявив, будто бы Дюррал со мной заодно, я лишь подтвердила, что это не так.

– Давайте приступим к делу, – сказал он. – Да, мы все хотим, чтобы ведьму повесили… – Дюррал покосился на меня. – Но повесили не до смерти, как вы понимаете.

– В каком смысле?

Зря я это спросила.

– А в таком, что ты должна размякнуть, но остаться жива. Потом тебя проволокут лошадьми, четвертуют и наконец сожгут.