– На празднике в Беверли-Хиллз, у одной девочки, чей папа писал сценарии для бесконечных сериалов, из которых ни один, правда, не дошел до Швеции. Начо был так не похож на остальных парней, он был намного спокойнее, настолько… мужественнее.

– Он из Колумбии?

– Да, из Боготы. Его отец, Виктор, был там шефом полиции. В начале девяностых мы прожили там несколько лет, в Чиа, университетском городке, расположенном в двух милях к северу от Боготы, на дороге в Зипакиру…

Она замолчала и повертела в руках бокал.

– Почему вы оттуда уехали? – спросила Анника.

Карита мгновение колебалась.

– Мы не могли больше там находиться, – сказала она наконец. – Виктор, папа Начо, вел дело наркосиндиката, владевшего кокаиновыми фабриками в джунглях. Его там и убили во время полицейской облавы.

– Как это ужасно, – вздохнула Анника.

Карита Халлинг Гонсалес отпила глоток вина.

– Колумбийцы не совсем обычные люди. Они убивают не только врагов, но и членов их семей. Они не остановились бы, не убив всех наследников.

Она печально улыбнулась:

– Начо уцелел, потому что мы уехали в Швецию, где он наконец познакомился с моими родителями. Не хочешь чего-нибудь поесть? Мы с детьми сегодня полдня потратили на готовку.

Карита взяла Аннику под локоть и увела в гостиную.

– Я думала, у тебя будет пара соседей, а тут собрался весь район, – сказала Анника.

– Нет, – решительно возразила Карита. – Ты только вдумайся, что каждое пятое домохозяйство не платит взносы на наши совместные мероприятия, вот они остаются в одиночестве, платя садовникам, смотрителям бассейнов и владельцам кабельных сетей и спутниковых каналов. Разве это не скучно? – Карита сделала глоток вина. – Таких сюда не приглашают. – Она наклонилась к Аннике и шепнула: – И все они – англичане.

Пятница. 7 января

Рассвет она встретила на пляже, идя по утрамбованному светло-серому песку. В лучах восходящего солнца по небу носились и верещали незнакомые ей птицы. В лицо дул ветер, а морская соль садилась на волосы.

«Я должна к этому привыкнуть», – подумала она.

Она долго и основательно мылась под душем, а потом решила, впервые после приезда, нормально позавтракать.

Обеденный зал был выложен клинкерным кирпичом, с потолка лили свет встроенные светильники. Стены были выкрашены в желтый цвет, стулья – в синий, а на окнах висели полосатые занавески. Анника съела ломтик белого хлеба с ветчиной, выпила чашку кофе и стакан сока.

Потом она поднялась в номер и позвонила в редакцию.

Берит еще не пришла, и Анника попросила к телефону Патрика.

– Как там дела? – спросил он севшим голосом, как будто отработал ночную смену.

– Я же предупреждала, чтобы не продавали фотографии, – сказала Анника. – Но вчера я видела их в нескольких испанских газетах.

Патрик смутился, но ответил:

– Знаешь, это не я распродаю фотографии за границу.

– Но я же предупреждала тебя…

– Я что, похож на модем? Ты лучше поговорила бы с отделом иллюстраций. Что ты собираешься писать до завтра?

– Грабители мертвы, украденные ценности найдены, а Сюзетта до сих пор не найдена, так что выбор у меня невелик, – сказала она.

– Вся эта история уже остыла, – вынес вердикт Патрик. – Завтра утром вылетай первым же самолетом домой. Сегодня подмети все остатки.

– У меня есть дело с одним приехавшим сюда шведом, хотя речь идет о наркотиках, – сказала она, вспомнив о сделке с Линде.

– Напиши, мы здесь посмотрим и примем. Сегодня я хочу получить еще и статью о шведах в Испании. Они в самом деле бегут туда от налогов?

Голос Патрика гулко разносился по редакции в четырех тысячах километров от Анники.

– Сейчас шведы бегут на Солнечный Берег, – сказал он, и Анника явственно представила себе, как он размахивает руками, предлагая названия рубрик: «Мертвые в раю», «Конец эпохи», «Люди возвращаются на север».

Было слышно, как он сделал глоток. Наверное, пьет кофе.

– Я слышал, что там есть один шведский маклер, который всех знает и все может. Сейчас, секунду, я посмотрю… где-то у меня было записано. Ага, вот: Рикард Мармен! Сможешь с ним связаться или ты дашь его номер мне?

Так, значит, господин Мармен у нас маклер? Понятно.

– Думаю, я смогу с этим разобраться, – сказала Анника и принялась перелистывать блокнот в поисках телефона.

– Подбери несколько роковых цитат, чтобы показать, что ничего хорошего там у моря нет, – сказал он и отключился.

Она позвонила Рикарду Мармену на мобильный с гостиничного телефона, и механический голос попросил оставить сообщение на голосовой почте.

Наверное, он вчера припозднился на вечеринке у Кариты, подумала она и попросила Рикарда перезвонить ей.

Потом она набрала номер Никласа Линде.

Он ответил без промедления.

– Швед участвует в расследовании дела о наркотиках, – сказала она без предисловий. – Мне нужны подробности.

– Я заберу тебя из отеля в восемь часов вечера. Пока.

Зазвонил мобильный телефон Анники.

– Прости, дружище, что не ответил сразу. Как ты себя чувствуешь?

Это был Рикард Мармен, бодрый, как жаворонок.

– Спасибо, замечательно. Я получила задание от стокгольмской редакции взять у тебя интервью как у торговца недвижимостью. Что ты на это скажешь?

– Что-нибудь придумаем, голубушка. Приходи в мой маленький бутик на обед. Бутик находится напротив «Английского двора» в Пуэрто-Банусе, ну, знаешь, это такой большой универмаг…

– Я знаю, где он находится, – сказала Анника. – Мы пообедаем. ну, скажем, в два?

– Пусть будет половина третьего, – предложил Рикард Мармен.

Анника посмотрела на часы.

Ей надо было убить четыре часа.

В гавани у пирсов покачивались яхты. Чем больше был номер стоянки у берега, тем больше было и судно. У нулевого пирса стояли мелкие яхточки, похожие на утлые финские лодчонки. Облизывая мороженое, она прошла мимо них. Людей здесь было мало. Несколько человек собралось на борту большой лодки под названием «Шаф». Другое судно оттирала тряпкой какая-то женщина.

С моря тянуло несильным бризом. Солце не грело и светило довольно тускло.

Она заказала кофе в баре «Синатра», в том самом баре, в котором сидел Никлас Линде в первый вечер ее пребывания здесь, когда она ему позвонила.

В зале преобладали голубые и белые тона – морские оттенки. Кофе был не особенно хорош. Ей не нравились и местные порции – две капли напитка на дне крошечной чашечки. Дома, в Стокгольме, она привыкла поглощать кофе литрами. Она сама готовила его во французской кофеварке, а потом просто разогревала в микроволновой печи.