— Только без паники, — приказал Майгонис. — Откуда здесь взяться змее? Сейчас же сойди с сиденья! Еще опрокинешь лодку!

— Честное слово! Я сама видела, — Лара еще крепче прижалась к мачте и ни за что не хотела спуститься со скамейки.

— Вон она, вон она! — закричала и Мара, указывая на сапог. Из него действительно выползало что-то длинное, похожее на змею.

— Да ведь это же угорь! — Майгонис схватил рыбу. — Ого, верных три кило будет.

А угорь, извиваясь, выскользнул из рук мальчика и плюхнулся на лавку, где сидели девочки. Снова раздался испуганный вопль.

— Держи! Хватай! — Мальчики бросились спасать неожиданный Янкин улов. Лодка накренилась на один бок, потом на другой. Парус сперва надулся ветром, потом вяло поник. Алька, Майгонис и близнецы совсем позабыли свои обязанности.

— Где капитан? — Голос дяди Крита вернул ребят к действительности. — Так мы в первом же рейсе сядем на мель.

— Все по местам! — совсем пристыженный, отдал приказание Майгонис.

— Угря надо брать умеючи, — Криш изловчился и тремя пальцами ухватил рыбу за голову. Угорь извивался, но вывернуться уже не мог. Гунтис погладил его скользкую кожу.

— Действительно, грандиозный экземпляр водной фауны, — заявил он.

— Знай наших! — возгордился Янка.

— Давайте поворачивать обратно, — предложил дядя Криш. — Солнце уже садится за лес.

Всем было жаль, что кончается веселое путешествие, но дядя Криш был прав.

Обе рыбы были торжественно переданы хозяйке.

— Завтра зажарьте на обед! — не забыл наказать Вовка.

— Что я вам волшебница, что ли — двумя такими рыбешками весь лагерь накормить? — сердито проворчала хозяйка.

Она была не в духе. Сегодня в магазине жены рыбаков судачили, что в доме Хазенфуса нечистая сила водится. Одна божилась, что своими глазами видела, как белый долговязый призрак с горящими глазами ходил вокруг дачи и завывал, как волк. Неудивительно после этого, что сам богач Хазенфус не своей смертью помер. Все это козни дьявола, а то как же. С какой стати такой богатый барин сам в омут полезет? Чего ему не жить — денег куры не клюют, катается как сыр в масле.

— Этот знатный барин, наверное, выпить был не дурак, — усмехнулся Криш. — Хватил как-нибудь лишнего, у него в голове и смешалось, где дом, а где река. А что до нечистого — жалко, не довелось с ним побеседовать: какие там у них нынче в преисподней порядки — так же, как в старых сказках, жарят грешников на сковородках или теперь вся эта музыка механизирована?

Все засмеялись.

— Смейтесь, смейтесь, да смотрите, как бы потом плакать не пришлось! — вконец разозлилась хозяйка и выскочила из столовой.

В тот вечер из-за пробного рейса на лодке ужинали с опозданием, поэтому лагерь уснул позже обычного.

И когда наконец дежуривший в тот вечер Янка один остался у костра, было уже совсем темно. Держа ружье наготове, он прошелся к реке. Там возле сваи покачивалась «Торпеда», их гордость. С противоположного берега донеслось кваканье лягушек. Сперва завела песню одна, так сказать соло, потом вступил весь хор. И вдруг как по команде все смолкло. Немного погодя лягушки снова начали концерт. За дюнами шумело море.

Янка сел у костра, подбросил в огонь сухую еловую ветку. Кверху взвился сноп искр. Притулившись спиною к сосне, он наблюдал, как над крышей дома все выше поднимается луна. Казалось, она смотрит ему прямо в лицо и ухмыляется. Невыносимо клонило в сон. Глаза будто песком засыпало и так резало, что веки сами слипались.

— На посту нельзя спать! — внушал себе Янка. — На посту нельзя… — и уронил голову на грудь.

А тем временем на реке развивались события. Почти бесшумно подъехала чья-то лодка, из нее вышли несколько темных фигур. И одна из них крадучись направилась к лагерю.

— Спит, — возвратившись через несколько минут, доложила фигура. — Хорошо, что у них сегодня на посту сонная тетеря.

В темноте творилось что-то непонятное.

Янка проснулся от истошного вопля и в первую минуту никак не мог понять, что происходит.

— Караул! Спасите, добрые люди! Убивают! Нечистая сила пришла по мою душу! — в голосе Шульцихи слышался смертельный страх.

Завизжали и девочки.

В эту минуту из-за угла дома показалось действительно нечто ужасное — длинное белое привидение с огненными глазами.

У Янки с испугу отнялись ноги, но он тут же очнулся от столбняка и заорал не своим голосом. Призрак сразу же повернул к реке. Янка за ним.

На шум и крики во двор выскочили остальные мальчишки и дядя Криш. Откуда-то издалека доносился голос Янки.

— За мной! — скомандовал Алька.

Они настигли Янку уже на самом берегу. Он до того запыхался, что слова не мог вымолвить.

— На лодке подъехали… — выдохнул он. — В погоню!..

— Какая там погоня в потемках, — махнул рукой дядя Криш.

— А это не успели захватить, — Янка поддел ногой белый предмет, наполовину валявшийся в воде.

Странный предмет оказался сбитым из жердочек остовом человеческой фигуры, на который были накинуты белые простыни. Из дырок для глаз светили карманные фонарики.

— Вот тебе и привидение! — хихикнул Вовка.

— Но как же ты его раньше не заметил? — допытывался Алька. — Наверное, дрыхнул.

Янка сконфуженно молчал.

— Ну, знаешь, за это тебе следует всыпать по первое число, — рассердился Алька.

— Но потом-то он держался молодцом. Не будем уж наказывать на этот раз, — заступился за Янку дядя Криш.

Один Майгонис был недоволен. В кои-то веки представился случай проявить героизм, и как назло именно сегодня дежурить была не его очередь.

— Только это я заснула, и такой меня сладкий сон разморил, — все еще обливаясь холодным потом, рассказывала насмерть перепуганная хозяйка Янкиной и Вовкиной матерям. — Вдруг слышу, батюшки мои, кто-то шебаршится под окном и не то воет, не то лает. Открыла я глаза, высунулась: нечистый дух! О двух рогах, глазища полыхают… Рот нараспашку, а из глотки дым валит… Ну, думаю, пропала моя головушка, сграбастает сейчас. Осенила себя трижды крестным знамением: сгинь, пропади — а ему хоть бы что. Что тут будешь делать — я ка-ак закричу…