«Я ненавижу писать тебе огорчительные письма, но не могу написать ничего другого… У меня кончаются деньги. Мне придется отправиться в Берлин, где, по крайней мере, смогу перебиваться. Фрейлейн Кист уехала домой, и мне пришлось послать деньги на новую няню… Гус улетел в Америку, твердо пообещав мне поехать только пароходом… Я все время чувствовала, что это лето ужасное… Мне так бы хотелось сесть в поезд и приехать к тебе, но это только ухудшит положение, потому что тогда у меня не хватит денег, чтобы вернуться в Баден 24 августа.

Это так ужасно, что я провожу лето подобным образом, и я чувствую, что совершенно разбита»18.

К этому времени и Крэг остро ощутил нехватку денег. В паническом письме он просил Айседору взять денег взаймы у кого-нибудь из Друзей.

«Пожалуйста, ответь мне, Айседора, по поводу 6000 марок. Если корабль пойдет ко дну еще раз, то я утону вместе с ним, и тогда прощай вся моя напряженная работа. Ты всегда делаешь то, что говорит тебе Элизабет? Или это еще чье-нибудь побочное влияние? Что сделало все эти гастроли столь непродуктивными? Я пытался объяснить тебе это. Ты, похоже, не понимаешь, насколько это все серьезно. Как ты можешь писать мне обо всем, кроме того, ради чего, как мы все думаем, ты работаешь?

Через несколько дней мне нужно заплатить 2000 марок или закрыть все дело. Это будет означать 3 или 4 процесса [судебных], поскольку у меня контракт с моими рабочими. Я лежу с воспаленной ногой и читаю по ночам, вместо того чтобы спать. Мешочки со льдом изредка уменьшают боль. Я лежу уже 14 дней. Мне было бы легче, если бы денежный вопрос не висел надо мной как дамоклов меч…

Я ждал, что ты приедешь сразу после выступления в Мангейме, но, видимо, ты потеряла карту, или голову, или еще какую-нибудь мелочь…

Работа продвигается вперед с пугающей, божественной энергией, и весьма успешно, пугающей меня потому, что я все время вижу перед собой слова: «бесполезно — ведь Айседора забыла»19.

Несправедливость этого письма говорит сама за себя. Из Берлина Айседора написала:

«Ты и я — люди непрактичные, но этим летом наша непрактичность достигла предела. Ты должен сказать своим людям, чтобы они подождали до зимы [имеется в виду оплата]. Другого выхода нет… Мой банк здесь не выдаст мне ничего, даже если я буду умирать! В твоей студии все описано. Я попросила мистера Магнуса [Морис Магнус — менеджер Айседоры и Крэга] помочь мне запаковать твои картины, чтобы их не могли тоже описать. Я должна заплатить сегодня 100 марок, чтобы продлить опись, иначе все будет продано.

Гус уехал в Америку, потому что получил хорошее предложение. Фрейлейн Кист одолжила ему денег на билет.

Я так ужасно переживаю из-за тебя. Я попытаюсь послать тебе завтра, по крайней мере, 2000 марок, если смогу их достать… Мне нужно пройти курс лечения, иначе, как утверждает доктор, я не смогу танцевать следующей зимой. Не можешь ли ты настоять на том, чтобы что-нибудь предпринял мистер Лузер?20 Доктор не позволяет мне танцевать, поэтому я не могу продолжать работу над своей новой программой… Как бы мне хотелось чем-нибудь порадовать тебя…

Я совершила чудовищную ошибку, решив, что смогу заработать деньги летом, — мне никогда не удавалось этого раньше…

Дорогой мечтатель, это такой глупый мир, и я боюсь, что нужен кто-нибудь посильнее твоей бедной Топси, чтобы помочь тебе. [Здесь Крэг приписал: «Все это влияние Элизабет».]

Вся моя любовь — тебе, хотя она не может принести тебе много хорошего или нет?

Твоя Айседора»21.

Письмо Айседоры, в котором она называла их обоих непрактичными и сообщала Крэгу, что ему придется отложить выплату его помощникам до зимы, наверно, было весьма оскорбительным. Однако Крэг сделал вид, будто не заметил, что Айседора постоянно платила судебным исполнителям, чтобы сохранить его имущество и, кроме того, посылала ему деньги как только могла. И если она не посылала их больше, то, значит, их у нее просто не было.

1 и 3 сентября Айседора танцевала в Мюнхене. 2 сентября она написала Крэгу: «Я очень нуждаюсь в отдыхе, и, если это будет возможно с финансовой точки зрения, я приеду в Венецию и покупаюсь недельку. Ты встретишь меня там?» Несмотря на то что она проявила беспокойство о деньгах, Крэг не мог не отметить, что она остановилась в «Гранд-отель Континенталь», который был весьма далек от дешевых. Хотя он настаивал, чтобы она сократила расходы, он никогда не упрекал ее за выбор дорогих отелей, видимо сознавая, что актриса должна поддерживать определенный уровень жизни в целях рекламы.

Айседора действительно нуждалась в отдыхе. Погрузившись в деловые заботы после полного разорения в Голландии, она заставляла себя искать любую возможность выступить, опрашивая неохотно идущих на контакт менеджеров, споря о счетах, поездках, концертах и имея дело с судебными исполнителями. И она не могла сделать ровным счетом ничего, чтобы сократить свои текущие расходы, которые в том числе включали и содержание всей семьи (ее матери, Элизабет, ребенка, няни и иногда братьев), все расходы по школе и оплату услуг докторов.

Она приехала в Венецию 8 сентября и на следующее утро написала Крэгу из «Отель ройял Даниели» (еще один отель люкс):

«Дорогая любовь, я так устала, что если не отдохну, то заболею… Если бы ты только был здесь. Если ты не приедешь, то я сама приеду, чтобы увидеть тебя. Пиши мне на адрес конторы Кука… так как я не хочу оставаться в этом отеле»22.

Тем не менее она, по всей вероятности, все еще жила в «Даниели» 15 сентября, поскольку записка, адресованная Крэгу, написана на фирменной бумаге отеля:

«Если до конца недели ты не приедешь, я приеду сама, чтобы увидеть тебя. Если ты хочешь этого, ты хочешь? Твоя Топси. О, закат Солнца и свет Луны — все это немного сводит с ума»23.

И еще в одной записке она повторяет свое приглашение. «Какой прекрасный город — не можешь ли ты приехать сюда хотя бы дня на три?»24 На полях Крэг с горечью приписал: «Как я могу из-за трех дней потратить 1000 лир на дорогу в Венецию и обратно?» Поскольку он не мог приехать к ней, Айседора приехала в Иль-Сантуччио — Сан-Леонардо, недалеко от Флоренции. Вот как Крэг описал это место.

«Это был дом, позади которого росло