— О ком это вы? — спросила женщина.

Давыдов перевел взгляд на Валентину.

— Я?

— Да, вы.

— Но почему я?

— Потому что вы в скором времени станете жемчужиной СанктПетербурга.

— Что ты имеешь в виду, Андрей?

— Валентина Николаевна ведь собираются замуж, — заявил он. — В одну из лучших фамилий Петербурга.

— Это неправда! — воскликнула Валентина, вытирая руки о покрытое грязью платье.

— Ваш батюшка сам мне рассказал о готовящемся браке. Поздравляю вас, душенька. Чтобы спасти вас, Черновы перевернут небо и землю. Если будет нужно, они пришлют сюда армию.

Валентина почувствовала, как общее настроение переменилось. От появившейся надежды глаза пленников подземелья просветлели, а сердца забились быстрее.

— У вас есть спички, господин министр? — холодно произнесла девушка.

Он нахмурился.

— Есть.

— Свеча быстро тает. Нужно сохранить ее.

— Что?

— Нужно погасить свечу.

Темнота была кромешной. И это устраивало Валентину. В темноте она могла спрятаться. Теперь она даже удивлялась, что когдато туннели пугали ее.

«Йенс, вернись к нам».

Все шестеро расселись на холодной земле кругом, прикасаясь друг к другу ногами таким образом, чтобы никто из них в этой абсолютной тьме не почувствовал себя оторванным от остальных и не подумал, что остался один на один с крысами, шмыгающими из туннеля в туннель.

Валентина не видела, а скорее чувствовала рядом с собой, справа, министра.

— Вы чудесное и прекраснейшее создание, душа моя, — вполголоса проговорил он. — И вы слишком умны, чтобы подчиняться чужой воле, тем более что и сами вы не лишены ее. Примите совет от старого служаки: пользуйтесь оружием, данным вам самой природой.

— Оружием?

— Величайшим оружием, душенька. Вашей красотой.

— Знаете, что на самом деле величайшее оружие? — произнесла она в темноту. — И то, чего у меня никогда не будет?

— Что же это?

— Быть мужчиной.

Он усмехнулся. Валентина услышала короткий прерывистый смешок и почувствовала, что Давыдов кивнул, подтверждая ее правоту.

Она погибла?

Аркин задал себе этот вопрос тысячный раз. Валентина погибла?

Он не хотел ее смерти. Не хотел, чтобы она погибла или пострадала. Или испугалась. Он опешил, когда вдруг осознал, до чего ему хочется, чтобы она осталась жива. До сих пор он убивал только незнакомых людей и по необходимости, но на этот раз все было иначе. Лицо Валентины преследовало его. С того самого мгновения, когда прозвучал взрыв, он не мог отделаться от этого видения.

Аркин посмотрел на окно ее комнаты, но там не горел свет.

Он стоял рядом с «Турикумом» у парадного входа и ждал, стараясь не думать о холоде. Ждал. Половина его распроклятой жизни прошла в ожидании. Наконец министр Иванов с женой, и он, и она в тяжелых меховых шубах, спустились по лестнице и, не произнося ни слова, сели в машину. Они смотрели в разные стороны и молчали. Дело обычное, но Аркину было неприятно осознавать, что сейчас, когда эти люди лишились дочери, они не находили ничего, что связывало бы их. Неужели между ними больше ничего не осталось?

Движение на дороге было оживленным, но он позволил себе мыслями вернуться в прошлое, к разговору с Сергеевым.

— Царь собирается ехать осматривать новую водопроводную систему, — сказал тогда Аркин другу. — Это наш шанс.

— Ты это точно знаешь?

— Точно. Медсестра у нас дома только об этом и болтает. Ее пригласили сопровождать старшую дочь Ивановых. Так вот, эти подземные туннели — идеальное место.

— Черт бы побрал мою руку, — прорычал Сергеев. — Изза нее я не смогу тебе помочь. Я еще не спускаюсь под землю.

Аркин похлопал его по здоровому плечу.

— Да, дружище, знаю, но твой брат спускается.

После этого они раздали товарищам винтовки, и в тот день, впервые за многие месяцы, он позволил себе напиться. Ему нужно было снять напряжение, которое, точно существо с когтями и клыками, жило внутри него, заживо сжирало его изнутри.

Министр Иванов вышел из автомобля, коротко кивнув жене на прощание, и направился в министерство на набережной, а Аркин развернул машину и поехал обратно на Невский. Остановившись у модного дома мадам Моник, он вышел, открыл дверцу и, хоть у них это и не было принято, подал руку хозяйке, помогая ей спуститься с подножки. В ту минуту она показалась ему очень хрупкой. Строгие черты лица ее как будто расплылись и потеряли уверенность. Приняв помощь, она вышла из машины, остановилась под синим с белым навесом перед входом в магазин и поблагодарила его.

— Я на час, не дольше, — сказала она водителю.

— Да, сударыня.

Аркин купил газету и сел в машину. Ничего интересного он не нашел. В туннеле произошел несчастный случай, обвалился потолок — вот и все, что они написали. Ни о бомбе, ни о планировавшемся покушении в газете не было ни слова. Сволочи! Он проклинал и царя Николая за его непостоянство. Не будет царя, и весь прогнивший режим развалится, как карточный домик, потому что ему не на что будет опираться. Когда хозяин рассказал, что его императорское величество в тот день вместо того, чтобы отправиться в туннели, поехал с детьми в Царское Село кататься на коньках, Аркину захотелось завыть. Чего все ждут? Где бунты, где мятежи? Когда же придет тот прекрасный новый мир, ради которого он продал свою бессмертную душу?

Наконец госпожа Иванова вышла, и он завел мотор. Пропустив грохочущий трамвай, отъехал от тротуара перед какойто каретой с монограммой владельца на двери, но вид роскошных магазинов и ресторанов лишь усилил его досаду. Ведь он искренне верил в то, что в скором времени все подобные заведения будут принадлежать простому русскому люду. Не в силах больше видеть этого, Виктор прибавил скорость.

Неожиданно раздавшийся звук удивил его. Сперва он подумал, что переехал кошку, потому что это был истошный вопль, от которого волосы зашевелились на голове. Крик резко оборвался, но Аркин уже успел понять, что этот звук шел у него изза спины. Он развернулся и увидел, что его пассажирка сидит, сложившись пополам и уткнув лицо в ладони. Она стонала.

Аркин свернул к обочине и остановил машину.

— Вам плохо, сударыня?

Меховая шуба не пошевелилась, но глухие стенания продолжались. Какоето время он с сожалением смотрел на скрюченную фигуру, а потом вдруг подумал, что ведь это он сам причина ее мучений. Он довел ее до этого, когда приказал заложить в туннеле бомбу. Аркин вышел из автомобиля и подошел к пассажирской двери. Ветер едва не сорвал с него форменную фуражку.