Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В зале была тишина. Тишина многих-многих людей, многочисленная тишина. Корнилов в последнее время стал ее, такую, то и дело замечать и переживать ее стал, еще не зная, как именно, но переживать, а здесь она была особенно глубокой и продолжительной. Потом Прохин эту тишину нарушил, обратившись к председательствующему.
— Продолжаем заседание, – сказал он. – Продолжайте!
— Ваше слово, товарищ Прохин, – ответил председательствующий. – Ваши ответы на вопросы, которые были заданы еще до перерыва.
Прохин снова встал и, пользуясь цифрами, которые подготовили ему Сапожков и Корнилов через Краснова, стал отвечать. По поводу планов переселения отвечал он, по поводу запасов полезных ископаемых, а Корнилов все еще был погружен в тишину и слушал ее...
Прохин же говорил, что переселение в Сибирь из центральных районов европейской России надо всячески развивать и довести его к концу пятилетки до 200 тысяч человек, хотя и это мало – численность переселенцев в три раза меньшая, чем в начале нынешнего века.
Что отсутствие четких установок со стороны Госплана СССР привело к тому, что во многих ведомствах стали думать: «Пятилетний план – это несерьезно!»
— Я понимаю, – говорил Прохин, – что Госплан дал повод для таких рассуждений уже тем, что мы на местах составляли свою пятилетку почти год, а теперь тем же Госпланом нам спущены совершенно другие контрольные цифры, на основании которых мы должны составить новый план за три месяца. Но мы и при этих условиях, мобилизовав все свои силы и возможности, скажем Госплану: ваши цифры все еще занижены! Мы выдвигаем встречные показатели, которые будут значительно – в ряде случаев и в два, и в три раза – выше ваших!
Были аплодисменты. Бурные.
— ...Прирост посевных площадей нам дан три процента, а мы говорим: «Нет и нет, мы будем планировать десять процентов!»
...Мы обеспечим рост тяжелой промышленности на сто девяносто семь процентов!
...Легкой – на двести сорок пять процентов!
Аплодисменты.
Представитель угольщиков говорил:
— Мы вкладываем в каменноугольную промышленность восемьдесят два миллиона рублей и повышаем добычу угля с трех до шести миллионов тонн в год, производство же кокса увеличиваем на пятьсот девяносто семь процентов.
Аплодисменты.
Представитель секции научных работников:
— Брошен лозунг культурной революции! Социальная революция невозможна без революции культурной, и нам нужна химизация и электрификация мозгов, нам нужно создать армию мыслителей!
Аплодисменты.
Представитель Аульского окрплана:
— Кулак проникает в коллективные хозяйства. Он даже создает «дикие», самостийные колхозы из зажиточных, в которые только для вида и отчета вовлекаются бедняки. От таких колхозов за версту разит кулацким духом, одни названия чего стоят: «Любовь и правда», «Всем надо», «Вспых вулкана»! Товарищи! О чем это говорит? О том, что нам нужна бдительность, бдительность и еще раз бдительность.
Смех, аплодисменты.
Представитель еще одного округа, Корнилов не расслышал какого:
— По кормовому балансу наш пятилетний план является философией нищеты! Надо исправлять положение!
Аплодисменты.
— Благодаря Крайплану мы стали работать беспланово! Это вас в первую очередь касается, товарищ Прохин!
Аплодисменты.
— Здравоохранение идет не вверх, а вниз. Мы не знаем структуры населения, а планируем здравоохранение! В Красносибирске двести пятьдесят три человека на одну больничную койку, а к концу пятилетки будем иметь двести девяносто!
Аплодисменты.
— Закрепляется такое баловство словами, как «развертывание животноводства», а чтобы мы выполнили план, нужно, чтобы все до единой коровы при каждом отеле приносили по два теленка? Перевоспитаем коров!
Аплодисменты.
— Многие цифры созданы одним волевым напряжением, а больше ничем!
Аплодисменты.
— 3арплата учителя – это проблема, возникшая вместе с первым учителем на земле!
Апло...
«И что это такое? – спрашивал себя Корнилов. – Почему всем без исключения аплодисменты?»
«А потому, – отвечал он сам себе, – потому что здесь все единомышленники и самые разные слова – серьезные, тревожные, шутливые – ничуть этому единомыслию не мешали! Ничуть! Наоборот – не одинаковые, а разные слова людей сближают!»
Работая в Крайплане, он, конечно, успел побывать на разных собраниях-заседаниях, даже на трибуну не раз успел взобраться, но нынешнее краевое совещание плановиков недаром было названо съездом, оно было многочисленным, а многочисленность – это не только количество, это качество и стремление, которое призвано определить будущее. Хотело его определить... Оно хотело своротить горы, рвалось к этому, жаждало этого и было бы оскорблено и унижено, если бы кто-то один отверг это желание. Тут одно из другого следовало неукоснительно: чтобы своротить горы, нужно было единодушие, а чтобы было единодушие, нужны были горы... Люди здесь, хотя среди них были и совсем еще