Разве парню двадцати или двадцати пяти лет, привлекательной наружности и с приветливым характером, так уж необходимо увиваться за девчонками? Очень быстро Патрик Сомбревейр понял, что нет. Спрос с их стороны был такой большой, что чаще всего ему оставалось только выбирать. Удивительно, но у них будто шило в заднице сидело, у всех — от маленьких вульгарных блудниц, которые завлекали его насмешками в поезде до Жуи-ан-Жозас, до модниц из окрестностей Сьянс-По, которые носили килты и ленты и душились смесью ежевики и мускуса, этим составом, изобретенным парфюмером с улицы Гренелль и ставшим любимым запахом пригорода Сен-Жермен.

Этим блудницам или этим, пахнущим ежевикой с мускусом, Патрик время от времени позволял себя соблазнять, но при этом никогда не связывался с истеричками, прилипалами и помешанными на браке — даже не подозревая, что все они были именно такими, от самых бесстыдных до самых, казалось, далеких от этого.

Кроме Софии, которая лишила его девственности в семнадцать лет и была значительно старше его, Софии, которую он иногда навещал в отсутствие ее мужа. Патрик в основном вел вполне целомудренный образ жизни, это удивило бы многих его друзей, которые без конца хвастались своими победами.

Что до брака, то слово, конечно, привлекательное, но отягощенное обязательствами и принуждениями; он старался об этом не думать, а если и думал, то как о неизбежном сроке платежа, пока еще далеком. Когда закончится его учеба и ситуация станет стабильной, у него будет много времени подумать об этом.

Чем была вызвана перемена: удалением от родины, обаянием этой Бени, такой непохожей на других, или тем, что недавно ему исполнилось двадцать семь лет, — но Патрик Сомбревейр впервые в жизни нашел нормальным и даже приятным, что его засунули в шкуру жениха. Более того, он готов им стать на самом деле. Да, Бени была именно той женщиной, которую он хотел видеть матерью своих детей. Она была тайным включением в его планы на будущее.

Примерно так он торжественно объявил как-то вечером в маленькой ажурной беседке, которая возвышалась над пляжем перед ее домом и куда она привела его, чтобы показать закат солнца. К его огромной радости, она ответила согласием. Дальше все развивалось стремительно. Прилежный ученик Высшей экономической школы, он умел распознать верное дело и действовать быстро. Они обручились. Они даже любовью занимались как-то ночью в спальне Бени, куда он пробрался на цыпочках, когда все окна в доме погасли. Никто этого не заметил, или же все сделали вид, что не заметили.

Планы на будущее выглядели прекрасно. В конце августа Бени вернется во Францию и будет работать над диссертацией по Аполлинеру. А когда выдержит конкурс на должность, то станет преподавателем. Патрик не возражал против женской занятости и поддерживал ее стремление учиться. Срок его службы в посольстве закончится в октябре, и он приедет в Париж, чтобы вступить в должность директора UTA, которую ему обещали, это позволит им совершать путешествия со значительной скидкой. В декабре она вернется на Маврикий, проведет праздники, как обычно, с семьей и пробудет там до февраля, готовясь к свадьбе в Ривьер-Нуаре: так захотела Бени, для которой свадьба могла быть красивой и радостной только на Маврикии. Кузен будет ее свидетелем. А свидетелем жениха будет его брат Жан-Франсуа, он, пользуясь случаем, проведет со своей женой отпуск на Маврикии. Еще он решил пригласить своих родителей, которые после собственного свадебного путешествия практически не покидали свою аптеку в Орлеане. Жизнь и вправду обещала быть прекрасной.

Вивьян же так вовсе не считал. Сначала его позабавила шутка Бени, но потом он счел ее затянувшейся. Теперь весь остров гудел о предстоящей свадьбе Бени де Карноэ с молодым «альтернативщиком». Тереза, его матушка, оскорбилась, что Патрик Сомбревейр не остановил свой выбор на одной из ее дочерей, и даже устроила по этому поводу обед. Она открыто жалела бедного мальчика, который взваливает на себя эту Бени, эту кучу гнилого манго, которая по дешевке всучена на рынке Порт-Луи. В конце концов Вивьян разозлился.

— Но, мама, этот брак просто шутка. Вы же знаете Бени. Иногда она не знает, что изобрести, лишь бы заставить говорить о себе.

— В самом деле шутка? — завелась Тереза. — Ну и ну! Тогда зачем она знакомила этого парня с бабушкой, та теперь без умолку только о нем и говорит. Она так рада, что избавилась от своей Бени — и, между прочим, я ее понимаю, — что его без конца приглашают в «Гермиону» и угощают самыми изысканными блюдами. Если это и шутка, то весьма сомнительная, сам понимаешь.

Вивьян не стал продолжать спор с матерью, прекрасно зная, до каких всплесков она может дойти, но его это сильно задело. Он знал, что Бени на все способна из лихачества, и, когда она зашла к нему в мастерскую, он решил выяснить все до конца.

— Ты не должна была вовлекать в эту грубую шутку бабушку, — твердо заявил он. — Она не любит, когда шутят такими вещами. Ей не до юмора. Она тебе поверила. Она радуется. Она готовится к празднику. Это нехорошо. Она уже в возрасте. Она слабая.

Он сидел за рабочим столом и, не прерывая речи, продолжал чертить, стирать что-то резинкой, сдувать крошки, и все это, не глядя на Бени.

— Ты о чем мне тут поешь? — возразила Бени. — Я вовсе не насмехаюсь над ней. Я ей не сказки рассказываю. Мы с Патриком пришли к ней и сказали, что собираемся пожениться. А кому мне об этом говорить? Это она меня воспитала, моей матери наплевать, а отца тут вообще нет. Мне кажется это абсолютно нормальным. Она очень рада. Патрик ей нравится. Видел бы ты, как она наряжается, когда он приходит обедать, как будто это она невеста. Уверяю тебя, для нее это не драма, а совсем наоборот. Теперь она только и думает о празднике, который мы устроим в «Гермионе», совсем как раньше. Наконец-то она сможет достать свой хрусталь и скатерти, которые уже особо никому не нужны. Она составляет списки гостей. Она на двадцать лет помолодела… Уверяю тебя, стоит выйти замуж уже для того, чтобы доставить ей удовольствие.

На этот раз Вивьян поднял голову; опираясь локтями на стол и обхватив подбородок, он смотрел Бени прямо в лицо.

— Прекрати, — строго сказал он. — Прекрати свои глупости!

— Ты что, мне не веришь? Ты не веришь, что я выхожу замуж за Патрика?

— Нет, — отрезал Вивьян. — Я тебе не верю.

— Ну так ты не прав, — заверила Бени. — И это глупо, я как раз и пришла просить тебя быть моим свидетелем. Ты слышишь меня? Я ВЫХОЖУ ЗАМУЖ.

— Это невозможно!

— Как это невозможно? Я что, страшилка, чтобы на мне не хотели жениться? Ты это хочешь сказать?

Он растерялся, стал ерошить волосы.

— Ладно. Допустим, что это правда, — сдался он. — Но зачем? Ты что, любишь его?

— Я не знаю, — задумчиво произнесла Бени. — Мне с ним спокойно. Я старая, знаешь ли, мне двадцать четыре года…

— Не пойдет! — завопил Вивьян. — Что с тобой происходит? Ты старая? Ты страшная? Ты чокнулась, бедная моя девочка, вот это точно.