Насколько случайно такое совпадение? К сожалению, о болезни царевича известно только то, что она длилась от 4 до 10 дней. Место смерти наследника – Александрова слобода, расположенная к северу от Москвы. Можно предположить, что, почувствовав себя плохо, царевич выехал в Кирилло-Белозерский монастырь, чтобы там, как видно из приведенного митрополитом Иоанном (Снычевым) документа, принять перед смертью монашеский постриг. Понятно, что если он решился отправиться в такой далекий путь, то не лежал без сознания с травмой черепа. В противном случае, царевича постригли бы на месте. Но в дороге наступило ухудшение состояния больного и, доехав до Александровской слободы, наследник окончательно слег и вскоре скончался от «горячки».

Гораздо больше данных о смерти Иоанна. Еще в августе 1582 года А. Поссевин в отчете Венецианской Синьории заявил, что «московскому государю жить не долго». Такое утверждение тем более странно, что, по словам Карамзина, до зимы 1584 года, то есть еще полтора года после «пророчества» Поссевино у царя не было заметно ухудшения здоровья. Чем можно объяснить уверенность иезуита в скорой смерти царя? Только одним – сам папский посол был причастен к кончине Иоанна. К тому же, хотя историки пишут, что царь заболел зимой 1584 г., если обратиться к датам, то неточность такого утверждения очевидна. В январе 1584 года царь лишь увидел на небе комету и пророчески сказал окружающим, что она – предвестница его смерти. Хронология его болезни такова: весь февраль и начало марта он еще занимается государственными делами. Первое упоминание о «болезни» относится к 10 марта 1584 г., когда был остановлен на пути к Москве литовский посол «в связи с государевым недугом». 16 марта наступило ухудшение, царь впал в беспамятство, однако, 17 и 18 марта ему стало легче от горячих ванн. 18 марта «в третьем часу дня» царь принял лечебную ванну, после которой почувствовал облегчение. Всю вторую половину этого дня царь в присутствии многочисленных официальных лиц занимался своим завещанием, а вовсе не игрой в шахматы. Но после полудня 18 марта наступила неожиданная развязка – царь умер. Тело государя распухло и дурно пахло «из-за разложения крови».

Подводя итог, можно сказать, что царь болел около 10 дней и перед смертью у него были признаки отравления парами ртути: распухшее тело и дурной запах говорят о дисфункции почек, на которые пары ртути действуют в первую очередь, что приводит к прекращению выделений из организма. Теплые ванны способствовали частичному освобождению организма от вредных веществ через поры кожи и после них царь чувствовал некоторое облегчение. Но улучшение самочувствия Грозного не устраивало тех, кто стремился к его смерти, и, как пишет Д. Горсей, Иоанн был, якобы, удушен. Однако Скрынников склоняется к тому, что данное место у Горсея неверно переведено на русский: царь был не удушен, а «испустил дух».

Царевич Иван также болел около десяти дней, ухудшение состояния его здоровья тоже наступило неожиданно, в пути, и в его скелете так же обнаружено высокое содержание ртути. В безвременной кончине отца и сына чувствуется одна и та же безжалостная рука.

О насильственной смерти Грозного сохранилось немало известий. Летописец XVII века сообщал, что «царю дали отраву ближние люди». Дьяк Иван Тимофеев рассказал, что Борис Годунов и Богдан Бельский «преждевременно прекратили жизнь царя». Голландец Исаак Масса утверждал, что Бельский положил яд в царское лекарство. Горсей писал о тайных замыслах Годуновых против царя.

Причем надо иметь в виду, что Поссевин знал о смерти царя заранее и так был в ней уверен, что посмел сообщить о грядущем событии правительству Венеции. Этот иезуит находился в России во время смерти царевича Ивана, который был сторонником войны с Польшей «до победного конца» и мог помешать своей бескомпромиссностью планам Поссевино стать «миротворцем» (существуй тогда Нобелевская премия мира – иезуит получил бы ее наверняка) и привести Россию к подножию папского престола. Надо было принимать срочные меры, чтобы наследник не оказал «плохого» влияния на Иоанна и не уговорил царя продолжить войну. Для папского легата не составило труда договориться с оппозиционно настроенными боярами, и царевич замолчал навсегда. А затем Поссевин сочинил миф о сыноубийстве.

Грозный умер так же весьма «вовремя» для Рима и Польши: в начале 1584 года Стефан Баторий, с благословения римского престола, стал активно готовиться к новой войне с Москвой. У русских границ опять началась «челночная» дипломатия папских легатов. И через пару месяцев Иоанна не стало. Сходится все: и кто мог, и кому выгодно.

И, наконец, последний довод в пользу вышеизложенной версии – девиз иезуитов: «Цель оправдывает средства».

Знаменитый турецкий султан Сулейман Великолепный и Иван Грозный правили практически в одно время, хотя царь и был намного моложе своего османского коллеги. Сулейману было уже 36 лет, когда в Москве грозовой августовской ночью появился на свет будущий первый московский царь. Но султан «опоясался мечом Османа» в 24 года, а Иван стал правителем Московского государства де-юре в возрасте трех лет – в 1533 году умер его отец, великий князь Московский Василий III. Всю жизнь Иван Грозный зорко присматривался к происходящему в великой Османской империи. Видимо, хотя изначально политические и экономические интересы Москвы и Стамбула совпадали и Россия и Турция даже были некоторое время военными союзниками, Иван Грозный прекрасно понимал, что противостояние России с мусульманскими осколками Золотой Орды рано или поздно приведет к столкновению с Османской империей, которая претендовала в XVI веке на роль гегемона в Северном Причерноморье и на Северном Кавказе, а в перспективе – и на Нижней и Средней Волге, где располагались Астраханское и Казанское царства, которые турецкие султаны стремились превратить, как и Крым, в своих вассалов.

Несмотря на это, турецкий султан был единственным монархом, которого московский царь признавал равным себе – как «урожденного» правителя, по праву восседавшего на престоле.

Как писал российский юрист и историк XIX века А.В. Романович-Славатинский, «сознание международного значения самодержавия достигает в Грозном царе высокой степени». Иван IV ясно понимает, что представляет самой своей личностью высший принцип монархической власти, и остро реагировал на тех представителей европейских королевских династий, которые, по его мнению, не имели законных прав на престол.

«Если бы у вас, – пишет он шведскому королю, – было совершенное королевство (самодержавное правление. – В.М.), то отцу твоему архиепископ и советники и вся земля в товарищах не были бы». Так же относится Иван Грозный и к избранному сеймом польскому королю Стефану Баторию, говоря на приеме польским послам: «Государю вашему Стефану в равном братстве с нами быть не пригоже».

Международный скандал вызвало письмо московского царя английской королеве-«девственнице» Елизавете I[28], которую Иван назвал «пошлой» (обыкновенной) девицей, подручницей «торговых мужиков»: «Мы думали, что ты в своем государстве государыня и сама владеешь и заботишься о своей государевой чести и выгодах для государства, – поэтому мы и затеяли с тобой эти переговоры. Но, видно, у тебя, помимо тебя, другие люди владеют, и не только люди, а мужики торговые, и не заботятся о наших государских головах и о чести и о выгодах для страны, а ищут своей торговой прибыли. Ты же пребываешь в своем девическом звании, как всякая пошлая девица».