И тут я понимаю, что вовсе он не «где-то там», а очень даже почти уже «где-то тут», потому что голос Рона умудрился за какие-то считанные секунды оказаться совсем рядом. И в этой темноте я ощущаю каждый его звук как осторожное прикосновение. И он совсем даже не разъярённый, а напротив, какой-то… мурлыкающий.

А ещё понимаю, что передумала убегать. Мне до дрожи в коленках хочется быть пойманной.

Ну, я и стою. Жду, когда поймают.

Тихий серебряный звук – звенит яблоко на моём браслете.

И меня не заставляют долго ждать.

Рон хватает меня обеими руками и прижимает к себе как-то сразу всю. Понятия не имею, как он это умудряется. Мысли путаются, кожа горит, и в этой блаженной темноте я особенно остро ощущаю каждую деталь нашего беззвучного «разговора».

То, как сильно впиваются в плечи его пальцы. Как остро и колко прикосновение его небритой щеки. Его запах, который я уже успела позабыть и вот теперь открываю для себя заново.

А он приникает к моей шее поцелуем голодным и жарким, и шепчет:

- Только ты… всегда… глупая… только ты!

Тянет платье с плеча, и я слышу треск кружева под его нетерпеливыми пальцами.

И кажется, бесконечные месяцы ожидания сожгли во мне какой-то барьер, потому что я отбрасываю стыд и сама тянусь к нему, как слепой котёнок к солнцу, и пытаюсь нащупать в темноте его губы.

Его пальцы в это время ныряют мне в волосы. Одна за другой вытаскивают шпильки и отбрасывают прочь. А потом так же небрежно вынимают заколку и швыряют, не разбирая, этот зачарованный подарок Замка туда же…

…Как я могла забыть!

Зачем я, дурочка, только решила возобновить свои магические изыскания! Ну что мне стоило хоть немного отложить! А ещё лучше оставить насовсем!

Потому что я уже чувствую, что не успеваю. Не успеваю найти его губы прежде, чем меня накроет очередным видением, которое пробудилось от прикосновений его пальцев к металлической розе.

…- Госпожа Эллевин, вы должны уйти со стены!

Я оборачиваюсь и отрицательно качаю головой. Прости, старый друг!

- Вы сделали то, что я просила?

- Да. Но вы…

- Поздно. Я не уйду. Просто не могу его оставить – в нём тепло моих ладоней, мои слёзы и мои улыбки, я видела его рождение и, если такова судьба, увижу смерть.

Мои длинные светлые волосы треплет ветер, подол белого платья развевается, как флаг. Неужели придётся сдаться, чтобы прекратить этот кровавый кошмар?

По рядам наступающих прокатывается торжествующий рокот. Даже те, кто растратил боевой пыл под яростью защитников Замка, снова приободрились. Как морской прилив о камни грохочет хор множества голосов:

- Ро-ланд! Ро-ланд! Ро-ланд!

И я вижу его. И узнаю в тот же миг, хотя лицо скрыто забралом. В его поступи, в том, как неторопливо движение этой высокой закованной в латы фигуры, перед которой расступаются соратники, в том, как он одним движением вытаскивает из ножен свой огромный двуручный меч… в каждой детали и звуке его имени, которое горит на моём языке, невысказанное, я узнаю его.

А потом случается то, из-за чего даже защитники наши замирают, и бой останавливается, как по мановению волшебной палочки. Низкий вибрирующий рёв прокатывается по напоённому гарью воздуху.

В напряжённой тишине – стук копыт.

Нет, только не это!..

Приникнув к краю парапета, я вижу далеко внизу Серебряного. Я ведь просила слуг увести его в подземелья! Как он вырвался? Как оказался здесь?

На кончиках ветвистых рогов привязаны обгоревшие разноцветные ленты – это дети украшали его минувшим праздником Ледяной Розы. Густую гриву на груди испачкал пепел. Глаза пылают гневом – мне даже отсюда виден их алый огонь.

Серебряный замирает на мгновение, а затем угрожающе наклоняет голову, выставив рога, и взрывает копытом напоённую кровью землю.

Враги ещё шире расступаются – никто не хочет первым принять на себя гнев волшебного зверя.

- Не смей! Беги отсюда! – мой крик уносит ветер, я сама его не слышу. Но слышит тот, кто пришёл – на секунду поворачивает голову в мою сторону, и я чувствую на себе пристальный взгляд.

А мой олень в тот же миг срывается с места и несётся вперёд – как оживший таран, как воплощённое возмездие.

И я уже знаю, что будет дальше.

Взмах меча.

Короткий, почти человеческий вскрик.

Капли синей крови на снегу.

Мёртвая тишина, которая взрывается радостными воплями людей у подножия стен. В этот миг оборвалось и помертвело и что-то у меня внутри.

Как мог он сотворить то, что сотворил? У меня нет названия этому преступлению. После такого человек не может остаться прежним. Мне не терпится увидеть, наконец, его лицо. Быть может, тогда я пойму.

Чёрные клубы дыма уносит прочь ветер с привкусом тлена.

Догорают розы у подножия Башни.

Я спускаюсь с крепостных стен. Иду, прижав руки к груди, в последнем отчаянном порыве сквозь замершие от удивления ряды моих врагов, изо всех сил стараясь не смотреть туда, где только что погас последний волшебный огонь этого места.

За десять шагов до меня рыцарь стаскивает шлем и отбрасывает его.

Черные волосы, мокрые от пота, прилипли к вискам. Шрам над правой бровью, тёмной как ночь. Потрясение в синих как небо глазах.

Так вот ты какой, Роланд Винтерстоун…

- Рин, Рин! Что с тобой?

- С-свет! Пожалуйста, свет!..

Замок, наконец, слушается меня, и слабое голубоватое сияние разгоняет мрак.

Кажется, я повисла на руках Рона, словно в обмороке. Меня вновь трясёт от того, что увидела только что. Это ещё один кусочек мозаики. Теперь я знаю, что именно та девушка увидела с крепостных стен. Какое преступление совершил Роланд Победитель Чудовищ. И почему она его так боялась его.

Вот только каким-то непостижимым образом её страх передался мне. И меня снова колотит от ужаса при виде лица самого дорогого человека.

Нет, я не допущу этого!

Усилием воли отгоняю прочь видение, заталкиваю вглубь себя, и оно погружается на дно моей памяти, как погибший корабль в морскую пучину.

Это не я была на стенах. Это не Рон убил снежного оленя.

А он всё ждёт ответа. И у меня по-прежнему не получается сказать всю правду – горло сжимает тисками и тело простреливает боль при одной только попытке поведать о видении.

- Я… просто боюсь. Всё слишком быстро…