сделать вывод, что их экипажи все-таки успели заранее предупредить жителей прибрежной полосы. Соответственно, это также означает и то, что конунг свеев Стенкиль, заранее извещенный о нашем появлении, собирает силы для отражения набега! Потому-то на все про все я выделил Твердило седьмицу — разорить, кого удастся в течение трех дней набега, а на четвертый уже поворачивать назад… Ярлам же эстов, отправившимся к берегам Гетеланда вместе с отрядом Буслая, второго человека среди ушкуйников (более вменяемого и обстоятельного, чем Твердило, за что я и собираюсь в будущем приблизить его к себе), я никаких сроков не ограничивал. Если что, соединимся на пути домой, зато, может, и награбят побольше…

Кажется, я предусмотрел все, распланировав набег максимально грамотно и эффективно. Но отчего же меня теперь постоянно гложет изнутри какая-то неясная тревога?! Хоть сворачивайся и домой возвращайся! Лишь близкое присутствие любимой и её стойкая вера в то, что у меня все получится, помогают сохранить душевное равновесие…

По вечерам мы позволяем себе прогуляться только вдвоём вдоль береговой линии — у её перса настройки столь шикарны, что если начнётся какая-либо заваруха в лагере, она это почувствует. Даже так — она почувствует неладное в тот момент, когда исланды только обнаружат появление угрозы на дальних подступах! Ну и наоборот, в случае опасности хирд целиком поспешит ей навстречу… Так что да, романтические прогулки вдоль полосы прибоя мы себе позволить могли. И во время одной из таких прогулок обнаружили удобную, изолированную бухточку, куда морская вода попадает, только перелившись через каменную гряду — получается очень красиво, настоящая каменная чаша с водопадом… И главное, вода в ней прогревается так, что можно купаться! Курорт одним словом. И пару раз мы там даже заночевали, наслаждаясь единением с природой и предаваясь любви, да мечтам, что когда-нибудь сможем также отдохнуть на море в своём настоящем…

Май 1062 года от Рождества Христова (6571 год от сотворения мира)

Уппланд. Окрестности бурга ярла Асбьорна. Флоки Мститель.

Сын Сверкера жадно вдыхал прохладный ночной воздух, взирая на усадьбу своего бывшего соседа — того самого, кто вместо помощи, о которой «Мститель» его буквально умолял, посадил парня на цепь. Голод, так или иначе, сломал бы Флоки, и если бы не помощь Йоргена, сегодня юноша давно уже был бы мертв! Ведь после «завещания» отцовских земель Асбьорну он становился не только не нужным, но даже и опасным подлому соседу! Все же сотворенное ярлом беззаконие могло бы вызвать гнев конунга — коли бы тот что-то о нем услышал. А так концы в воду — буквально, вместе с телом недавнего пленника…

Однако Йорген спас своего господина — а сам Флоки недавно узнал, что Асбьорн и Гьорд поделили его земли, уже не утруждая себя соблюдением прав наследования. Правда, мирного дележа не получилось — но небольшая битва, унесшая примерно по два десятка хирдманов с обеих сторон, не выявила победителя. И тогда ярлы-соседи решили все же договориться. В итоге Асбьорну целиком достались владения Сверкера, в то время как Гьорд оттяпал себе бондов и пригодную для распашки землю Лудде Старого. И вот чего им бы сразу не определиться с дележом на словах, вместо того, чтобы губить воинов в сече?

При этой мысли губы «Мстителя» сами собой расплылись в жесткой, едкой ухмылке. Ведь уж точно не ему сожалеть насчет потерь столь подло поступившего с ним соседа! При имени «Асбьорн» у парня сами собой сжимались кулаки — но до поры до времени он не собирался отвлекаться на новую месть, покуда не свершится старая. Все же Самсон отнял у него гораздо больше, чем ярл-сосед! Но недавно обстоятельства изменились…

Несмотря на предупреждение Флоки, Стенкиль к отражению набега и будущей ловушке для вендов и «восточных викингов» готовился, мягко говоря… Неспешно. Впрочем, его можно было понять: основное внимание конунга свеев и гетев привлекали события, происходящее на западе, а именно война Харальда Хардрада с датчанами и собственными мятежными ярлами. Последние, недовольные насаждением христианства вернувшимся из Царьграда «Суровым» королем, обратились за помощью… к конунгу-христианину! Однако же сам Стенкиль видел в происходящем как возможность ослабить соседа, так и урвать кусок пожирнее от его земель. А потому язычников-мятежников, а также бондов, недовольных усилением королевской власти в Норвегии, всячески поддерживал и исподволь готовился принять участие в усобице на стороне последних.

А потому для отражения набега Самсона конунг выделил всего около пяти сотен хирдманов во главе со своим средним сыном, Хальстеном, что было, по мнению Флоки, совершенно недостаточно. Нет, конечно, если бы большая часть «восточных викингов» предаст его давнего врага, то ромея очевидно ждет гибель! Проблема заключается лишь в том, что имея численное преимущество над захватчиком собственного острова, мужи Эйсюсла уже не решились на него напасть без помощи извне… И теперь появление всего пяти сотен свеев может и не подвигнуть эстов на удар в спину.

Тем более, что «восточные викинги» УЖЕ могли изменить, да только не Самсону, а волхвам! Что, если возможность взять богатую добычу утвердило их в верности бывшему треллю, а небольшое число хирдманов-свеев вдохновит их ударить не в спину захватчику и примкнувшим к нему предателям, а всей массой навалиться на невеликих числом защитников Уппланда?! А после залить кровью свеев весь берег, оставив лишь дымящие пепелища на месте недавних поселений и усадьб?!

Впрочем, читать мысли Флоки не умел, и не мог наверняка предугадать действий островитян. Зато вот Хальстен Стенкильссон, по всей видимости, сумел залезть в его голову — ну или просто разделял точку зрения младшего сына Сверкера. Ибо, отправив гонцов к побережью с призывом к бондам бросить рыбацкие поселки у моря, он также призвал местных ярлов в свой хирд. При этом сам Хальстен не особо спешил на встречу к Самсону — отчасти потому, что даже пять сотен выделенных конунгом воинов собрались в Упсале не сразу. Но и после того, как положенное число хирдманов выступило в поход, темп их движения был невелик — средний сын конунга собирал по пути ватаги верных ярлов, очевидно надеясь добиться если не численного превосходства, то хотя бы равенства сил с «восточными викингами».

Очевидно, и Хельстену пришло в голову, что сколь будет слабо его войско, разбойники с Эйсюсла скорее ударят по нему, чем по ненавистному им Самсону, здорово их, однако, запугавшему!

При этом и само число верных ярлов оказалось не столь и велико… И вновь причиной стала борьба христиан с язычниками — только теперь уже собственно в землях свеев и