значительной частью воровского мира, что, когда государство стало меньше карать преступников, оно разрушило жизненно важный механизм рекрутирования.

Несмотря на внешнее давление на воров в законе в Грузии, поддерживать барьеры для входа на должном уровне было очень рискованно. Равновесие при сортировке прошедших тюрьму кандидатов зависит от приложенных кандидатом усилий, которые, в свою очередь, зависят от силы, с которой государство осуществляет наказание. Когда эта сила ослабевает, равновесие нарушается. Вдобавок другие внешние факторы, такие как растущая конкуренция, и внутренние изменения, такие как более высокие посреднические и непредвиденные расходы на потенциальных карателей, вносят изменения в конечный результат, и вместо идеального равновесия при сортировке возникает недосортировка, ввиду чего ворами в законе могут стать те, у кого нет нужных качеств.

Как утверждает Тилли [Tilly 2005], размывание социальных и символических границ очень опасно для жизнеспособности сети доверия, и, конечно, в то время как снижение входных барьеров, возможно, было необходимо в краткосрочной перспективе, его долгосрочные последствия оказались пагубными для устойчивости воров. Прежде всего, изменения правил набора новых членов негативно сказались на репутации, как мы увидим в главе 8. Некачественные члены группы могут повлиять на ее общий высокий криминальный статус и, по ассоциации, на репутацию других ее членов, что может оказаться разрушительным для конкурентного преимущества на рынке защиты и социальной поддержки воров в законе в целом.

Проблема посреднических расходов при контроле за подбором новых членов обычно смягчается контрактами. Например, в случае воров в законе, как будет рассмотрено в главе 7, для воздействия на структуры стимулов и предотвращения дезертирства используются механизмы, поощряющие принятие обязательств. Основным механизмом для этого является использование статусных контрактов, в которых стимулы заключаются в накоплении чести и уважения и в которых подчеркивается всеобщая взаимность, обещающая безразмерность и долгосрочность будущих выплат по инвестициям в братство [Paoli 2003]. Такие контракты используются для снижения вероятности того, что принципалу придется наказать агента и понести расходы, связанные с наказанием. Как будет показано в следующей главе, эти механизмы, побуждающие к принятию обязательств, в воровском мире также ослабли, что усугубило проблемы, с которыми пришлось сталкиваться при поддержке поведения, основанного на соблюдении правил.

7. «Телом и душой»: обязательства и плата за выход

В феврале 2006 года, через два месяца после вступления в силу новых законов о борьбе с мафией, вор в законе В. был задержан в тбилисском аэропорту Как это уже стало обычной практикой, полиция потребовала у него ответить, не вор ли он в законе. Поскольку полиция снимала ответ В. на видео, сказанное могло быть использовано против него в суде. Материалы полиции фиксируют, что произошло дальше: «На вопрос о его личности он ответил, что его зовут В…. и он вор в законе “телом и душой”»[83][Prosecution Service Indictment 2006b]. Подобным образом и в то же самое время вор в законе Б., находившийся в изгнании в России, был расстроен, услышав, что его находящаяся в Кутаиси семья отрицает, что он имеет статус вора в законе, дабы защитить его от судебного преследования. В гневе Б. позвонил своим родственникам и потребовал, чтобы они сообщили полиции, кто он такой [R30].

Приверженность, солидарность и верность определенным правилам и ритуалам сообщества, независимо от затрат на это, критически важны для его выживания. Переживший ГУЛАГ В. Т. Шаламов в своих воспоминаниях «Колымские рассказы» образно описывает тип перерождения среди заключенных ГУЛАГа: «Сотни тысяч людей, побывавших в заключении, растлены воровской идеологией и перестали быть людьми. Нечто блатное навсегда поселилось в их душах, воры, их мораль навсегда оставили в душе любого неизгладимый след» [Шаламов 1994: 411]. Провозглашение В. своей принадлежности к ворам в законе десятилетия спустя, кажется, является отголоском этого наблюдения.

Шаламов, оставшийся в живых после ГУЛАГа, говорит о соблазнительности и привлекательности воровской жизни. Однако, с другой точки зрения, трудно понять любое влечение к ней и приверженность коллективным требованиям, предъявляемым к членам воровского сообщества, аскетическому образу их жизни и восприятию тюрьмы как дома. И все же в Советском Союзе ворам в законе и криминальному институту воровского мира удавалось привлекать и удерживать преданных членов на протяжении десятилетий. Таким образом, приверженность, несомненно, является одним из наиболее важных факторов, объясняющих устойчивость воров в законе.

В последних двух главах были отмечены слабые места в организационной структуре грузинских воров в законе и в осуществляемом ими наборе новых членов, вызванные изменением стимулов, возможностей, конкуренции и снижением взаимного контроля. Нормативная приверженность смягчает эти проблемы, сокращая затраты на мониторинг и наказание за нарушение правил. Приверженность возникает из убеждений, касающихся легитимности заявленных притязаний и символов, создаваемых данной организацией, идентификации с выполняемыми ролями и интернализации правил. В этой главе утверждается, что первоначальный воровской «закон», который был установлен в годы образования воровского сообщества, включал в себя механизмы, побуждающие к принятию обязательств, для управления поведением и поддержания последовательной линии действий. Это было жизненно важно для воспроизводства воров в законе. Тюремная сущность группировки означала, что привлечь новых рекрутов обещанием материальной выгоды невозможно, а удержание рекрутов просто угрозой наказания оказалось бы слишком дорогостоящим. Таким образом, новобранцы должны были быть социализированы и преданы воровской идее как первому правилу принадлежности к ворам в законе. Кроме того, необходимо было поддерживать высокие барьеры для выхода, наказывая перебежчиков и лишая их всех привилегий. Однако эта глава показывает, что приверженность воровскому закону и соответствующей идеологии как главному стимулу стать и оставаться вором в законе снизилась, что имеет критические последствия для устойчивости к давлению со стороны государства.

Воровской «закон» как механизм обязательств

В работе Кантер об обязательствах в утопических сообществах отмечается, что для продолжения существования утопического сообщества необходимы не только наличие людей, но и их преданность. Она пишет: «Поскольку социальные порядки поддерживаются людьми, одна из проблем коллективов состоит в том, чтобы соответствовать организационным требованиям таким образом, чтобы участники в то же время были положительно вовлечены в систему» [Kanter 1968: 499]. Основываясь на работе Кельмана [Kelman 1958], Кантер выделила три перекрывающихся, но аналитически различных компонента преданности, которые также использовались в других исследованиях [Buchanan 1974; Ouchi 1979; O’Reilly, Chatman 1986; Meyer, Allen 1991]. Эти компоненты преданности – когнитивная преданность, аффективная преданность и нормативная преданность. Собрав данные о примерно тридцати утопических сообществах, она проследила наличие или отсутствие этих компонентов преданности, а также их проявления и влияние, оказываемое на «успех» сообщества, определяемый как выживание в течение более чем одного поколения или двадцати пяти лет.

Что касается воров в законе в Грузии, то, по