— Идиотка!

— Ой, ну подумаешь, выспалась твоя сестрёнка! — воскликнула Олька сквозь слёзы. — Носишься с ней, как… будто я не вижу!

— Что ты видишь? Ты не знаешь ничего, так и не лезь.

— Со мной ты себя так не ведёшь! Колись, у вас было с ней что-то, да?

— Говорю, она мне как сестра. Что непонятного?

— Так я тебе и поверила! — взвизгнула Олька, и Фил не стерпел.

— Короче, знаешь что. Собирай свои манатки и вали. Достала! — Он сорвался на крик. Олька резко подскочила с кровати, споткнулась на лету и, ойкнув, схватилась за щиколотку.

— Ну чего опять? — раздражённо вздохнул Фил.

— Нога, мне больно, я ей не могу пошевелить, — простонала Олька.

Чертыхнувшись, он поднялся с постели и внимательно осмотрел её ногу, отметив красноту и лёгкую отёчность в щиколотке.

— Вывих и не более того. Ладно, сейчас зафиксирую бинтом и живи, — усмехнулся Филипп и помог Ольке допрыгать до кровати.

Глава 13. Лина

Лина проснулась от тихого шелеста листвы и чириканья птичек. Сонно блуждала взглядом по комнате, любуясь игрой цветных мазков на стене, остановилась на витражном окне с изображением каменной вазы и экзотического цветка. «И всё же какой удивительный сон. Настоящий и живой, — подумала она, прикрыв веки. — Кажется, он всё ещё продолжается. Надо же такому присниться. Будто я побывала в компании крутых парней, слушала песни Макса и улетала в небеса, словно на гигантской волне цунами. Фил… Каким же красивым он был в моём сне — волосы цвета тёмной меди, косая чёлка, пирсинг в губе — всё эстетично и стильно, как в кино! Похож на дядю Эдика, однако в чертах лица угадывается что-то от тёти Мариночки». Лина припомнила его хмельную улыбку, тёплые объятия и детскую, почти безотчётную радость от встречи.

В какой-то момент она оказалась в сказке: разноцветные мыльные пузыри лопались с пенными брызгами и расползались перед глазами радужной глазурью, звук уплывал и терялся в зыбком пространстве. А потом она провалилась в глухую чёрную дыру и долго падала вниз, будто Алиса в стране чудес, и теперь вернулась в детство, в гостевую Полянских, где когда-то обитала во время болезни мамы Марты.

Лина потянула затёкшие мышцы, перевернулась на спину и встретилась взглядом с… Филиппом. «Определённо, это очень чудной и забавный сон», — думала она, разглядывая его повзрослевшее лицо, глаза с живым огоньком, в которых читались нежность и теплота. Так обычно смотрит любящий старший брат на спящую сестрёнку. Лина блаженно улыбнулась, замечая, как в ответ уголки его губ тронула лёгкая улыбка. Как же он красив, такой удивительный и…

— Филь, я пить хочу, — проскрипел где-то рядом сонный девичий голосок. Тонкая рука обвила его грудь, огладила живот и спустилась ниже, забравшись под футболку и пояс джинсов.

Лина мгновенно зажмурилась. О, Боже! Какой конфуз, это ведь… вовсе не сон! Не сон! Она спала в одной постели с Филиппом и его девушкой!

Лина сползла с кровати и метнулась к двери, чуть не выбежав в коридор босиком. Не смея поднять глаза, вернулась, схватила кеды и вылетела из комнаты, чувствуя, как лицо заливается краской. В груди всколыхнулась буря эмоций. «Настолько опьянела от счастья, что забылась сном? Вот так, наплевав на всех? И что бы сказала мама Марта, узнав о таком?» — думала Лина, мчавшись по тропинке к дому Альтман. У самой калитки она споткнулась, упала на коленки, проползла на четвереньках и, поднявшись на ходу, рванула в дом.

Оказавшись в родных стенах, Лина умылась холодной водой и оглядела себя в зеркале. Глаза неистово блестели, щёки пылали огнём, волосы растрепались. «Ни дать ни взять героиня скандального романа, — усмехнулась она, удивляясь собственному сарказму, который в тот момент пересиливал стыд. — Наверняка в компании Фила к такому не привыкать. Да и просыпаться с ним, похоже, становится традицией». Стоит только остаться в его обществе без родителей, и она напрочь забывает о приличиях. И всё же хорошо, что она оказалась в постели именно с Филом, а не с Максом. Вот это точно был бы кошмар!

Однако такое поведение должно быть наказуемо. Трудотерапией! Так всегда поступал дядя Эдик, воспитывая Филиппа в детстве.

Лина огляделась в поисках ведра и тряпки и занялась генеральной уборкой, тщательно надраивая полы и сметая скопившуюся с подоконников пыль. Кухонные окна она отмыла от следов апрельских дождей, нарядив их в чистенькие отглаженные занавески в цветочек, отчего комната приобрела уютный и праздничный вид. Когда же работа подошла к концу, на часах был полдень. Солнце стояло высоко над посёлком, наполняя веранду и часть первого этажа живительным светом и теплом.

Ополоснувшись под прохладным душем, Лина натянула чистый свитер и домашние джинсы, заварила чай с дачными травами и, подхватив дымящуюся кружку, отправилась в зал. Взгляд её так и тянулся к дому Полянских, а мысли возвращались к загадочному Максу. Всё же этот парень её не на шутку волновал. И он единственный в компании, кто был в этот вечер без девушки. «Ну вот и приплыли, — забеспокоилась Лина. — Что за нескромный интерес? Не хуже чем в романах Стефани Майер: запечатлелась на первом попавшемся парне, словно волчица-оборотень. Хотя… Макс вовсе не первый встречный. Он очень-очень классный и творческий. Наверняка у него есть любимая девушка, а до таких, как я, ему просто нет дела».

Лина немного постояла у окна, погрев о кружку озябшие пальцы, и её потянуло к пианино. Прошлым летом мама Марта купила у соседей древнюю «Кубань» почти за бесценок. Вид инструмента с поцарапанной полировкой на спинке и отломанным бруском для нот оставлял желать лучшего, однако звук был летящим и чистым, ничуть не хуже чем у инструмента в классе Бескровной. Лина раскрыла крышку и заиграла любимую песню Evanescence «My Immortal», разбавив привычную тишину дома нежным звучанием мелодии. Вскоре она почти перестала различать окружающую реальность, но уличный шум заставил её очнуться от грёз. С дачи Полянских стали доноситься пронзительные визги и смех девчонок.

Лина подкралась к окну и встала за занавеской, совсем как в детстве. Филипп, в мокрой, прилипшей к телу футболке, подвёрнутых джинсах и босиком, поливал из шланга весёлых подружек. Метко направляя струю то на одну, то на другую жертву, он и себя не обделял порцией холодной воды, при этом тряс головой и яростно вопил. Девчонки резво скакали по зелёной траве и будто намеренно подставлялись под освежающие брызги. Зрелище было захватывающим и смешным, и Лина увлеклась,