– А что?

– Просто любопытно.

– Ну, его мама – уборщица. Лорен на днях дала тебе ее визитку в пабе.

В дальнем уголке моей памяти что-то звякнуло. До меня начало доходить. Я достал бумажник и выудил из него карточку.

– «Охотники за пылью Доусон»?

– Именно, – ответила Бет.

Значит, Лорен – Сердитая Барменша и Не-Слишком-то-Большая-Любительница-Собак – это сестра Маркуса. Я начал улавливать сходство. Неуклюжая долговязость. Странное поведение. Я задумался. Сообщение было отправлено с телефона Маркуса. И он был в тот день на кладбище. Явно не совпадение. Но откуда у него мой номер? И как он узнал о надписи на статуе и о моей сестре? Нет, здесь явно скрывается что-то большее. Что-то, что я упускаю.

– Мама Маркуса здесь прожила всю жизнь?

– А разве у большинства в Арнхилле это по-другому?

– Как ее имя?

– Рут.

По краю моего сознания опять что-то скользнуло. Как и тогда, у ворот школы в мой первый рабочий день. Старые воспоминания начали пробуждаться.

– Доусон – это ее девичья фамилия?

Бет закатила глаза.

– Господи Иисусе! Я тебе что, местный загс? Моя жизнь, знаешь ли, не ограничивается этой дерьмовой деревушкой.

– Ясно. Извини.

Сложив руки, она смотрела на меня.

– Зачем тебе вообще это знать?

Просто надо. Мне нужны ответы.

– Думаю, я мог ходить в школу вместе с ней.

Бет тяжело вздохнула.

– На самом деле – нет, это не ее девичья фамилия. Ее муж умер несколько лет назад. Невелика потеря. Он был та еще сволочь, во всех смыслах этого слова. Лорен даже отказалась носить его фамилию.

– А ты откуда знаешь?

– Я помогала Лорен писать заявление о приеме на работу и заметила, что у нее другая фамилия. Она сказала мне, что пользуется девичьей фамилией матери…

– И что это за фамилия?

– Мур.

Я едва не хлопнул себя по лбу.

«Рут Мур – оборванка, дрянная малявка, в бесплатной столовке все просит добавки. Рут Мур – нищебродка, сидит на диете, лизать она ходит дерьмо в туалете».

Еще один неуклюжий ребенок, испытывающий проблемы в социальном взаимодействии. И все же иногда именно такие дети видят больше всего. Незаметные для других, они вбирают в себя все происходящее: истории, сплетни, любую шелуху, остающуюся от школьной жизни, цепляясь за нее, словно за бревно, плывущее в водах бурной реки. И никто даже не задумывается о том, как много они знают. Не задумывается, потому что никогда их об этом не спрашивает.

Бет нахмурилась.

– С тобой все в порядке?

– Да. Я просто подумал, что, возможно, мог бы поговорить с ней… о Маркусе.

И не только.

– Ты мог бы попытаться. Но она немного странная. – Бет смотрела на меня в задумчивости. – С другой стороны, с тобой она должна найти общий язык.

– Спасибо.

– Не за что, – она зашагала к двери. – Увидимся позже.

Подождав, пока скрип ее кроссовок не стихнет, я достал визитку Рут. «Охотники за пылью Доусон». На обратной стороне был телефонный номер. Компанию ему составлял рекламный слоган, гласивший: «Не бывает слишком маленькой работы и слишком большого беспорядка».

Хотел бы я, чтобы это было правдой. Но, к сожалению, в мире есть вещи, которые нельзя просто очистить с помощью абразивной мочалки и моющего средства. Подобно крови, они остаются гноиться под поверхностью.

«Я знаю, что произошло с твоей сестрой».

А иногда такие вещи возвращаются.

Терраса была маленькой и ухоженной. И она ни в коей мере не выглядела бедной. Новые пластиковые окна, аккуратная деревянная дверь и горшок с яркими цветами на стене. У края тротуара был припаркован синий «Форд Фиеста» с серебристой надписью «Охотники за пылью Доусон» на борту.

Я зашагал по ведшей к дому коротенькой дорожке. С подоконника на меня с ленивым презрением глядел жирный полосатый кот. Подойдя к двери, я замешкался. На размышления у меня был целый день, однако я по-прежнему не знал, с чего начать разговор. Не зря ведь сообщения были анонимными. Если их послала Рут, значит, она не хочет говорить лично. Вопрос лишь в том, зачем она их послала.

Я не знал Рут. Не общался с ней даже в школьные годы. И никто не общался. В школе она никогда не входила ни в одну группу учеников. Рут ни с кем не дружила. Ее никогда никуда не приглашали. Она лишь была объектом унижений и издевательств.

Помню, как однажды другие девчонки стащили с нее во время физкультуры трусы, после чего вместе с мальчишками, вооружившись палками и линейками, погнались за ней после школы. Окружив ее, они смеялись, обзывали Рут разными гадкими словами и поднимали ей юбку, обнажая голое тело. Причем в этой жестокой мерзости не было даже сексуального подтекста. Это было просто унижение ради унижения. Не знаю, чем бы это закончилось, если бы мисс Грейсон, увидев происходящее в окно, не вмешалась и не отвела ее домой.

Впрочем, дома ей было не намного лучше. Ее мать любила выпить, а отец отличался крайне дурным характером. Не лучшая комбинация. Когда они орали друг на друга, их вопли было слышно на всю улицу. Наверное, единственным ее другом был старый шелудивый пес, с которым она гуляла у старой шахты.

Я не был одним из детей, которые над ней издевались в тот день. Однако мне все равно нечем гордиться, ведь я ей никак не помог. Я просто стоял и смотрел на ее унижения. А затем ушел. Не в первый раз и не в последний.

Рут была из числа тех детей, о которых ты, закончив школу, стараешься не думать, поскольку в противном случае тебя начинает мучить совесть. А у моей совести и так было предостаточно поводов мучить меня.

Я поднял руку, чтобы постучать… и тут дверь сама распахнулась.

Передо мной стояла невысокая коренастая женщина. Она была одета в рабочий халат цвета фуксии с аккуратно вышитым на груди названием фирмы. Ее густые черные волосы были подстрижены под мальчика. Практичная прическа. У глядевших на меня из-под прямой челки глаз было стоическое выражение, присущее глазам людей, привыкших к разочарованиям. Ее лицо несло на себе отпечаток маленьких горестей. Тех, которые обычно бывают больнее всего.

Сложив руки на груди, она смотрела на меня с подозрением.

– Да?

– М-м-м, миссис Доусон? Я оставлял вам сообщение. Я – Джо Торн. Я учитель в…

– Я знаю, кто вы.

– Ясно.

– Чего вы хотите?

Неумение общаться явно было нашей семейной чертой.

– Ну, как я и сказал в сообщении, я хотел вернуть телефон Маркуса. Он забыл его сегодня в школе. Он здесь?