Почуял далекий след рёхха.

Ура!

С новыми силами я рванул на охоту, подчиняясь чутью, отыскивая призрачные следы духа природы. Для меня они выглядят как мерцающие пятна, появляющиеся то на камнях, то на деревьях, то прямо в воздухе — их видно только если определенным образом прищуриться, и они очень быстро тают.

След рёхха привел меня в самую дикую часть острова — в долину Уркус-Файя. Она была похожа на страшный сон: в Уркус-Файе сплошняком торчали острые каменные скалы с глубокими проломами между ними, и все они постепенно становились выше, выше, пока не заканчивались хищным грязевым вулканом. Вулкан бурлил, далеко плевался валунами, иногда сбивая те или иные части скал и растущие на них каменные кедры. Мне казалось, я попал в другой мир.

А еще в бинокль я наконец увидел слявкойли!

Крохотная лазоревая птичка летала над долиной. Я попробовал призвать ее, но было слишком далеко. Тогда я поудобнее подтянул лямки рюкзака, поправил шляпу и полез по скалам вперед. Вскоре я окликнул птицу, но она, судя по всему, никогда прежде не видела человека с даром — и так испугалась, что рванула прочь, вновь увеличивая расстояние. Ругаясь и пытаясь объяснить ситуацию, я скинул тяжелую ношу и налегке бросился ей вслед. Отшельница слявкойли улепетывала, несясь впереди светлым пятном, я гнался за ней, оскальзываясь на валунах, долина Уркус-Файя ревела и сипела странными испарениями, и вдруг…

Вдруг вулкан заревел, зарычал, плюнул — и несколько мгновений спустя огромный камень сбил меня со скалы в черное ущелье, по ходу дела ломая и кроша мне кости.

Удар об острые камни. Бесконечная боль.

Темнота.

***

…Тилвас Талвани лежал на спине, захлебываясь кровью.

Небо было грязно-серым, бессмысленно-плотным. Как будто старый матрас висел над островом, и ошметки облаков были похожи на торчащие нитки. С неба сыпался мелкий дождь, похожий на порошок…

Тилвас не мог шевелиться.

Не закрывай глаза, — думал он. — Не закрывай глаза: на этот раз ты их не откроешь…

Не было ни единого шанса, что кто-то найдет его на этой далекой земле. Разве что-то жители деревни через пару недель отправят поисковый отряд… Но это будет поздно. Судя по крови, клокочущей в горле, ему осталось недолго.

Рука Тилваса непроизвольно дернулась, и он почувствовал под пальцами Артефакт Объединения, лежащий в нагрудном кармане. Да уж… Штучка оказалась куда крепче его. Стоило соглашаться на такую работу — помочь кому-то выжить с помощью рёхха — чтобы самому погибнуть.

Боги-хранители, как же глупо…

Он даже ничего не сделал в этой жизни. Едва успел начать жить… Ни любви, ни свершений, ни особых знаний — зачем ты вообще рождался, Тилвас?

Можно плакать. Никто не увидит.

Небо как будто стало еще ниже. Зрение подводило; все расплывалось.

Нет, — подумал Тилвас, — нет, я не сдамся. Я не… — он смог чуть-чуть изменить положение тела, — сдамся!..

Уже стемнело. Над островом восстала глухая и ледяная ночь, полная далекого волчьего воя, тихого гула моря, когда Тилвас, ни на секунду не прекращавший борьбу, смог отползти от места падения на… полтора метра.

Полтора жалких метра. За ним тянулся широкий кровавый след.

Талвани не хотел прекращать борьбу. Он мысленно подбадривал себя, ставил маленькие, но жесткие цели — ты проползешь еще полтора метра до рассвета, парень, и это не обговаривается, — но беда в том, что Тилвас умирал.

Тихо и с сожалением отключались его разбитые органы. Кровь, впитываясь в шершавые камни Нчардирка, темнела от стыда — я покидаю тебя, любимый. Зрение почти угасло, а в груди пережало что-то — и каждый вдох оказывался страшной борьбой, полной хрипа и крови.

И вдруг… Перед лицом колдуна появилась белая лисья морда. Почти прозрачная. Морда с любопытством склонилась над ним и тихо втянула воздух вытянутым носом. Глаза у лисы были ярко-багровые, взгляд удивительно осмысленный.

«Предсмертные галлюцинации», — решил Тилвас.

— Ты видишь меня, человек? — эти мысленные слова прозвучали в голове юноши одновременно с тем, как лисья морда наклонилась вбок. Лис ощерился и недобро сузил глаза. Передней лапой он наступил на грудь колдуна, и это призрачное касание породила волну боли.

Тогда Тилвас понял, что это по-настоящему.

Пэйярту.

К нему пришел сам пэйярту — Белый Лис, хранитель кедровых лесов. Один из сильнейших рёххов, герой многочисленных легенд — коварный, хитрый, опасный Белый Лис.

Который сейчас с живейшим интересом смотрел на Талвани.

— Да… Я… вижу… духов… — едва слышно прохрипел Тилвас. — Здравствуй… Пэйярту…

Лис хищно облизнулся.

— Ты даже имя мое знаешь.

— Да.

— Откуда?

Тилвас закашлялся кровью. Ему было слишком тяжело говорить. Он попробовал прикрыть глаза, чувствуя, как растворяется в волнах боли, как молочная белизна небытия постепенно окутывает его пуховым одеялом, но тут лис пэйярту вдруг изо всех сил ударил его лапой по груди.

— Говори, человек! Говори! — приказал он, и глаза его разгорелись еще более алым. — Это ты охотился сейчас за слявкойли? Зачем мы тебе? Что это за магическая вещь у тебя в кармане? Не смей умирать! Говори!

Боги-хранители, да зачем ему это… Он не знает про подселение?.. Идиотский пэйярту… — мысленно простонал Тилвас, но все-таки начал рассказ. Едва слышно, запинаясь. Если он замолкал, призрачный Лис бил его когтями по груди — и судя по тому, что эти удары ощущались очень болезненно, Лис не жалел своих сил.

Когда Тилвас рассказал ему всё об Ордене Сумрачной Вуали, пэйярту вдруг встал на него всеми четырьмя лапами и стал деловито ходить туда-сюда по молодому человеку.

— Что ты делаешь? — простонал Тилвас, ощущая давление духа.

— Думаю, что можно вставить в центр твоего Артефакта взамен отсутствующего куска.

— Зачем?..

— Я хочу объединиться с тобой, человек.

Тилвас попробовал рассмеяться. С каждым смешком кровь струйкой вытекала у него изо рта. Лис раздраженно махнул хвостом.

— Ничего смешного, — прорычал он, скалясь.

— Еще как смешно. Меня хочет спасти пэйярту.

— Мне нет дела до твоего спасения, человек! Я просто тоже хочу познать материальную жизнь. Я ушел сюда, в Нчардирк, несколько сотен лет назад. Я не знал о том, что мы можем объединяться с людьми. Теперь знаю. И не собираюсь упускать свой шанс.

— Вы — характерные — и не можете с нами объединяться. Это запрещено.

— Ты правда думаешь, что мне не плевать? — блеснул глазами пэйярту.

— Мне сейчас тоже плевать, — просипел Тилвас. — Но я не умею проводить ритуал.