— И что?

— Я ответила, что у нас лечатся герои, а не шлифуются личики переносчиков бумаг.

— И что?

— Жуков схватился за пистолет, я позвала охрану. Товарища генерала армии со всей вежливостью посадили в его роскошный... а вот не знаю, что там было такое длинное и лакированное: Мерседес, Хорьх или Майбах, но невероятно прекрасное и с белым кожаным салоном. Кстати сказать, охраны у генерала армии было всего один грузовик с десятком автоматчиков и один лёгкий броневик. Это при том, что за генералами идёт охота.

— Возмутительно! — сказал Сталин — Невыносимое барство! И глупая бравада к тому же.

— Да, товарищ Сталин. — согласно кивнул Будённый — Со своей стороны скажу: Жуков чрезвычайно талантлив как полководец, а вот человек он — гавно. Думаю, надо его вызвать и устроить хорошую порку, чтобы не забывал о своих мужицких корнях. Но он не один такой новоявленный барин, много их развелось. Нужно провести ревизию по всем штабам от дивизии и выше, да полечить их обитателей от барственных замашек. Особенно пройтись по политуправлениям, ну да ты знаешь моё к ним отношение.

— Ладно, в такой важный для вас день не будем о неприятном. Извините, Ирина Михайловна и Лариса Авдеевна. — сказал Сталин — Я хотел спросить о ваших планах на послевоенное время, но вижу, что у вас всё распланировано на десятки лет. Это хорошо. Это правильно. Но я хочу вас спросить: новое направление медицины, которое вы возглавляете сейчас… Что оно даст нашей стране в большой перспективе? Я имею в виду такую вещь: да, вы размножаете приборы и, через какое-то время, они поступят в более широкий оборот. Но как изменится сама медицина как отрасль практическая и научная?

Женщины помолчали обдумывая. Проблему, озвученную Сталиным, они не раз обсуждали раньше, но сейчас требовался аргументированный, чеканный ответ.

— Я полагаю, товарищи, — заговорила Ирина — что Вы, товарищ Сталин, правильно оценили наши послевоенные планы. Мы действительно собираемся работать в своей области, благо у нас пока всё складывается удачно. Но что даст новое направление медицины в большой перспективе? Думаю, что даст очень многое. Во-первых, мы узнали, что будущее за биологией в самом широком смысле этого понятия, за биохимией и биомеханикой как инструментами, изменяющими наш мир. Уже то, что при лечении ранений или заболеваний нужно точечно воздействовать на те или иные органы или системы человека мы знали и раньше, а теперь мы узнали на какие органы с системы воздействовать и как. Это само по себе огромный скачок в развитии медицины. Посмотрим с другой стороны: уже тот факт, что приборы существуют, даст стимул к изобретению новых биомеханических устройств, или по крайней мере работ в этом направлении. Кстати, Антон Петрович нам говорил, что, по его мнению, вирусы представляют собой одичавшие биомеханические устройства, способные к самовоспроизводству. Вот такое наследие давно исчезнувшей высокоразвитой цивилизации. Я считаю, что нужно проводить фундаментальные исследования в этом направлении. В целом какие-то значительные, видимые изменения в медицине как в науке, так и в области практической деятельности проявятся не ранее чем через тридцать-сорок лет. Но нам нужно быть готовыми к этим изменениям, активно совершенствоваться.

— Если говорить о готовности к изменениям, то вот вам вопрос: чему учить нынешних школьников, завтрашних студентов?

— Сложный вопрос. Если в целом, то тому же, чему и раньше. Нужна фундаментальная база: математика, физика, химия, биология, география астрономия. Эти дисциплины актуальны и в далёком будущем. Я слышала, что в школьный курс собираются ввести философию с логикой, и считаю это прекрасной идеей. Вот только я не представляю откуда взять такое количество подготовленных философов, для преподавания в школе...

— Ну что же, будем думать и над этим. У вас ещё остались вопросы?

— Имеется один. — смущенно сказала Лариса — Только он не по теме. Мы всё гадаем, кто нас попытался похитить? Если не секрет, конечно.

— Секрет и очень строгий секрет. — ответил им Берия — похитить попытались наши доморощенные уголовники, но по заказу иностранной разведки. Очень они интересуются новейшими приборами и методиками, с которыми вы работаете. Вам интересно, какая разведка?

— Ну что Вы! — улыбнулась Лариса — Это попалась одна, а интересуются все остальные.

— Прекрасно, что вы это понимаете. Я лишь попрошу вас в разговорах не упоминать об этом случае.

На том и расстались.

* * *

— Прекрасные девочки. — сказал вождь своим соратникам, когда Ирина и Лариса отправились к себе в гостиницу — Умные, образованные, с твёрдой жизненной позицией. Хорошая у нас молодёжь, очень хорошая. Лаврентий, как думаешь, Ирина справится со своим, словно из ниоткуда взявшимся направлением?

— Справится, я в неё верю. Хотя помогать надо. Очень надо. Знаете, сколько у меня на неё доносов?

— Троцкисты?

— Не только. Интеллигенты очень любят доносительство. Пишут и пишут. Вот Ирина назвала отчисленных из штата врачей хорошими специалистами. Специалисты они может и хорошие, но при этом шкурники изрядные. Ведь только один из этой компании не написал доноса! А один из доносчиков, некто Генкин, ещё до отчисления из штата, написал донос особисту, за что получил он него втык. Тогда Генкин написал в Главмедсануравление РККА, и опять получил втык. Так ведь мерзавец не успокоился и через дальнего родственника передал донос лично мне! Ермолов с ним разобрался, оказывается, Генкин пишет доносы с начала тридцатых, ещё со студенчества. А причина всё та же: добивается послаблений. В институте писал на преподавателей, чтобы потрепать им нервы и с тем легче сдавать зачёты и экзамены. Здесь он хотел пролезть на место начальника госпиталя.

— И чем всё закончилось?

— Нашли старые грешки, судили и отправили в штрафную роту[13].

— Для командиров положен штрафбат, или что-то изменилось? — удивился Буденный.

— Видите ли, этот хитро вымудренный деятель как-то изловчился остаться в статусе вольнонаёмного. Когда его прижали, сознался, что не верил в нашу победу, рассчитывал, что так будет легче устроиться при новой власти.

— Береги девочек, Лаврентий.

— Обещаю.

Глава 14

Почти три месяца Антон был занят более чем полностью: он писал алгоритмы дешифровки разных кодов и шифров, чертил детали шифровальных машин, в чём ему усиленно помогали почти тридцать человек — высокопрофессиональные шифровальщики, чертежники и инженеры. Детали шифровальных машин изготовляли сразу после готовности чертежей, для чего были рекрутированы целых два цеха специализированного