– Да, наверное, – кивнул Вадик.

Игнат поднялся, попытался сконцентрировать на нем расплывающийся взгляд. Его шатало, тошнота выкручивала нутро наизнанку, но все-таки он удерживал себя на плаву. И точно знал, что сможет и дальше так держаться, пока не расставит все точки над «i». Слишком хорошо он себя знал, чтобы сомневаться в этом.

– Что ты сказал?

– Да, ты должен был спросить с него…

– Я виноват… И Кеша виноват… Мы оба виноваты… Но его нет, а я есть. И жизнь продолжается… – Игнат еле стоял на ногах, его мутило, но слова звучали четче прежнего. – Ты, Вадик, остаешься за Кешу. А я остаюсь над тобой…

Игнат подошел к Леше, положил руку на его шею. Гарбуз мог смести его взмахом руки, но он боялся это сделать. Он смотрел на Игната, как загипнотизированный кролик на удава, который собирался проглотить его целиком.

– У тебя своя бригада, брат. И своя территория. Но слушать ты будешь меня. Как я скажу, так и будет… Что не так?

– Все так, – послушно кивнул Гарбуз.

Игнат хотел сказать про лещинских и снытковских. Надо было ставить их под себя, и Вадик с Лешей должны были его поддержать, но на это уже просто не было сил.

– Я сказал!..

Игнат вернулся к дивану, сел и устало махнул в сторону Кеши.

– На несчастный случай все спишете. Чтобы на кладбище похоронили, как человека…

Вадик покладисто кивал, давая понять, что все сделает, как надо. И Леша Гарбуз мысленно ему поддакивал.

Труп унесли, погрузили в машину, Игната перевели в спальню. Только он лег на постель, как стал проваливаться в беспамятство. Римма сидела рядом и держала его за руку, как будто пытаясь удержать мужа на плаву.

Он терял сознание, а вместе с тем способность к сопротивлению. Тот же Вадик с Герасимом могли прийти в себя, вернуться и отомстить за Кешу. А еще Герасиму могло не понравиться, что Игнат назначил вожаком Вадика, а не его. И Леша Гарбуз мог возмутиться. Он предполагал, что Игнат выступает связующим звеном между ним и дашковской братвой, но только сегодня его ткнули в этот факт носом. Он испугался, согласился во всем подчиняться Игнату, но ведь можно передумать и силой повернуть все назад.

А еще Игната могли наказать за Кешу менты. Вдруг что-то пойдет не так, и его повяжут за убийство. А это лет пятнадцать строгого режима. Он осознавал свою уязвимость, но ничего не мог сделать. Сознание от перенапряжения стремительно угасало, и даже щедрая порция адреналина не смогла бы остановить этот процесс. Он сам по себе придет в себя. Если ничего не случится… А если случится, так тому и быть…

Ряженый Дед Мороз очень спешил, он шел широким шагом, посохом прокладывая себе пусть. Люди расступались перед ним, а Игорек пугливо шарахнулся в сторону. И Лию потянул за собой.

– Эй, ты чего? – возмутилась она.

– Извини! – Игорек удивленно смотрел вслед удаляющемуся Деду Морозу. – Нашло вдруг.

– Нашло на него! – передразнила Лия.

Видимо, Игорек вспомнил ночь двухгодичной давности, когда киллер в костюме Деда Мороза застрелил Гошу Юршина.

Много воды утекло с тех пор. Это Игорь уговорил ее ехать в Москву. Дескать, его песни принадлежат ей, и она сможет сделать на них карьеру. Страшно ему было оставаться в Приморске: он всерьез думал, что киллер забыл застрелить его как свидетеля, а значит, мог вернуться за ним. И Лия опасалась за свою жизнь. Она же знала, откуда дует ветер. Как бы дружки Пауста не приговорили ее за измену…

Она забрала все свою наличность и вместе с Игорем уехала в Москву. На своей «семерке» уехала. Она до сих пор жива, эта машина. И все потому, что не сложилось у девушки на новом месте. Это все Игорек виноват. Им бы хватило денег, чтобы записать альбом, но этот придурок обратился к известному продюсеру, предложил ему свои песни.

А в Москве вдруг выяснилось, что никаких прав на эти песня Лия не имеет. Смерть Юршина расторгла заключенный с ним устный договор, а письменного соглашения в природе даже не существовало. Но Игорек чуть ли не клятвенно пообещал, что его песни будет исполнять Лия. И продюсер Феликс Филимонов пообещал ему то же самое. Пообещал, потому что ему понравились его песни. Но именно поэтому он отдал их своему любимчику Феде Шляпину…

– Сколько лет прошло, а он все боится, – с насмешкой сказала Лия.

– А вдруг?.. Пауст уже освободился, мало ли.

Они подошли к машине, Игорек положил пакеты с продуктами на заднее сиденье, Лия села за руль. Все, можно ехать домой и встречать Новый год.

Дома ее ждет ирония судьбы. Та, которая по телевизору. А хотелось, чтобы ей чудесно улыбнулась ее собственная судьба. Принц был бы на белом «Мерседесе», но увы…

– Зачем ты ему нужен?

– Ты же сама говорила, что он больной на голову… А я с тобой сплю.

– Кто со мной спит? – Лия возмущенно посмотрела на Игорька.

– А разве нет?

– Да пошел ты!

Они уже, считай, два года живут под одной крышей. Других вариантов у Лии просто не было, поэтому приходилось делить с Ковальчиком кров. Она не воспринимала Игорька как мужчину, мало того, не могла простить, что его песни ушли на сторону. Но все-таки терпела его. А иногда, после пьяного застолья просыпалась в одной с ним постели. В принципе, он смазливый малый, а она женщина, которой иногда надо…

Они снимали двушку на Комсомольском проспекте, в хорошем районе. И квартира приличная – с ремонтом и мебелью. Но это не совсем то, о чем Лия мечтала.

И Новый год в этой квартире она встречать не хотела. Но нет у нее новогодних концертов, и банкиры к себе на вечер не приглашают. Полный голяк, одним словом. И еще самой нужно приготовить новогодний ужин. Игорек помогает ей по хозяйству во всем, но готовить категорически не хочет. Да и не умеет он…

Вот и сейчас ей придется встать к плите, чтобы праздничный ужин состоялся. И надо постараться, чтобы новогодний вечер удался. Два года назад, как она встретила Новый год, так его и провела.

Сначала Юршина застрелили, потом сбежала в Москву, над которой пролетала, как фанера над Парижем… Филимонов не оставил ей ни одной песни Игорька, зато весь девяносто первый год морочил голову, что сделает ее звездой. Но только в этом, девяносто втором году выпустил на сцену с одним-единственным клипом. Лию даже по телевизору показали, но звездой она, увы, не стала. Зато бездарь Шляпин поднялся на песнях Игорька. Его вся страна знает. А ведь Лия могла сейчас блистать на сцене вместо него…

Не заладилось у нее с карьерой. И у Игорька пошли провалы. Сколько ни пытается он, не выходят у него хиты. Ахинею он гонит, за которую Филимонов не хочет ему платить. Туго у них с деньгами, скоро за квартиру платить будет нечем. Но Игорек уверен, что черная полоса в его творчестве скоро закончится и он снова напишет хит. И на этот раз подарит его Лие. У него контракт с Филимоновым, но ведь песню могла написать Лия. Она же творческая натура, почему бы и нет?.. Она скажет, что это ее песня, и Филимонов ничего не сможет с этим поделать… Только пока не получается сказать. Голяк стучится в новогоднюю дверь, а не шлягер…