В моей импровизированной интерпретации всё выглядело так: я жила в глуши и совсем не обучалась ведьмовству, потому что меня растила обычная, не имеющая никаких сил бабушка, которая нашла меня младенцем. А когда она умерла, сиротку направили сюда, потому что обнаружили в ней ведьминские силы. Ректор Оз, как глава академии, временно взял надо мной опекунство, так как без роду — без племени в УМА не принимают, а отпускать на вольные хлеба такую сильную ведьму без обучения нельзя. Я же своей великой силой управлять пока не умею, но она есть, и это привлекло внимание некой принцессы Салке.

Тут Роззи вставила, что вышеозначенная принцесса вчера наведалась в УМА по каким-то своим делам и приметила меня, потому что «Рита не хотела, но я уговорила её пойти со мной к ректору, чтобы побыстрее принял. Подопечной главнейшество точно не отказал бы». На резонный вопрос «А зачем тебе к ректору?» Роззи ответила в своей манере «Не ваше дело».

— А зачем эйра вообще в УМА заявилась? — нахмурилась Влатисса.

— Она после Самайна на стажировку сюда приедет, — с готовностью ответила я (хоть это можно не скрывать, всё равно скоро все узнают). — Будет преподавать что-то магам.

— Принцесса?

— Эйра?

— Зачем ей это?

Посыпались вопросы. Мне оставалось только пожимать плечами. Если скажу, что из-за меня, то вся история развалится. Не расскажешь же, что принцесса возжелала здесь постажироваться после того, как увидела меня в спальне ректора…

Дальше объяснять уже не было нужды, все и так поняли, что мне срочно нужно стать верховной ведьмой, чтобы принцесса Салке не прибрала меня к рукам. А ректор, как мой опекун, разумеется, посодействует, но негласно, потому что ему с королевскими семьями ссориться не желательно.

На мой взгляд, история сложилась кривоватая, но ведьмы прониклись и хотели помочь. Только открыто участвовать согласились не все.

Трое девушек пообещали всевозможную помощь и поддержку, но негласно. И я их понимала. Они извинились и ушли, пообещав сохранить всё, услышанное в этой комнате, в тайне.

— Значит нас десять. Больше никто не хочет уйти? — спросила Элли, заперев дверь за дезертирами.

— Для ковена не хватает ещё двоих, — подвела итог Влатисса. — Я могу привести сестру. Она точно не откажется, но…

— Что? — спросила я с надеждой.

— Не уверена, что ты примешь её, — как-то неохотно произнесла Влатисса. — Белина не учится в УМА, она здесь работает.

— Преподаватель? Так это же замечательно! — обрадовалась Электира.

— Нет, она не преподаватель, — покачала головой Влатисса. — Ей уже тридцать лет и она всё ещё вне ковена, потому что страдает от неснимаемого проклятия.

— Белина… Подожди, так Сквернословка твоя сестра? — удивлённо воскликнула Тарина.

— Она не сквернословка! — нахмурилась Влатисса. — Белину прокляли ещё в юности. И теперь она не может смолчать, если ей что-то не нравится…

— Ох, как же она на меня кричала, когда я подпалила пол в тренировочном зале, — с улыбкой протянула Тарина. — Профессор Вадалия покраснела от стыда, а мы все так смеялись, что потом два дня животы болели.

— Она неконтролируемо ругается, я правильно поняла? — уточнила, нахмурившись.

Влатисса угрюмо кивнула. А я задумалась.

Мы что-то такое изучали. Кажется, это называется синдром Туретта. Страдающие от этой болезни люди не могут сдержать ругательства, порой совершенно не к месту и без повода. Преподаватель, помнится, восхищался тем, что подверженные этому недугу люди во время приступа способны выдавать гениальные конструкции из слов разных языков, при том, что обычно владеют только одним.

И будь я сейчас дома, не задумываясь отвергла бы столь сомнительную кандидатуру. Кто знает, кому и что она может наговорить? А ну как пошлёт верховную ведьму верховного ковена в непечатные дали, и не видать мне тогда одобрения моей затеи. Но я не дома, и тут совсем другие законы если не физики, то природы точно. А что, если это отклонение может помочь, ну скажем, новые заклинания создавать? Или получится как-то вылечить это «неснимаемое проклятие». Да и просто по-человечески стало жалко женщину, которую никто не хочет принимать только потому, что она больна!

— Я не против, — улыбнулась Влатиссе. — А вы? — спросила у остальных.

— Это будет весело, — усмехнулась Тарина.

— А вдруг мы ей поможем! — воскликнула Паппи. — И вообще, не всем же быть идеальными.

Остальные тоже согласились, но по лицам некоторых девушек было видно, что они сомневаются. А компания у нас подобралась интересная и разнообразная. Трое всё время отмалчивались и со всеми соглашались. У меня сложилось такое впечатление, что они боятся лишнее слово сказать. Ещё трое сначала присматривались к остальным, и только когда уже всё было решено, начали активно выражать своё мнение. Привлекательная блондинка, которая выделялась на фоне всех остальных именно цветом волос, посматривала на меня с таинственной полуулыбкой и вообще ничего не сказала за всё это время. И только когда Электира объявила, что пора приступить к самому важному, а именно помочь мне принять их всех в свой ковен, она взяла слово.

— Мне было очень любопытно наблюдать за этим представлением, — произнесла она, вставая со стула. — Вы все так самозабвенно бросились помогать Рите, и это, безусловно, вызывает уважение. Но…

— Ларидали, к чему ты клонишь? — сощурилась Влатисса.

— Я не хотела этого говорить, но, похоже, придётся. Павда за правду, — протянула блондинка. — Я полукровка, дахра, как принято нас называть в ваших кругах.

Все охнули и удивлённо уставились на неё. И только я не могла понять, в чём дело. Что за загадочная полукровка дахра? Наполовину ведьма — наполовину маг? Других предположений у меня не было.

— А теперь посмотрите на Риту. Что вы видите на её лице? Это удивление? Или может страх? Нет, это недоумение. Она не понимает, о чём я говорю! — указав на меня рукой, пропела Ларидали. — А спросите у неё, кто такие басиры, или сколько у нас королей? Она вам не ответит. Разве не странно, что ведьма не знает таких простых вещей?

— Хватит, — нахмурилась Элли. — Рита же сказала, что росла в глуши. Чего ты добиваешься, дахра?

— Успокойся, я не собираюсь выдавать вас. И даже поддержу твою подругу, — повернулась к Электире Лари. — Но я не приемлю лукавства, вот такая черта досталась от отца.

— К чему ты клонишь? — осторожно спросила я.

— Ты многого не понимаешь, и это понятно, потому что это не твой мир, — улыбнулась она мне.

— Что-о-о? — Слаженно выдохнули все, кроме Роззи и Элли, которые сейчас беспомощно смотрели на меня.

А я действительно не понимала, что происходит. Кто эта блондинистая ведьма, которая будто видит меня насквозь? Что ей нужно и чем это обернётся для всех нас?