— У нас был брат, — сказал Ру.

— Что случилось с твоим братом? — спросил Бернардо.

— Он умер — ответила Родина.

— Он пожертвовал собой, чтобы спасти Аниту — сказал Ру.

— Ему выстрелили в грудь из дробовика — сказала я.

— Родриго спас Аниту и меня — сказал Натаниэль.

Бернардо посмотрел на него, на меня, а затем на то, что осталось от тройни. — Итак, вы потеряли своего брата, своего третьего.

Они кивнули.

— Это тяжело.

— Да — сказала Родина.

— Мы скучаем по нему — сказал Ру, а потом посмотрел на меня. — Мне жаль, что тебе плохо, Анита, но горе от смерти Роуэн снижает мою способность чувствовать твою боль.

Я почти спросила, кто такой Роуэн, но Родина сказала: — Розмари, Роуэн и Рут Эрвин были нашими именами.

Они не хотели использовать настоящее имя Родриго так же, как и свои. Он был мертв, и они все еще хотели помочь ему скрыть свою личность. Это был уровень маскировки, который я никогда не пойму, но мне и не нужно было его понимать.

— Нам понадобится прикрытие, которое имеет больше смысла, чем то, что вы рассказали Бернардо в аэропорту — сказала я.

Родина улыбнулась мне, и Ру повторил ее улыбку.

— Спасибо, наша королева.

— Не называйте меня так в этой поездке. Вся маскировка полетит к черту.

— Как пожелает наша королева, — сказал Ру. На секунду я подумала, что он шутит, но только на секунду.

19

Внедорожник выглядел большим, пока мы все не попытались в него уместиться. Никки ехал рядом с водителем, потому что его плечи были слишком широкие для нас вместе с ним на заднем сиденье, хотя, если подумать, мы были в среднем ряду сидений, поскольку нам пришлось раскладывать два дополнительных места прямо перед багажником. Разве они не были задним сиденьем? Родина и Натаниэль теснились на них. Мика был зажат между мной и Ру. Брэму, каким то образом удалось сложить свои шесть футов между мной и дверью. Каждый был в паре с телохранителем и на случай нападения мы были прикрыты.

Бернардо выехал с парковки, и как только мы свернули на небольшую дорогу, стало видно океан, сияющий и расстилающийся до горизонта. Я видела океан на западном побережье, вверх и вниз по восточному побережью и в Ирландии, но я никогда не видела такого синего океана. Это был аквамариновый, бирюзовый, как бледный сапфир, как будто Бог измельчил драгоценности и превратил их в воду.

— Ух ты, — сказала я, — я никогда раньше не видела такой цвет воды.

— Вода станет еще красивее, как только мы приблизимся к Мидл Кей — сказал Бернардо. Он повернул налево, и я наблюдала за сияющей водой, усеянной парусниками и моторными лодками, хотя некоторые из них выглядели достаточно большими, чтобы их можно было назвать чем-то другим. Насколько большой должна быть лодка, чтобы называться кораблем??

Я откинулась назад в изгибе руки Мики и посмотрела на мой первый в жизни Карибский синий океан, вдруг осознав, что мы действительно были в отпуске. Немного проехав, мы снова свернули налево на Заморское шоссе, маршрут США 1.

— Это единственное шоссе в Ключах — сказал Бернардо.

— Должно быть, трудно заблудиться — сказала я. Небольшие деревья росли вдоль шоссе, но, даже не видя океана, нельзя было принять это место за Средний Запад или за любое другое побережье. Я не знала, что за деревья росли вдоль дороги, но они были настолько уникальны, что казались чужими, как будто мы были уже не в Америке. Деревья исчезли, и теперь с обеих сторон нас окружал океан, но с одной стороны он был бледно-бирюзово-зеленого цвета, а с другой стороны дороги, как будто вода была полосатой: бледно-бирюзовый, а затем так много оттенков синего: небесно-голубого, королевского синего, кобальтового и, наконец, темно-синего, который был почти черным. Темно-синий напомнил мне глаза Жан-Клода, и мне стало грустно, что его здесь нет.

— Темно-синий цвет похож на глаза Жан-Клода — сказал Натаниэль позади нас.

Я повернулась, чтобы увидеть его, и сказала: — Я подумала о том же.

— Даже если бы он был с нами, он бы все равно не увидел, как выглядит океан — сказал Мика.

Я обернулась, прижатая так близко к нему, что мне пришлось откинуть голову назад, чтобы посмотреть в его лицо.

— Что ты имеешь в виду?

— Солнечный свет — сказал он. — Ночью не видно всей красоты.

— Ооо, — сказала я, — я знала это. Я имею в виду, что знаю, но…

— Но ты все равно забыла — сказал он, обнимая меня одной рукой за плечи и нежно целуя в щеку.

Бернардо сказал: — Ты забыла, что Жан-Клод вампир?

— Не то чтобы — сказала я. Казалось ужасно грустным, что Жан-Клод никогда не увидит, как океан раскинулся по обе стороны от шоссе в оттенках синего и зеленого, сияющий на солнце.

— Он может увидеть его на видео — сказал Натаниэль.

Я повернулся, чтобы подарить ему улыбку.

— Мы могли бы снять видео и отправить ему.

— И фотографии — сказал Мика, улыбаясь.

Я кивнула и лицом прижалась к его лицу.

— Вы действительно будете скучать по нему — сказал Бернардо.

Я подняла глаза от Мики и увидела, что Бернардо смотрит на нас в зеркало заднего вида.

— Почему ты удивляешься? — спросила я.

Он посмотрел на дорогу, а затем снова на нас. — Я вижу, как у тебя дела с Микой и Натаниэлем, и я просто не знаю, как можно найти место для кого-то еще.

— Я полагала, что из всех людей, уж ты бы сразу понял влечение к нескольким людям, — сказала я.

Я заметила его улыбку в зеркале, прежде чем он повернулся, чтобы посмотреть на дорогу. — Меня могут привлекать много женщин одновременно. Это одна из причин, почему я никогда не был женат. Моногамия просто не кажется разумной, когда мир полон красивых, забавных и умных женщин.

— Спасибо за добавление забавной и умной части — сказала я.

Он посмеялся. — Я не ведусь все время просто на внешний вид.

— Большую часть времени — сказала я.

— Ты действительно думаешь, что можешь бросать камни в мой стеклянный дом, Анита? — Он все еще смеялся, говоря это.

— Что это должно означать? — спросила я.

Мика обнял меня немного крепче.

— Дорогая, ты не встречаешься с непривлекательными людьми.

— Вы встречаетесь с людьми, потому что считаете их привлекательными — сказала я.

«Belle Morte была бы счастлива с мужчинами и большинством женщин