Только тут Ульдиссиана и осенило: а что, если под землю его завел вовсе не маг?

Ладонь его незаметно для идущего впереди сжалась в кулак, замерцавший неярким малиново-алым огнем. Оставалось лишь диву даваться: как он, Ульдиссиан, мог не принять в расчет этакой хитрости со стороны Малика? Ведь злобному духу верховного жреца вполне достанет коварства вселиться в одного из тех, кто за ним охотится, и в теле охотника заманить желанную жертву туда, где сможет разделаться с ней! Зная, что враг не оставит попыток его изловить, Малик наверняка приготовил здесь, под землей, какую-нибудь ловушку.

Ну, ничего. Уж теперь-то, зная, в чем дело, Ульдиссиан обернет хитрость Малика против него самого. Если он не ошибся, Кетхуус уже мертв, а значит, причинить ему вред можно не опасаться.

– Далеко еще? – спросил сын Диомеда, дабы противник не понял, что он обо всем догадался.

– Немного осталось, не бойся…

Его неизменно глумливый тон лишь подтверждал Ульдиссиановы подозрения. Уверенный в победе, Малик не мог даже сдержать, скрыть презрение.

Теперь Ульдиссиан медлил с атакой только из любопытства: что приготовил ему Малик в том месте, куда ведет? Следовало полагать, верховный жрец сумел отыскать себе в помощь нескольких уцелевших приверженцев Церкви Трех, а если так, Диомедову сыну надлежит позаботиться, чтоб ни один из них не покинул подземелий живым.

Шли они молча. Кроме шагов, тишину нарушало лишь журчанье воды да звуки их собственного дыхания. Мало-помалу Ульдиссиану наскучило ждать, чем обернется затея духа, но тут его провожатый остановился.

– Здесь. Вход, которым мы спустились сюда – ближайший, самый короткий из обычных путей к этому месту. Но ты, асцениец, опоздать на встречу с советом не бойся: назад мы тебя вернем вовремя.

– Я в этом вовсе не сомневаюсь, – откликнулся Ульдиссиан, по-прежнему держа сжатый кулак за спиной.

Качнув островерхим капюшоном, чародей склонился к кромке воды и указал налево.

– Вот тут следы Зоруна Цина и обрываются. В воде тела нет, иначе мы бы его обнаружили. Оно просто исчезло.

– И следы Малика, стало быть, надежно заметены?

Маг поднял взгляд.

– Либо сей пресловутый дух попросту истаял в тот самый миг, когда тело утратило способность служить ему. Ты ведь сам говорил, что захваченные им тела подолгу не держатся.

– Однако подыскать новое он вполне успевает.

Изображая интерес к указанному месту, Ульдиссиан придвинулся к спутнику ближе. Уж на этот-то раз он позаботится, чтобы Малик не сумел улизнуть. Да, таким образом он рисковал и сам… но, на взгляд Ульдиссиана, дело того вполне стоило.

– Ничего противоречащего нашему заключению мы не нашли. Все следы Зоруна Цина исчезают здесь, как я и сказал!

– Но ведь ищем-то мы не его, – напомнил Ульдиссиан. – Ищем мы Малика, верховного жреца ордена Мефиса.

Кетхуус выпрямился. Освещенное сотворенной им сферой, темное лицо мага приобрело особенно ужасающий вид.

– Если б создание, соответствующее твоим описаниям, вправду существовало, мы хоть что-нибудь да нашли бы! Ты, асцениец, подвергся пыткам, а этим искусством покойный Зорун Цин владел мастерски… Одним словом, согласно мнению, сложившемуся не у меня одного, все, о чем ты рассказываешь, просто причуды воображения.

– Просто причуды воображения? Ты в том уверен… Малик?

Услышав, как Диомедов сын назвал его, маг переменился в лице.

– Не можешь же ты всерьез полагать, будто я…

Ульдиссиан вскинул сжатый кулак… и тут вода у их ног вздыбилась вверх, с головою накрыв обоих зловонной волной. Потеряв равновесие, сын Диомеда рухнул в канал, а отброшенный к стене Кетхуус в последний миг успел ухватиться за подвернувшийся выступ, иначе непременно бы повторил участь спутника.

Уходя под поверхность, Ульдиссиан судорожно вдохнул. В мутной воде мимо скользнуло нечто живое, однако, определенно, не рыба, и Диомедов сын вслепую ударил по неведомой твари. Под натиском вырвавшихся на волю чар, приготовленных им для Кетхууса, вода забурлила, вскипела.

Маг оказался вовсе не Маликом, и теперь Ульдиссиан проклинал себя за то, что пал жертвой этаких подозрений. Нет, Малик вряд ли подверг бы себя подобной опасности, и уж точно не стал бы рисковать тем самым телом, которым так страстно хотел завладеть.

Вокруг ноги обвилось нечто вроде змеи. Рванувшись на свободу, Ульдиссиан почувствовал, как в голень впилось с полдюжины острых зубов. От боли он едва не вскрикнул, однако в последний миг, спохватившись, смолчал, иначе легкие непременно наполнились бы водой.

Между тем сдерживать дыхание становилось все тяжелее. Ульдиссиан потянулся к поверхности, однако вцепившаяся в ногу тварь удержала его в считаных дюймах от вожделенного воздуха.

В отчаянии он поднял над водой руку. Да, воздух был совсем рядом. Если бы только как-нибудь к губам его поднести…

Погрузившись под воду, сложенная горстью ладонь увлекла за собой огромный пузырь, окруженный неярким золотистым сиянием. Как только пузырь оказался у самых губ, Ульдиссиан жадно вдохнул, и грудь его наполнилась воздухом. За первым пузырем последовал второй, и третий, а ноги тем временем пенили воду, не позволяя невидимому врагу утащить свою жертву глубже ко дну.

Но вот наверху вспыхнул свет вроде того, что испускал сотворенный Кетхуусом шарик. Еще миг, и светящийся шар, нырнув под воду, миновав Ульдиссиана, устремился в глубину – к удерживающей его твари.

Едва шарик угодил в цель, свет его озарил демона.

Никем, кроме демона, эта тварь оказаться попросту не могла. Санктуарий не порождал на свет столь причудливых, жутких созданий, обладателей множества тончайших, однако весьма острых щупалец, свисающих книзу с округлого студенистого туловища, напомнившего Ульдиссиану огромный волдырь. Внутри «волдыря» слегка колыхались самые странные вещи, и в сердце Диомедова сына зашевелился страх – страх в скором времени оказаться там, среди всех этих штуковин.

Легкие Ульдиссиана снова заныли, требуя воздуха. Сотворенный Кетхуусом свет угасал, и сын Диомеда, воспользовавшись последними его отблесками, прицелился в демона.

Однако жуткая тварь, вмиг отпустив его, скрылась во мраке сточных вод. Атакой пришлось поступиться: главное – воздух, и как можно скорее.

Едва подняв голову над поверхностью, Ульдиссиан жадно вдохнул, и вдох оказался так сладок, что ненадолго заставил забыть обо всем остальном.

Тут-то демон и нанес новый удар.

Щупальца оплели тело сплошь, захлестнули горло, залепили рот. Рывок – и Ульдиссиана вновь повлекло под воду.

Неподалеку раздался крик Кетхууса, а затем вода хлынула в уши, и Ульдиссиана со всех сторон окутала тьма.

Однако сделанный вдох позволил собраться с мыслями. Сосредоточившись на множестве щупалец демона, Ульдиссиан поджег их, хотя все дело и происходило в воде.