Он боится смотреть Макферсону в глаза.

– Господи, – шепчет Деннис. Он все еще не может переварить неожиданную новость.

– Будто никто этого никогда не делал, – неуверенно оправдывается Дэн.

– М-м-да.

Им обоим известно, что программа стратегической обороны изобилует такими липовыми испытаниями, милая эта традиция идет от самых первых руководителей научно-исследовательских разработок. Они взрывали лучом лазера снаряды «Сайдуиндер», которые сами наводятся на источник излучения, а потому прямо бросались на сжигающий их луч. Пропускали электронные пучки сквозь разреженный газ и заявляли потом, что и на практике будут те же эффекты, хоть тебе в вакууме, хоть в атмосфере. Отражали лазерный сигнал от космических целей и объявляли это огромным достижением – в то время как астрономы уже не первое десятилетие пользовались лазерными дальномерами. Ну и, конечно, проводили знаменитые испытания с «проволочными хлопушками»: устанавливали на земле ракеты, закрепляли их растяжками, напряженными до такой степени, что ракеты эти едва не разваливались, затем не очень значительный нагрев лазером – и мишень эффектно разлетается на куски. Да, долгая история показухи в испытаниях восходит к самым истокам концепции стратегической обороны. Правду говоря, на этой показухе была основана вся система противоракетной защиты.

Но это раньше, а теперь совсем другое дело. Ведь система уже изготовлена, продана государству и развернута. Подсовывать в действующую систему элемент, изготовленный по результатам липовых испытаний, значит напрашиваться на крупные неприятности, к частным фирмам Пентагон относится значительно суровее, чем к своим собственным разработчикам. Возникает даже риск прямого судебного преследования, хотя обычно до этого дело не доходит. Зачем такие скандалы, ведь уничтожить компанию можно сотней других способов?

Да, ничего себе подарочек! Макферсон прекрасно понимал, что Лемон взвалил на него «Шаровую молнию» по злобе, чтобы несколько усложнить работу над основной задачей, над «Осой», но такое выходит уже за все допустимые рамки!

– А Лемон знает?

– …Н-нет.

Врет ведь Дэн, вон как в сторону смотрит. Покрывает своего дружка-приятеля. Потрясающе. И ведь никак его в этом вранье не уличишь, по крайней мере сейчас.

– О господи. – Макферсон подзывает официантку и просит принести еще один кувшин.

До возвращения официантки они молчат.

– И что же нам теперь делать? – неуверенно спрашивает Дэн, разливая «Маргариту». На его лице чуть не полное отчаяние, и пьет он тоже, как отчаявшийся человек, – быстро, стакан за стаканом.

– Откуда, черт возьми, я знаю! – взрывается Деннис. – А ты поручил, – добавляет он уже чуть спокойнее, – командам Арта и Джерри работать над импульсным вариантом?

– Да. Но пока ничего интересного.

Макферсон глубоко вздыхает.

– А если увеличить мощность, это поможет?

– Конечно, только где же ее взять?

– Не знаю. Но мне кажется… – Похоже, он говорит уже сам с собой. – Пожалуй, самое лучшее – впихнуть всю доступную нам мощность в как можно более короткий импульс. И сфокусировать его по возможности в малом объеме.

Макферсон снова вздыхает, берет ручку и начинает покрывать скатерть формулами.

24

– Х-р-р-р… Сохраняется остаточная радиоактивность. Что касается заморских фронтов, на бирманском мы пока что ведем в счете, а Бельгия – не хочется мне что-то о Бельгии, и вообще, бросим эту тему, ладно? А теперь прослушайте новейший хит любимой вашей группы. «Раздолбай» поют «Почему моя Ява красно-бело-зеленая»…

Сэнди Чапмэн выключает приемник. И негромко стонет. Он чувствует себя старой развалиной – суставы отчаянно ноют, руки-ноги ни согнуть, ни разогнуть. Сквозь стеклянную стену льются потоки солнечного света, в заставленной растениями спальне жарко и влажно, словно в оранжерее. Кряхтя и поскуливая, Сэнди придает себе сидячее положение. Анджела давно ушла, она работает в физиотерапевтическом отделении больницы Святого Иосифа.

А вот листья любимых ее цветочков расплываются смутными зелеными кляксами, да и вообще все как в тумане. Слишком много вчера закапал, после этого всегда такой вот суровый отходняк, словно «слезой» кто в морду прыснул или обработал твой хрусталик пескоструйкой. Дело обычное и привычное. Сэнди кое-как встает и ковыляет в ванную, смотрит в зеркало. Да-а, лучше бы уж не смотреть. Физиономия – краше в гроб кладут: мертвенно-бледные запекшиеся губы, трехдневная щетина, под налитыми кровью глазами – темные круги, длинная рыжая грива не увязана в аккуратный хвост, а всклокочена и перепутана. Ну точно как с электрического стула. Одним словом, обычный утренний вид. Ик.

Пройдя на кухню, Сэнди запускает кофеварку, садится и тупо глядит в окно на сан-диегскую трассу. Ну вот, сварился наконец, слава богу. Он возвращается в спальню и усаживается среди растений, прямо на пол. Пару капель «Восприятия прекрасного»… Вроде полегчало. Да хоть бы и от одной смазки под пересохшими веками. Сэнди отхлебывает из чашки, расслабляется, старается ни о чем не думать, думать ни о чем. Никаких бед и беспокойств, никаких планов, только запах кофе, влажной земли, душный аромат тропических растений.

– Хей! «Вот почему моя Ява красно-бело-зеленая, – поет он. – Красная кровь в зеленых джунглях, белый дым…» – Это единственные мирные мгновения его дня. Восковой блеск зеленых листьев, пылинки, пляшущие в солнечных лучах, все вокруг ясное и отчетливое, мир полон красок и света…

Хорошо бы еще чашку. Мысль ускользает, но через пятнадцать минут возвращается, и он встает. Бр-р, не надо было так быстро. На кухню, по усеивающим пол теплым солнечным бликам. Нет, ведь точно полегчало. Блаженное ощущение теплого кафеля под босыми ступнями, вкус кофе, постепенно прочищающий образовавшуюся во рту конюшню, на кухонных видеоэкранах раздевается Анджела, съемка свеженькая, вчерашняя. Пора и за дела, заботиться о хлебе насущном.

Но сперва позвонить в Майами-Бич, отцу – он проходит там очередной курс лечения. Беседа по видеофону продолжается минут двадцать; несмотря на некоторую бледность и набрякшие мешки под глазами, Джордж выглядит вполне прилично и даже жизнерадостно. Сэнди успокаивается, во всяком случае – отчасти.

Через несколько минут он уже одет и бодро шагает на работу – словно самый взаправдашний бизнесмен.

Сэнди ни от кого не зависит и никому не должен отдавать отчет, но все равно он начинает свой трудовой день без малейшего опоздания и твердо придерживается заранее составленного расписания. Он едет в трущобный район подземного уровня Санта-Аны, расположенный примерно в миле к северу от Саут-Кост Пласа; там в арендованном им складе организована лаборатория.

Прежде чем отпереть дверь, Сэнди выключает все охранные системы. Сегодня предстоит проверка на цитотоксичность – одна из самых важных составляющих его работы. Стряпать наркотики может каждый, это дело нехитрое, главное – узнать, угробят они потребителя или нет. Пробовать на себе как-то не хочется, для этого используют крыс, но Сэнди и крыс убивать не любит. Поэтому он любит проверки на цитотоксичность.